Джеймс Тейбор - Заледеневший

Компьютер яркими зелеными цифрами показывал глубину: Халли погрузилась на тридцать два фута. Опускаясь, она накрепко присосалась к мундштуку, но все ее внимание было сосредоточено в это время на неуправляемом погружении. И только сейчас она, наконец, заметила, что редуктор не подает воздуха. Такое было вполне возможно — холодная вода такой температуры могла заморозить самый технически совершенный редуктор. Халли нажала на клавишу принудительной подачи воздуха. Никакого результата. Работая изо всех сил ластами, чтобы замедлить погружение, она достала редуктор и стала бить им о ладонь. Бесполезно. Халли достала резервный редуктор, висящий на эластичном шнуре у нее на шее. Сунув его в рот, сжала его зубами, сделала вдох.

Ничего.

Сорок восемь футов.

Она все поняла. Дело не только в системе нагнетания воздуха в сухой костюм. После того как Халли, находясь еще на поверхности, проверила оба редуктора, эти двое попросту отключили ей подачу воздуха и аргона в легочный автомат, когда она шла по скользкому льду к шахтному стволу. Жиётту, идущему позади нее, не составило никакого труда сделать это так, чтобы она ничего не почувствовала.

Это был один из самых старых и наиболее распространенных несчастных случаев с летальным исходом для слишком нетерпеливых ныряльщиков, которые спешили надеть на себя костюмы, но забывали об одной необходимой вещи: открыть клапаны и подать воздух на редукторы и в систему управления плавучестью. Халли довелось читать о великом множестве погибших ныряльщиков, которые, как показал осмотр тел и снаряжения, расстались с жизнью из-за того, что их краны подачи воздуха были перекрыты. Число таких жертв не поддавалось счету. Поскольку ныряльщики использовали один и тот же газ и для дыхания, и для подачи в компенсаторы плавучести сухих костюмов, они опускались под воду и, не имея возможности остановить погружение, оказывались на такой глубине, с которой было невозможно достичь поверхности с тем количеством воздуха, что оказался у них в легких в начальный момент погружения. Самостоятельно включить подачу воздуха, дотянувшись за спину, было вполне возможно, но паника от удушья, сопутствующего неуправляемому погружению, и разрыв барабанных перепонок лишали многих ныряльщиков способности к осознанным действиям. Халли попыталась сама открыть кран, но несколько слоев надетой на нее одежды и сухой костюм не позволили ей дотянуться рукой до рукояток клапанов.

Лихорадочно заработав ластами, Халли остановила погружение и начала медленно подниматься, бросая вокруг себя полные отчаяния взгляды в поисках бечевы. На глубине тридцати футов она почувствовала такую боль в груди, словно там возник огонь. Руки и лицо невыносимо кололо, область периферийного зрения начала сокращаться. Халли почти дошла до точки, в которой спазмы начнут сотрясать в конвульсиях диафрагму, — свидетельство непроизвольных, управляемых вегетативной нервной системой, попыток дышать. Она, возможно, найдет в себе силы противостоять этому в течение нескольких секунд, но затем скопившаяся двуокись углерода начнет действовать на мозг. Ее рот широко раскроется, и беззвучный последний вдох наполнит легкие водой.

Зона периферийного зрения сузилась. Халли как будто смотрела в телескоп с противоположного конца и видела то, что казалось шарами жидкого расплавленного серебра, облепившими ледяной потолок. Это был воздух, который при погружениях выдыхали Эмили и она сама. Она знала, что в нем только на пять процентов меньше кислорода, чем в обычном воздухе для дыхания.

Халли нацелилась на самый большой серебристый пузырь, оказавшийся в поле зрения; он был размером с дыню и приткнулся в углубление, образовавшееся в ледяном потолке. Она выплюнула регулятор и прижала губы к этой серебристой массе. Углубление в потолке составляло примерно один фут, что позволило девушке погрузиться лицом в этот наполненный воздухом карман. Она открыла рот и стала дышать.

