Ирвин Шоу - Ночной портье

– Отчасти.

– Также было ясно, что тот, кто вез через океан эти деньги, не обратится за помощью к полиции. Вы не станете отрицать этого?

– Нет, не стану.

– Осмотрев тщательно содержимое вашего чемодана, я пришел к заключению, что владелец его человек небогатый, если не сказать больше.

Я утвердительно кивнул.

– В чемодане не было ни записных книжек, ни писем – ничего, что могло бы указать имя владельца. Не было даже ни одного лекарства с рецептом, на котором стояло его имя.

Я невольно рассмеялся.

– Вы, должно быть, необычайно здоровый человек, – одобрительно заметил Фабиан.

– Так же, как и вы, – усмехнулся я.

– А, вы, значит, тоже искали у меня рецепты?

– Разумеется.

– Далее я стал припоминать, осталось ли что-нибудь в моем чемодане, что указывало на меня. И решил, что ничего там нет. Совершенно упустил из виду письмо Лили. Мне казалось, что я его выбросил. Но даже если бы письмо и нашли, то, зная присущую ей осторожность, можно было быть уверенным, что в нем нет ни имени, ни адреса. Ну и, следовательно, мое решение было вполне очевидным.

– Вы попросту присвоили деньги.

– Позвольте сказать, что я пустил их в оборот. В хороший оборот.

– А именно?

– Разрешите объяснить все по порядку. Так вот, у меня никогда не было достаточно денег, чтобы основательно рискнуть, когда везет. Если я выигрывал, что бывало чаще, то не пожинал полностью плоды своего счастья в игре. Я, например, не отважился играть в бридж более пяти центов за очко.

– Да, жена Слоуна говорила мне, что вы играли с ним по этой ставке.

– Только в первый вечер. Затем мы перешли на десять центов. Потом на пятнадцать. Понятно, что Слоун, много проигравший мне, лгал своей жене.

– Сколько же он проиграл?

– Буду откровенен с вами. Когда я уезжал из Сан-Морица, в моем бумажнике лежал чек Слоуна на двадцать семь тысяч долларов.

Присвистнув от удивления, я с невольным уважением поглядел на Фабиана. Моя игра в покер в Вашингтоне выглядела жалким упражнением. А вот он действительно был игрок, который знал, как надо положиться на удачу. Однако меня тут же озлобила мысль, что рисковал-то он моими деньгами.

– Какого черта вы мне все это рассказываете? – сердито спросил я.

Фабиан умиротворяюще поднял руку:

– Все в свое время, дорогой мой. Хочу добавить, что я был так же счастлив и в триктраке. Может, вы помните того страстного молодого грека с красавицей женой?

– Очень смутно.

– Поверьте, он был восхищен, когда я предложил увеличить ставки. В итоге – чистоганом девять тысяч с лишним.

– Значит, – хрипло проговорил я, – вы сорвали еще тридцать шесть тысяч. Рад за вас, Фабиан. Стало быть, вы при деньгах. Верните мне мои семьдесят тысяч, мы пожмем друг другу руки, выпьем и разойдемся в разные стороны.

Он грустно покачал головой:

– Все это не так просто.

– Не испытывайте моего терпения. Либо у вас есть деньги, либо их нет. И для вас же лучше, чтобы они были в наличии.

– Надо бы нам выпить еще по рюмке, – сказал Фабиан, поднимаясь и идя к серванту.

Я проводил его сердитым взглядом. После того, что уже произошло, когда я чуть не убил его, всякие словесные угрозы теряли свое значение. Мне пришло в голову, что, может, он просто заговаривает мне зубы, ожидая, чтобы кто-нибудь – горничная, Лили или один из его знакомых – вошел в комнату. И тогда он мог бы, имея свидетеля, обвинить меня в том, что я приставал к нему, требуя уплаты несуществующего долга, или пытался продать ему грязные порнографические открытки, или еще что-нибудь в этом роде, дабы иметь предлог выгнать меня из отеля. Когда он поднес мне рюмку, я сказал:

– Имейте в виду, Фабиан, если вы мне лжете, в следующий раз я приду к вам с пистолетом.

