Йен Фишер - Ночной консьерж

– Твой отец попросил организовать ему трехмесячный тур в Россию и выставил в брифе несколько условий. Во-первых, никто в России и за ее пределами не должен знать, что я работаю на него, мне необходимо гарантировать полную анонимность. Это нетрудно, анонимность всегда была принципом моей работы. Во-вторых, ему требовалось полное уединение на весь срок пребывания здесь.

Честно скажу, это меня немного удивило. Обычно мои клиенты требуют обратного. Им нужно разнообразное общение. Очень много самого экстравагантного общения. Такого… хм, какое они не могут получить в своих странах. Но я профессионал и никогда не стану расспрашивать клиента о его мотивах. Хотя, признаюсь, подобного заказа я еще не получал. Чтобы богатый человек захотел просто пожить в России три месяца ни с кем не общаясь… Нонсенс! Так что я, стараясь не выдать любопытства, косвенными вопросами попытался прояснить, зачем Эмилю, извини, Свену, это понадобилось. Есть много возможностей узнать истину. Я обложил его вопросами технического свойства: каков будет рацион питания, какая будет необходима техника – автомобиль, телефоны, Интернет… Природные и климатические условия. Животные поблизости. Другие дополнительные необходимости. Думаю, он понял, что меня одолевает здоровое любопытство, и в один из наших сеансов связи по скайпу откровенно сказал, что понимает, как странно со стороны выглядит его будущее заточение. Он сказал, ему необходимо провести некоторое время наедине с близким ему человеком. «Это научные опыты в области химии взаимоотношений», – так он выразился.

Больше вопросов я не задавал. Предложил ему вариант с загородным домом в Ярославле. Удобно, потому что с одной стороны – сельское уединение, с другой – можно быстро вернуться в Москву. Свен согласился. Я нашел дом, хозяин которого живет рядом, чтобы обеспечивать арендатора самым необходимым – продуктами питания, решать коммунальные вопросы. Ты видела хозяина, это старик, Арсений Павлович, скромный пенсионер. А дома достались ему от сына, который в девяностые занимался не совсем законным промыслом и погиб несколько лет назад в разборках местных… бизнесменов. Нам повезло, что соседи с другой стороны, Антохины, постоянно отсутствовали. А больше нас никто не интересовал. Любопытство в поселке проявлять не принято, люди там живут состоятельные, все ценят privacy, частную жизнь. Вот так. Я привез Свена в Диево-Городище и поселил в доме, который… ты видела.

– Старый идиот! – прошептала Кристина. – Всю жизнь – опыты, опыты, опыты… Какие только опыты он не ставил! Химические, биологические, оккультные, метафизические. А в результате получился один бесконечный опыт – над нами, его родными. Естествоиспытатель, мать его!

Она вздрогнула, плечи ее опали, как яблоневый цвет, побитый ноябрьскими заморозками. Но в той части сознания, которая все время занималась сложением частей головоломки в одно целое, сразу заполнился один пробел. Стало ясно, для кого Свен покупал подарок в московском бутике. Что за близкий человек у него в России? Любовница? Впрочем, какая теперь разница?

– Куда сейчас? Что будем делать? – снова прошептала она.

– Подожди… – Сержу было жаль Кристину, но он не знал, как нужно утешать девушку, потерявшую отца. – Давай дождемся экспертизы. А вдруг это не он? Нечего паниковать раньше времени.

– Перестань утешать меня! Я не маленькая. Ты сам сказал, что отец требовал уединения! Ты грамотно и профессионально выполнил его заказ! К тебе нет и не может быть претензий. Но если не он, то кто же тогда сгорел в этом проклятом доме, если отец даже на порог туда никого не пускал?!

– Я не должен тебе этого говорить… Но я и так рассказал много такого, чего не имел права рассказывать… – Серж попытался придать своему взгляду искренность, рождаемую внутренней борьбой между чувством и долгом. Вдруг Кристина решит, будто то, что он ей сейчас скажет, он выдумал только что, для того лишь, чтобы утешить ее. На самом деле в его договоренностях с клиентами, в кодексе приватных отношений, который он сам для себя выработал годами работы, ничего не говорилось о том, что в случае исчезновения клиента с подозрением на его гибель нельзя посвящать близких родственников в детали пребывания клиента в России. Лишь бы Кристина не отмахнулась от его слов, решив, что он просто хочет дать ей надежду.

– Видишь ли, этот его «близкий человек»… В общем, была еще одна услуга, которую я оказал твоему отцу… – Серж сосредоточился на взгляде. Хорошая актерская игра в его профессии всегда ценилась наравне с талантом разрешать проблемы. – Перед тем как поселиться в Диево-Городище, Свен Ларсен попросил меня изготовить документы…

Кристина насторожилась. Ее ноздри расширились, дыхание участилось.

– Точнее – один комплект документов, – продолжил Серж, – британский паспорт, водительское удостоверение и студенческий билет Оксфорда… На имя Брайана Джонса.

– Брайан Джонс?! – переспросила Кристина, и брови ее недоуменно поднялись, образовав на лбу глубокую морщину.

– Да. Ты его знаешь?

– Так звали любимого музыканта отца. Гитарист «Роллинг Стоунз», утонул в собственном бассейне в шестьдесят девятом году. Отец как-то проговорился, что если бы у него родился мальчик, он назвал бы его Брайаном…

– Любопытно. Короче, я сделал твоему отцу эти документы. Он передал мне фотографии. Этому Брайану Джонсу лет двадцать на вид, возможно – восемнадцать. В паспорте значится – двадцать один. Блондин с короткой стрижкой, челка – налево, глаза карие, нос прямой длинный. Знаешь такого?

Кристина пожала плечами. Ее воображение отказывалось рисовать в голове описанный портрет. Значит, отец встречался не с любовницей. Молодой человек – кем он приходится отцу? Внебрачным сыном? Неудивительно. При его-то темпераменте внебрачных детей у Ларсена может набраться с небольшую деревеньку.

– Пойми, я говорю это потому, что твой отец в момент пожара мог быть в доме не один! Он кого-то ждал. Точнее – юношу, которому потребовались документы на имя Брайана Джонса. Ведь не для себя же он их заказывал, черт возьми!

– Ты думаешь, там сгорел этот Брайан Джонс? А отец опять куда-то исчез? Куда? Зачем? Сколько это может продолжаться? – Кристина тяжело вздохнула, потому что всхлипывать у нее больше не получалось. Голосом, наполненным горечью и разочарованием, она произнесла: – Наверное, я зря все это затеяла. Если он не погиб, значит, очень не хочет, чтобы его нашли. У него свои планы на жизнь, он бежит по своей колее и против того, чтобы его догоняли. Мне не одолеть его… Снова.

– Подожди. Не раскисай. У меня, кажется, есть идея.

– Не смеши. У тебя может быть идея. У меня она может быть. Но его идеи всегда берут верх. Иногда мне кажется, что идей у него не меньше, чем денег, – миллиарды. Он идейный маньяк и скопидом. Идеи, идеи, идеи… Как я устала от этой непрерывной жажды наживы!