Халли на несколько секунд задержала воздух в легких, чтобы позволить дыхательной системе усвоить максимальный объем кислорода. Опустив лицо в воду, она выдохнула в воду подальше от кармана, чтобы воздух в нем оставался годным для дыхания, а затем сделала из него еще один вдох. Она делала это до тех пор, пока не почувствовала, что тело уже не испытывает потребности в дыхании, но продолжала дышать таким образом, чтобы стабилизировать уровень содержания кислорода в крови.

Вдохнув как можно глубже, она опустилась вниз от потолка и повернулась на 360 градусов, пытаясь в луче налобного фонаря увидеть белую бечеву. Но не видела ничего, кроме мутной воды. Халли выдохнула и снова вдохнула воздух из спасительного воздушного кармана, но на этот раз направила луч ручного фонаря туда, куда светил налобный. Дополнительное освещение сделало свое дело.

Халли сделала глубокий выдох, стараясь как можно лучше очистить легкие от остатков отработанного воздуха, затем сделала вдох, такой глубокий, какой смогла. Подплыла к горловине шахтенного створа и начала подъем. Она не пробыла под водой настолько долго, чтобы опасаться декомпрессионной болезни и давления воды, которое прежде препятствовало погружению, а теперь, наоборот, помогало всплытию, к тому же на поясе больше не висел пояс с балластом. Скопления газа в сухом костюме расширились, ускорив подъем, точно так же сработал и воздух, который был у Халли в легких, снабжая при этом кислородом дыхательную систему.

Посмотрев вверх на яркий круг устья шахтного ствола, Халли решила, что воздуха на подъем ей хватит.

Халли поднялась на поверхность, выдыхая по пути наверх струйку пузырьков таким образом, чтобы не дать своим легким разорваться от понизившегося давления, и некоторое время недвижно и бесшумно висела в воде, не всплывая на поверхность. Сначала она высунула из воды только губы и маску, поскольку не представляла, что ее может ожидать в ангаре. Жиётт и Мерритт, возможно, еще там, дабы удостовериться, что она не вернулась. Если эти двое там, то на этот раз они либо вырубят ее, либо сразу убьют, а потом прицепят более тяжелый балласт к талии и сбросят Халли обратно в створ шахты.

Она ждала и в течение нескольких минут прислушивалась, но не услышала ни звука. Стараясь действовать максимально бесшумно, Халли сняла с себя все опоясывавшие ее принадлежности для погружения, а затем освободилась от сдвоенных дыхательных баллонов. Все еще полностью заряженные, они, обладая отрицательной плавучестью, мгновенно скрылись под водой. Край ледяного, прикрытого фанерой пола вокруг зева шахтенного створа возвышался над поверхностью воды на два фута.

Халли сделала медленный поворот на 360 градусов, напряженно прислушиваясь и стараясь уловить любой звук, который мог бы выдать присутствие в ангаре Жиётта или Мерритт. Ничего, все тихо. Ни скрипа подошв, ни шума дыхания, ни шелеста одежды. Девушка почувствовала дрожь — первая стадия гипотермии. Надо поскорее выбираться из воды. Но, посмотрев на край круглого зева, Халли остановилась. В соленой воде она обладала хорошей плавучестью. Ее вес примерно сто тридцать пять фунтов. Сухой костюм, снаряжение под костюмом, ласты и рукавицы утяжеляют ее еще на двадцать пять фунтов. Каждый дюйм ее тела и снаряжения, показавшиеся над водой, обретали свой истинный вес. Глядя на край створа, Халли ясно представила, что сейчас ей придется приложить гораздо больше усилий, чтобы выполнить тот альпинистский трюк, которому она научила Грейтера, когда тот выбирался из расселины. Чтобы выйти из воды, ей потребуется поднять над краем зева три фута своего тела, а это голова, руки и плечи. Значит, ее торс, который еще будет ниже края шахты, окажется над водой. Следовательно, по крайней мере пятьдесят процентов ее тела и сухого костюма, а это что-то около семидесяти или восьмидесяти фунтов, тоже будут над поверхностью воды.