Уилбур Смит - Взгляд тигра

– С чего начнём, Гарри?

– Ещё раз пустимся в бега.

– Как это?

– А ты прислушайся, – сказал я. Снова прозвучал пронзительный свист, а за ним ветер принёс слабые голоса. – Похоже, всё начнётся с попытки применить грубую силу. Они высадили целую армию головорезов прочесать остров и вспугнуть нас, как пару фазанов.

– Давай спустимся и попробуем её отбить. – Чабби поставил карабин на боевой взвод. – Передам им привет от Анджело.

– Не глупи, Чабби. Я сосчитаю, сколько у них людей. Если повезёт, нападу на одиночку и добуду автомат. Жди удобного момента, до тех пор ничего не предпринимай. Действуй осторожно, понял? – Не хотелось лишний раз напоминать, что стрелок он никудышный.

– Договорились, – кивнул Чабби.

– Останешься здесь и пересчитаешь всех, кого заметишь на этой половине острова. Я перейду на другую сторону гребня и сделаю то же самое. Через два часа встречаемся наверху, там, где нас обстреляли с катера.

– Ты же без… – Он был готов расстаться с карабином, но у меня не хватило духу лишить его последней радости.

– Обойдусь, – успокоил я. – Всё, расходимся.

Держаться впереди линии загонщиков большого труда не составляло. Они громко перекликались для храбрости, не прятались, не применяли никаких уловок – просто медленно и осторожно шли вперёд, растянувшись длинной цепью.

С моей стороны гребня находилось девять человек – семеро чернокожих в морской форме, вооружённых автоматами АК-47, и пара головорезов Мэнни Резника в обычной одежде для тропиков, с пистолетами. В одном я узнал водителя «ровера» из давнего ночного путешествия, он же был и пассажиром «сессны», выследившей меня и Шерри на берегу.

Выяснив силы противника, я повернулся к нему спиной и побежал вперёд, в сторону солончаков. Как только цепь преследователей в них упрётся, взаимодействие нарушится и не исключено, что кто-нибудь отстанет от группы.

В одном месте заболоченная территория, густо поросшая молодыми мангровыми деревьями и жёсткой ядовито-зелёной травой, нешироким клином наползала на сушу. Я двинулся по краю и вскоре наткнулся на лежавшее мостом поперёк топи пальмовое дерево. Его почти скрывали сорванные ветром кроны пальм и высокая трава. Затаившись среди них, можно было устроить засаду.

Я улёгся за ворохом увядшей растительности и сжал тяжёлый нож.

Голоса становились громче, цепь загонщиков постепенно приближалась к болотам. Один из них шёл прямо на меня – слышалось шуршание и треск ветвей под ногами. Не дойдя двадцати футов, он остановился и кого-то окликнул. Я прижался лицом к влажной земле. В просвете под грудой веток и листьев виднелись синие брюки из плотной саржи, грязные белые кроссовки на босу ногу и чёрные африканские щиколотки.

Последнее обстоятельство меня порадовало, поскольку у матросов со сторожевого катера были автоматы, куда более полезное для меня оружие, чем пистолеты парней Мэнни.

Медленно перекатившись на бок, я высвободил руку с ножом. Матрос снова кого-то позвал – так близко, что нервы напряглись и адреналин взбудоражил кровь. Откуда-то издалека ответили, и матрос двинулся дальше. Шаги по песку мягко раздавались всё ближе и ближе.

Неожиданно противник в полный рост вырос из-за кустов, ярдах в десяти от меня. Высокий, худощавый парнишка лет двадцати с лишним, в военно-морской форме и синем берете с весёлым красным помпоном прижимал к бедру смертоносный автомат. На иссиня-чёрном, блестящем от нервного пота лице резко выделялись белки испуганных глаз.

Увидев меня, паренёк хотел вскинуть оружие, неловко замешкался и опоздал. Я метнул нож верхним броском с выносом руки, подтолкнув его на вылете резким движением кисти. Перевернувшись в воздухе, серебристое лезвие по самую рукоять орехового дерева вонзилось в цель – выемку внизу горла, где обе ключицы сходились над вырезом форменки.

Матрос попытался крикнуть, но, как я и рассчитывал, нож рассёк голосовые связки. Парень медленно опустился на колени, словно собираясь молиться, – руки болтались по бокам, автомат повис на ремне, накинутом на плечо. Мы смотрели друг на друга всего лишь мгновение, но оно показалось вечностью. Кровь с бульканьем хлынула изо рта и ноздрей матроса, он судорожно дёрнулся и упал лицом в песок.

Низко пригнувшись, я перевернул тело на спину, с усилием извлёк застрявший в мышцах нож и вытер о рукав убитого. Не теряя времени, снял его автомат и тканый ремень с запасными магазинами в подсумке; ухватив за пятки, оттащил труп в болото и стал коленями на грудь. Тело полностью погрузилось в густую, вязкую жижу. Я опоясался тканым ремнём, подобрал автомат и тихо проскользнул сквозь образовавшуюся в цепи преследователей брешь.

Пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию, проверил АК-47 – рожок полон, а в казённике есть патрон. Мне приходилось стрелять из такого в Биафре, и теперь автомат висел на правом плече, у бедра, в боевой готовности.

Продвинувшись на пятьсот ярдов назад, я укрылся за стволом пальмы и прислушался. Загонщики, очевидно, угодили в трясину и шумно пытались из неё выбраться. Доносившиеся крики и пронзительные трели свистка напоминали розыгрыш финала кубка, и я усмехнулся. Правда, невесело – перед глазами стоял убитый матрос, тошнота подступала к горлу.

Прорвавшись через вражескую линию, я свернул и прямиком отправился через остров к южному холму, где условился встретиться с Чабби. На нижних склонах растительность была гуще, чем в пальмовых рощах, и, пользуясь лучшим прикрытием, я перемещался быстрее.

На полпути к вершине меня насторожили звуки стрельбы из автоматического оружия. В ответ на размеренную, резкую, как удары хлыста, очередь из бельгийского карабина, немедленно захлебнулся огнём автомат АК-47. По числу выстрелов и продолжительности перестрелки я понял, что магазины у обеих сторон опустели. Последовала напряжённая тишина.

Чабби наплевал на мои предупреждения и ввязался в драку. Здорово разозлившись, я также порядком встревожился, не ведая, в какую переделку тот влип. Ясно одно – он ни в кого не попал.

Ускорив бег, я под углом поднимался к гребню, рассчитывая выйти на место, где стреляли, преодолел полосу кустарника, свернул на узкую заросшую тропинку, идущую в нужном направлении, и побежал по-настоящему. На самой вершине я чуть не столкнулся с моряком в форме, который со всех ног нёсся с другой стороны. За ним по пятам, стараясь не отставать, гуськом улепётывали шестеро его сослуживцев. В тридцати ярдах следом мчался ещё один, без оружия и с пятнами свежей крови на форменной тужурке. На отрешённых лицах матросов застыло выражение невыносимого ужаса, и бежали они так, словно за ними гнались все демоны ада.

Передо мной были полностью деморализованные вояки, уцелевшие после встречи с Чабби Эндрюсом – их нервная система не выдержала такого приключения. Похоже, каким-то чудом Чабби улучшил стрелковые показатели, и я мысленно принёс ему извинения.