Сидни Шелдон - Пески времени

Она очнулась в отдельной палате какой-то больницы. Комната была буквально заполнена цветами. Открыв глаза и оглядевшись, Элен подумала: «Я умерла и попала в рай».

Вокруг были орхидеи, розы, лилии, хризантемы и какие-то необычные цветы, названия которых она даже не знала.

Ее правая рука была в гипсе, а ребра забинтованы и болели.

Вошла медсестра.

– Вы уже проснулись, мисс Дудаш? Я скажу доктору.

– Где… где я нахожусь?

– Вы в центре Блейка, это частная больница.

Элен обвела глазами просторную палату. «Мне же не расплатиться за все это».

– Было много звонков, но мы не хотели вас будить.

– Каких звонков?

– Репортеры пытались прорваться, чтобы взять у вас интервью. Звонили ваши друзья. Несколько раз звонил мистер Скотт…

«Майло Скотт!»

– С ним все в порядке?

– Простите?

– Он не пострадал во время этой аварии?

– Нет. Он приходил сегодня рано утром, но вы еще спали.

– Он хотел навестить меня?

– Да. – Медсестра кивнула на цветы. – Почти все эти цветы от него.

«Невероятно».

– Ваши мать с отцом ждут в приемной. Вы хотите с ними сейчас повидаться?

– Конечно.

– Я приглашу их.

«Вот это да! Со мной еще так никогда не обходились в больнице», думала Элен.

Вошедшие мать с отцом подошли к ее кровати. Они родились в Польше, и их английский был далек от совершенства. Отец Элен, крепко сложенный, грубоватый мужчина пятидесяти с небольшим лет, работал механиком; ее мать была простой крестьянкой из Северной Европы.

– Я принесла тебе суп, Элен.

– Мамочка… в больницах ведь кормят.

– Такого супа, как мой, тебе здесь не дадут. Поешь, ты скорее поправишься.

– А ты газету читала? – спросил отец. – Я принес тебе.

Он протянул ей газету. Она увидела заголовок: «Рискуя жизнью, служащая спасает своего босса».

Она прочитала статью дважды.

– Ты храбро поступила, спасая его.

«Храбро?! Глупо! Если бы я успела подумать, я бы спасалась сама. Это был самый идиотский поступок в моей жизни. Да я же могла погибнуть!»

Несколько позже тем же утром Элен навестил Майло Скотт. Он принес очередной букет цветов. – Это вам, – смущенно начал он. – Доктор сказал мне, что у вас все будет замечательно. Я… я не могу выразить, как я вам благодарен.

– Не стоит.

– Это был самый отважный поступок, который мне доводилось видеть. Вы спасли мне жизнь.

Она попробовала пошевелиться, движение вызвало у нее резкую боль в руке.

– С вами все в порядке?

– Вполне. – В боку появилась пульсирующая боль. – Доктор говорил вам, что со мной?

– У вас перелом руки и трех ребер.

Это было самое худшее, что она могла от него услышать. Ее глаза наполнились слезами.

– Что с вами?

Как она могла объяснить ему? Он только посмеется над ней. Она копила деньги на долгожданный отпуск, который собиралась провести со своими заводскими подругами в Нью-Йорке. Она мечтала о нем. «Теперь я не смогу работать месяц, а то и больше. Вот тебе и Манхэттен».

Элен работала с пятнадцати лет. Она была крайне независимой и самостоятельной, однако сейчас она думала: «Поскольку он мне так благодарен, может быть, он оплатит часть моих больничных счетов. Но я скорее сквозь землю провалюсь, чем попрошу его об этом». Она почувствовала, что ее клонит в сон. «Это, должно быть, от лекарств».

– Я очень благодарна вам за цветы, мистер Скотт, – сказала она сонным голосом. – Мне было очень приятно.

«А там видно будет, что делать с больничными счетами».

Элен Дудаш уснула.

На следующее утро в палату к Элен вошел высокий человек респектабельного вида.

– Доброе утро, мисс Дудаш. Как вы сегодня себя чувствуете?

– Спасибо, мне лучше.

– Меня зовут Сэм Нортон. Я начальник отдела информации «Скотт индастриз».

Она никогда не видела его раньше.

– Вы живете здесь?

– Я прилетел из Вашингтона.

– Чтобы встретиться со мной?

– Чтобы помочь вам.

– Помочь в чем?

– Там за дверью репортеры, мисс Дудаш. И поскольку, как я полагаю, вам еще не приходилось проводить пресс-конференции, я подумал, что вам понадобится некоторая помощь.

– А что они хотят?

– В основном они будут просить вас рассказать о том, как и почему вы спасли мистера Скотта.

– Ну, это не так сложно. Если бы у меня тогда было время подумать, я бы убежала, сломя голову.

Нортон вытаращился на нее.

– Мисс Дудаш… думаю, на вашем месте я бы не стал так говорить.

– А что? Это же правда.

Это было совсем не то, что он ожидал. Казалось, девушка не осознавала своего положения.

У Элен были причины для беспокойства, и она решила выложить все начистоту.

– Вы увидите мистера Скотта?

– Да.

– Не окажете ли вы мне одну услугу?

– Конечно, если это в моих силах.

– Я понимаю, что он не виноват в случившемся, и он не просил меня отталкивать его с того места, но…

Присущее ей сильное стремление к независимости заставило ее замолчать.

– Впрочем, не стоит.

«Ага, вот оно, – подумал Нортон. – Какое же вознаграждение хочет она заполучить? Деньги? Повышение? Что же?»

– Продолжайте, пожалуйста, мисс Дудаш.

– Честно говоря, у меня не так много денег, – начала она, – а тут еще из-за этого я потеряю часть заработка, и я не думаю, что смогу позволить себе оплатить все эти больничные счета. Я не хочу беспокоить мистера Скотта, но если бы он смог предоставить мне некоторую ссуду, я бы вернула деньги.

Она посмотрела на Нортона, но неправильно истолковала выражение его лица.

– Извините. Я, наверное, выгляжу корыстной. Дело в том, что я копила деньги на поездку, а из-за этого все летит к черту. – Она глубоко вздохнула. – Впрочем, пусть это его не касается. Я как-нибудь выкручусь. Сэм Нортон едва удержался, чтобы не расцеловать ее. «Когда же я в последний раз встречал такую невинность? Эдак я вновь поверю в порядочных женщин».

Он присел к ней на кровать, и его официальный тон куда-то делся. Взяв ее за руку, он произнес:

– Элен, я чувствую, что мы с вами будем хорошими друзьями. Обещаю, что вам не придется беспокоиться по поводу денег. Но в первую очередь нам с вами нужно выдержать эту пресс-конференцию. Мы хотим, чтобы вы выглядели достойно, чтобы… – он осекся. – Я буду с вами откровенен. Моя задача позаботиться о том, чтобы «Скотт индастриз» выглядела достойно. Вы меня понимаете?

– Думаю, да. Вы имеете в виду, что будет не очень хорошо, если я скажу, что я на самом деле не собиралась спасать Майло Скотта? И будет лучше, если я скажу что-нибудь вроде: «Мне так нравится работать на „Скотт индастриз“, что, когда я увидела Майло Скотта в опасности, я поняла, что должна попытаться спасти его даже ценой своей собственной жизни»?