Array D.O.A. - Почтенное общество

— Слушаю. — Парис даже утруждает себя выйти из-за стола.

— Ты уже ушел?

— Да.

— Тогда прости, что беспокою, но я подумал, что ты должен это знать. С Сефрон Джон-Сейбер все впустую. Дюрану хотелось бы поставить наблюдение у этой закрытой коммуны интеллектуалов, но я думаю, это просто потеря времени.

— Курвуазье?

— По-прежнему ничего.

Взгляд на жену. В ответ ни малейшего намека на нежность. В ее взгляде нежности нет и в помине.

— Все, пока. Поговорим завтра. — Парис убирает телефон в карман.

— Может, ты его выключишь?

— Нет.

— Нам предстоит важный разговор.

— Это тоже важно.

Чересчур.

Метрдотель подходит принять заказ. Парис, не долго думая, довольствуется бифштексом с кровью, а его жена возьмет закуску и окуня. И еще белого вина, бутылку.

Стоит им снова остаться одним, она сразу идет в атаку:

— Что с тобой происходит? Что происходит с нами?

Парис ничего не отвечает, переводя взгляд со своего бокала на телефон, который отчаянно молчит.

— Ты подумал о девочках?

Сефрон добирается до бара «Пасифик» на пересечении улиц Бельвиль и Пиренеев. Прежде чем попасть туда, она прошла по улице Мар от Менильмонтана, где оставила свою машину. Время до встречи еще есть, она выбирает столик на улице, подальше от края тротуара, заказывает пиво и ждет. Она напряжена. Те двое, которых она встретила, выезжая с «Мельницы», внушают ей опасения. Время как будто растягивается, и Жюльен уже никогда не придет.

Гарсон приносит пиво. Целая группа блюстителей порядка — двое мужчин, три женщины, практически все с избыточным весом, — в служебной форме: брюки цвета морской волны и белые рубашки, на секунду задерживаются у кафе. Один полицейский приветствует владельца. Болтают. Застукали! Слишком поздно, чтобы свалить через туалеты, это может привлечь внимание. Сефрон как можно более естественно отворачивается, пряча подбородок в шарф, а лицо за стеклами очков, и делает вид, что внимательно рассматривает афишу в одной из застекленных дверей. Подождать — может, уйдут.

Жюльен на метро добрался до станции «Бельвиль». Он не один, его провожает сестра и один парень из сквота. Выход в сторону улицы Пиренеев. Как и договаривались, они оставляют его на полдороге, посреди очень плотной в этот час обедов и деловых встреч толпы китайцев. Скоро вечер, зажигаются витрины, фасады разукрашены иероглифами и кричащими, яркими цветами. На улице полно машин: пробка в одну и в другую сторону. Адский шум.

Компьютерщик пробирается между людей то по тротуару, то выходя на проезжую часть, мимо несутся велосипеды и машины. Он идет быстрым шагом, чуть задыхаясь, ему хочется поскорее покончить с этим, избавиться от флешки, которая жжет ему в кармане ладонь. Отдать все Сефрон. Узнать, где находится другая флешка, или забрать ее и исчезнуть до того момента, пока Эрван не подаст знак, когда все будет кончено. Он знает, куда поедет. У него есть приятель на юге, в Марселе. Как здорово будет позагорать, искупаться наконец. И подальше от всего этого.

Он доходит до перекрестка и не может не взглянуть в сторону бара. Полицейский патруль! Нет, они преспокойно удаляются. Сефрон там. Они ее не видели. Жюльен медлит, проходит немного вперед по улице Пиренеев, еще метров сто: осмотреть улицу, как учил Эрван, нет ли подозрительных машин в засаде. Не идет ли кто за ним.

Все спокойно.

Успокоенный, Жюльен возвращается. Подходя к кафе, еще с другой стороны улицы, он не может не улыбнуться Сеф, которая его уже заметила. И едва удерживается, чтобы не поднять руку, приветствуя девушку.

Потом машина закрывает ему весь обзор, потому что встает прямо перед ним на углу перекрестка. Он не обращает внимания, вокруг столько людей… Какой-то чернокожий верзила… Боковая дверца машины открыта, он чувствует, что его толкают вперед, он пробует возмущаться, но чья-то рука затыкает ему рот. Он даже вскрикнуть не успевает. Рука в перчатке, а кожа на запястье черная. Его толкают вперед. Жюльен падает и оказывается в фургоне. На него тут же обрушивается чье-то тяжелое тело. Машина трогается с места, электрический разряд — и темнота.

Сеф видела, как Жюльен ей улыбнулся. Видела людей рядом с ним у светофора. Видела машину — фургон, остановившийся прямо перед Жюльеном. Потом Жюльен как-то странно приближался к этой машине и исчез внутри. Вокруг по-прежнему толпа. Что происходит? Она встает слишком медленно, столик переворачивается, пиво выливается на какого-то клиента, который начинает базарить. Плевать! Она выкрикивает имя Жюльена. Слишком медленно. Хочет уйти, но кто-то хватает ее за руку. Она снова кричит, громче, отбивается. Слишком медленно. Слишком. Вокруг нее образуется толпа. Она ничего не видит. Но она уже на улице. Наконец выбралась. Слишком медленно. Кто-то продолжает ее удерживать. Фургон исчезает в направлении Бют-Шомона. Ее отчитывает хозяин заведения. «Надо их догнать!» Слишком медленно! Прибегает полицейский патруль. Услышали крики.

Слишком поздно.

— Что ты хочешь услышать? Что все это из-за меня? — Чуть не плача, Кристель опускает взгляд в розетку со своим десертом — она никак не может доесть шоколадную помадку.

Парис смотрит на нее с раздражением и горечью. Ему тягостно от всего этого никому не нужного цирка. «Я больше не могу выносить этого лицемерия. Спасать нечего, только приличия. Да и вряд ли стоит». По мере того как обед приближается к концу, напряжение растет, и теперь соседи могут наслаждаться жалким спектаклем, разыгрывающимся на их глазах.

Мобильный телефон Париса оживает. Перейра. Уже во второй раз. Значит, срочно.

Жена замечает взгляд, украдкой брошенный Парисом на телефон.

— Если только ты ответишь…

Парис включает аппарат.

— Малышка Джон-Сейбер у нас.

— Что? Как это?

— Дело случая. Патруль в Бельвиле. Баллестер отправился за ней с Тома. Везут к нам…

— Еду.

Парис встает, роется в карманах, находит деньги, бросает на стол. Это все уже слишком.

— Виноват только я. Я люблю свою работу. Больше, чем тебя. Больше, чем девочек. Ну вот, все сказано. Мне уже не измениться, слишком поздно. Займись своей жизнью, ты достойна лучшего.

Он выходит из зала, не дождавшись реакции Кристель, чуть не бегом направляется к машине, включает зажигание. Впервые за очень долгое время он счастлив. Перед глазами всплывает образ Сони Герен. К чему это? Неожиданно вспоминаются ее последние слова: «Я очень рада, что увидела тебя…» Машина уже летит на набережную Орфевр.

Когда приводят какую-то полупрозрачную и хорошенькую Сефрон, которая, несмотря на опухшее от слез, усталое лицо, грязную и мятую одежду, держится вызывающе прямо, Парис уже успел устроиться за своим столом, на краешек которого уселся Перейра. Она мало похожа на своего отца, разве что разрез глаз.