Эва Хансен - Цвет боли: бархат

Понимание вызвало двоякое чувство: облегчение, что именно с ней Ларс не мог и не желал быть грубым, и щемящее подозрение, что эта другая могла существовать в действительности, что не отвлеченный женский образ представлял муж.

— Ну, ты и дура, Линн! — заявила она себе, сердито взбивая подушку.

Когда-то у нее были приступы ревности по поводу двоюродной сестры Ларса Джейн Уолтер, эта ревность едва не довела их до разрыва, хорошо, что у Ларса хватило ума и выдержки все расставить по местам. Потом было очень стыдно. Нельзя допустить нелепую ревность сейчас, это глупо.

Но легко решить и очень трудно следовать такому решению.

Проводив подругу, Фрида и Бритт вернулись в свое холостяцкое жилье. Они старательно избегали разговора о Линн. Зря Линн считала, что подруг удалось обмануть, обе слишком хорошо ее знали, чтобы не заметить отсутствие упоминания Ларса в каждом предложении, как бывало обычно, и легкую подавленность.

Но Фрида и Бритт действовали по принципу: не вмешиваться, милые бранятся — только тешатся, у Линн и Ларса все наладится, они любят друг друга, обожают дочку и просто обязаны быть счастливы. Обе решили, что Линн расстроилась из-за того, что Ларсу постоянно приходится уезжать. Ничего, все образуется…

Потому о подруге не говорили, стоило яхте отойти от берега подальше, мысли вернулись к работе.

— Может, Магнуса позвать?

— Если бы у него было что-то новое, сам бы пришел.

— Вообще-то, мне пора к Петре.

— Поезжай, а я в офис, пока займусь другими делами, а то мы из-за этой Лоры все остальное забросили.

Но заняться чем-то другим не удалось, мысли возвращались к нынешнему делу, сердце чувствовало, что там нечто важное.

Фрида попробовала рассуждать, и к тому времени, когда Бритт, пообщавшись с Петрой, тоже приехала в офис, кое-какое понимание родилось. Но сначала решила послушать подругу.

Бритт не удержалась и привезла с собой целое ведерко мороженого. Вооружившись ложками, они принялись уничтожать лакомство.

— Ну, что-то узнала?

— Угу. Петра сказала, что мать была знакома с этой Лорой давным-давно. Когда-то Лора была врачом, но долго не практиковала, потому Аника решила взять ее пока помощницей. Они вместе делали операцию какой-то знакомой этой Лоры.

— Здесь?

Бритт замотала головой:

— Нет, в другой клинике, она не знает, где. В Стокгольм Лору перевели совсем недавно. Вообще, никому травить Анику было не выгодно, она зарабатывала основные деньги. Лоре тоже, без Аники она никто. — Ложка Бритт выписала в воздухе замысловатый зигзаг и остановилась в положении оловянного солдатика — строго вверх.

Фрида задумчиво покусывала щеку.

— Я размышляла о том, как могла попасть в клинику Лора Трувассон. Если персонал не увидел в этом ничего странного, никто не возмутился, не посчитал, что его обошли или подсидели, значит, Лора действительно стоила того, то есть была очень опытной?

— Или просто никому не мешала. Я спросила, как много операций сделала эта женщина. Петра сказала, что ничего не слышала.

— Тогда в чем заключалась ее помощь? Как давно она в клинике?

— Аника привезла ее в свой последний приезд в прошлом месяце. — Бритт с удовольствием облизывала ложку, откинувшись на спинку стула и удобно устроив ноги на другом.

— Значит, нужно посмотреть, в каких операциях участвовала эта помощница…

— Фрида… а может, мы зря прицепились к этой тетке? Ну, испортила она данные компа, но, может, у нее нет никакого образования, Аника это скрывала, она испугалась, что станет известно после смерти ее благодетельницы, вот и испоганила файлы.

— Я уже думала об этом. Возможно, мы зря зациклились на одной сотруднице и вообще на сотруднице. Надо проверить всех. Аника была состоятельна. У них есть брачный контракт с мужем или все пополам? Кто получит наследство?

Бритт опустила ноги со стула и ловким движением метнула ложку в раковину.

— Что ты делаешь!

— Ничего, — пожала та плечами, — попала же. По словам Петры, в клинике смерть Аники никому не была выгодна. Она тащила на себе весь этот воз дел, оперировала, налаживала связи, договаривалась… На нее молились пациентки, на ее имя шли в клинику. Флинт теперь не знает, как быть с назначенными операциями, многие клиенты или отложили, или вообще отказались делать.

— Что-то я не заметила, чтобы он был сильно расстроен.

— Это пока не понял, насколько все плохо. Они уже давно жили врозь, Аника все больше на континенте, а Андреас в Стокгольме. Каждый сам по себе, у каждого своя жизнь и любовники. Они не мешали друг дружке.

— А как к этому относилась Петра?

— Тоже спокойно, ей тоже не мешали. Хотя Петра считает, что виноват кто-то из близких отчиму людей, у него есть любовница… — Бритт дурашливо округлила глаза, словно сообщая какой-то секрет.

«Как ребенок, объевшийся конфет», — мысленно усмехнулась подруга.

— А любовнице зачем устранять курицу, несущую золотые яйца? Если Аника кормила их всех, то к чему ее травить?

— Не знаю…

— Значит, конкуренты… — вздохнула Фрида.

— Кто?!

— Конкуренты, Бритт, — это худший вариант. Это уже не отчаянье курицы, потратившей лишнюю сотню крон без ведома хозяев или даже присвоившей себе тысячу евро. Думаю, услуги умельца, запустившего вирус в комп Ханне, стоят куда больше.

— М-м-м… борьба с медицинскими корпорациями, ведущими незаконный бизнес? Мне уже нравится! — объявила Бритт, мечтательно закатив глаза.

— А мне нет.

— Ты прозаична. Для тебя проще убийство из ревности? — Сыщица-любительница подозрительно изучала улицу, прижавшись спиной к стене рядом с окном.

Фрида испугалась:

— Что там?

— Ничего, пустая улица.

— Тогда что ты изучаешь и почему прячешься?

— Вот это и странно, что пустая.

Фрида только головой покачала, помощница у нее играет в расследование, как ребенок.

— Бритт, рабочий день закончился, а наша улица не слишком популярна для прогулок.

— Подожди… Человек с собакой…

— Ну и что?

— Как-то подозрительно медленно идет… Остановился… снова пошел… Почему он не торопится?

Фрида подошла к окну. Внизу человек действительно после рабочего дня выгуливал своего небольшого пса.

— Потому что собака не человек, она на прогулке не движется с заданной целью, она гуляет, понимаешь?

— Ты думаешь? — подозрительно уточнила Бритт. Она все же вышла из-за стены и некоторое время смотрела, как удаляется человек с собакой. Потом вздохнула, словно жалея, что собака не оказалась закамуфлированным лазутчиком.

— Так что там с ревностью?

— Чьей? — не поняла Фрида.

— Ну, ты говорила об убийствах из ревности…

— А… Убийство из ревности не всегда легче распутать, иногда бывают такие заковыки… — Фрида стала серьезной. — Но когда завязаны финансовые интересы, не просто трудно, а опасно. Если я пойму, что это так, пусть Флинт не обижается, связываться не буду.