Патриция Корнуэлл - Суть доказательств

— Кэри Харпер не посещал нас несколько лет, и никто из сотрудников хорошо его не знает. По крайней мере, так мне представляется.

Такое объяснение меня не устраивало.

— Мистер Хилджман, над камином в библиотеке Кэри Харпера висит портрет светловолосой девочки. Раму для картины изготовили в вашей мастерской, вероятно, много лет назад. Вы что-нибудь помните об этом?

Серые глаза за круглыми стеклами очков смотрели на меня так же равнодушно.

— Портрет кажется очень старым, — объяснила я. — Вероятно, хорошая имитация. Не совсем обычно решена тема. Девочке на портрете лет девять-десять, самое большее двенадцать, но одета она как молодая женщина, в одежду белого цвета. Сидит на скамеечке, в руке — серебряная щетка для волос.

Мысленно я укорила себя за то, что не сделала фотографию. «Полароид» лежал в саквояже, но такая мысль почему-то не пришла мне в голову. Я была слишком расстроена случившимся.

В глазах мистера Хилджмана наконец что-то вспыхнуло.

— Знаете, я, кажется, припоминаю, о чем вы говорите. Очень милая, но при этом весьма необычная девочка. Да-да. Я бы сказал, вызывает определенные мысли.

Я не стала его подстегивать.

— Это было… гм… лет пятнадцать назад, не меньше. Дайте-ка подумать. — Он прикрыл глаза. Потом покачал головой. — Нет. Не я.

— Не вы? Что не вы?

— Раму делал не я. Клара. Моя помощница. Она тогда здесь работала. Полагаю… нет, я совершенно уверен, что ее делала Клара. Довольно дорогая работа, впрочем, картина, откровенно говоря, того не стоила. Портрет не был так уж хорош. Хотя вообще-то, — добавил он, нахмурившись, — одна из самых удачных попыток…

— Ее? — снова вмешалась я. — Вы имеете в виду Клару?

— Я говорю о Стерлинг Харпер. — Мистер Хилджман с любопытством посмотрел на меня. — Она художник. — Он помолчал. — В те времена мисс Харпер много писала. У них в доме, насколько я понимаю, была студия. Я там, разумеется, не бывал. Она часто приезжала к нам, привозила свои работы. Главным образом натюрморты, пейзажи. Если не ошибаюсь, та картина, которая вас заинтересовала, ее единственный портрет.

— И давно она его написала?

— Как я уже сказал, лет пятнадцать назад.

— Ей кто-то позировал?

— Смею предположить, портрет писали с фотографии… — Он поморщил лоб. — Знаете, я вряд ли смогу ответить на ваш вопрос. Если мисс Харпер кто-то и позировал, то я этого не знаю.

Мне удалось скрыть удивление. Берилл в то время было лет шестнадцать — семнадцать, и жила она в Катлер-Гроув. Неужели мистер Хилджман и люди, жившие тогда в городе, не знали об этом?

— Весьма печальная история… Такие талантливые, интеллигентные люди. Ни семьи, ни детей.

— А друзья?

— Видите ли, я с ними не был знаком лично.

«И такой возможности у вас больше не будет», — мысленно добавила я.

На стоянке Марино протирал ветровое стекло куском замши. Растаявший снег и оставленная дорожниками соль не лучшим образом сказались на ослепительном облике новенькой машины, что заметно испортило лейтенанту настроение. На тротуаре под водительской дверцей валялись окурки — что пепельницу можно опорожнить в другом месте, Марино и в голову не пришло.

Мы сели и накинули ремни.

— Два вопроса, — начала я. — В библиотеке особняка висит портрет девочки, раму для которого мисс Харпер, по-видимому, заказывала в этой мастерской лет пятнадцать тому назад.

Он вытащил зажигалку.

— Берилл Мэдисон?

— Возможно, на портрете изображена Берилл. Но ко времени знакомства с Харперами ей было около семнадцати, а девочке на картине едва ли больше двенадцати. Да и представлена она на картине весьма любопытно. В стиле Лолиты…

— М-м?

— Сексуально, — раздраженно пояснила я. — Девочка на портрете показана чувственной молодой женщиной.

— Ого. Так ты хочешь сказать, что Кэри Харпер был тайным педофилом?

— Ну, во-первых, портрет написала его сестра.

— Вот дерьмо! — прокомментировал Марино.

— Во-вторых, у меня сложилось впечатление, что владелец художественной мастерской до сих пор не в курсе того, что Берилл вообще жила у Харперов. Интересно, знали ли об этом другие? А если нет, то как такое было возможно? Она прожила в особняке несколько лет. И Катлер-Гроув — не где-то у черта на куличках, а всего лишь в двух милях от города. Небольшого городка, где все друг друга знают.

Лейтенант не произнес ни слова.

— Конечно, — продолжала я, не дождавшись его реакции, — вполне возможно, что все это досужие домыслы. Жили они замкнуто. Допускаю, что Кэри Харпер нарочно прятал Берилл от окружающего мира. В любом случае ситуация представляется не совсем здоровой. Но к их смерти это может не иметь никакого отношения.

— Черт! — фыркнул Марино. — Нездоровая, как же. Я бы поискал другое слово. И какими бы затворниками они ни были, это не объясняет, почему о ней никто не знал. Такого не может быть. Разве что девочку держали под замком или на цепи, прикованной к кровати. Проклятые извращенцы. Ненавижу педиков. Ненавижу эту мразь, которая кладет глаз на детей. Понимаешь? — Он посмотрел на меня и тут же перевел взгляд на дорогу. — Ненавижу. И у меня снова такое чувство…

— Какое чувство?

— Что Мистер Пулитцеровский Лауреат угрохал Берилл. Она собиралась написать о нем книгу, перетряхнуть, так сказать, грязное бельишко. Он узнал, струхнул, заявился к ней вечерком и ножичек с собой захватил.

— Тогда кто убил его?

— Может, полоумная сестричка.

Кто бы ни убил Кэри Харпера, у него хватило сил сбить писателя с ног и перерезать ему горло. Женской работой здесь не пахло. По крайней мере, я ни разу не сталкивалась со случаем, когда женщина совершала бы нечто подобное.

Помолчав, Марино спросил:

— Как тебе хозяйка? Слабоумием не страдала?

— Особа довольно эксцентричная, но не слабоумная.

— Сумасшедшая?

— Нет.

— Судя по тому, что ты рассказала, я бы не назвал ее реакцию на убийство брата адекватной.

— У нее был шок. Когда у людей шок, они не всегда реагируют адекватно.

— Думаешь, самоубийство?

— Весьма вероятно.

— Нашла какие-нибудь препараты?

— Только те лекарства, что продаются без рецепта. Ничего серьезного.

— Внешние повреждения?

— Не заметила.

— Так ты знаешь, от чего она, черт возьми, умерла? — спросил Пит и снова, оторвавшись от дороги, посмотрел на меня.

— Нет. На данный момент у меня нет абсолютно никаких предположений.

— Ты, наверное, возвращаешься в Катлер-Гроув? — спросила я, когда Марино припарковался за моим офисом.

— Прям дрожу от нетерпения, — проворчал он. — Иди домой и выспись как следует.

— Не забудь осмотреть пишущую машинку Кэри Харпера.

Марино достал из кармана зажигалку.

— Марку, модель и все использованные ленты, — напомнила я.