– Доверьтесь мне, – ответил он, усаживаясь с рюмкой в руке. – У меня есть планы для нас обоих, и они требуют взаимного доверия.

– Какие планы? – спросил я, чувствуя, что этот многоопытный человек, несколько минут назад бывший на волосок от смерти и все же спокойный и твердый, ловко играет со мной, как с ребенком. – Вы за это время взяли еще тридцать шесть тысяч, а говорите, что вам не так просто вернуть мне мои деньги. Почему?

– По той причине, что я пустил их в оборот.

– Какой оборот?

– Позвольте мне сначала обрисовать в основном тот план, который я наметил для нас. – Он глотнул виски. – Возможно, вам не понравится то, что я уже сделал, но в дальнейшем, я уверен, вы будете мне глубоко благодарны.

Я собрался было перебить его, но он сделал знак, прося, чтобы я выслушал его.

– Семьдесят тысяч, понятно, большой кусок. Особенно для такого молодого человека, как вы, который, как видно, никогда еще не ворочал деньгами.

– Куда вы это гнете, Фабиан? – не удержался я, так как видел, что шаг за шагом все идет к тому, что я уже буду не способен ни возразить, ни предпринять что-либо. Он продолжал спокойно, уверенно и убедительно:

– На сколько вам хватит этих денег? На год, на два? Самое большее на три года. И как только вы всплывете наверх, за вами начнут охотиться потакающие вашим слабостям подхалимы и алчные женщины. У вас мало опыта, если он вообще есть, в обращении с большими деньгами. Это видно хотя бы потому, как вы пытались вывезти их в Европу.

Я молчал, не зная, что возразить.

– С другой стороны, – проговорил он, глядя мне прямо в глаза, – я почти тридцать лет ворочал крупными деньгами. Вы года, скажем, через три сядете на мель, без гроша в кармане, в каком-нибудь захолустье в Европе, ибо я сомневаюсь, что вам удобно вернуться в Америку, а я… – Он остановился, загадочно поглядев на меня.

– Продолжайте, – сказал я.

– А я, имея эти деньги для начала, не буду удивлен, если сделаю больше миллиона.

– Долларов?

– Нет, фунтов стерлингов.

– Должен признаться, что ваша хватка пленяет. Но что мне за польза от этого?

– Мы станем компаньонами, – невозмутимо заявил Фабиан. – Прибыль будем делить пополам. Что может быть лучше?

– Значит, к моим деньгам прибавятся и ваши тридцать шесть тысяч? – спросил я.

– За вычетом некоторых расходов.

– Каких именно?

– Ну, оплата отелей, дороги, развлечений.

Я оглядел комнату, в которой было полно дорогих цветов.

– Что-нибудь осталось?

– Довольно много. Послушайте, – с жаром проговорил он, – чтоб успокоить вас, сделаем так: через год вам разрешается забрать свои семьдесят тысяч, если вы того пожелаете, и выйти из компании.

– А если за этот год мы все потеряем?

– Так то риск, на который мы оба идем. И я верю, что он оправдает себя. Кроме того, укажу вам еще на некоторые преимущества. Как американец вы обязаны платить подоходный налог, верно?

– Да, но я…

– Вы хотите сказать, что вовсе не собираетесь платить его. Действительно, если вы просто профукаете ваши семьдесят тысяч, у вас не будет никаких затруднений и забот. Но если вы станете увеличивать свой капитал законными или даже полузаконными путями, то вам придется остерегаться целого легиона американских агентов по всей Европе, их осведомителей в банках и деловых конторах… Вы будете в постоянном страхе, что у вас отберут заграничный паспорт, оштрафуют, возбудят уголовное преследование…