Элизабет Хейнс - Холодная песня прилива

Я взяла куртку и шапку, заперла за собой дверь. Когда я шла к парковке, из офисного здания выглянул Кэмерон. Мне не очень хотелось разговаривать с ним, однако он помахал мне рукой и крикнул: «Привет».

— Как дела? — спросила я.

— Неплохо, — ответил он. — Что это Малькольм рассказывает, вроде ты путешествовать собралась?

— Ага. Подумала, стоит прогулять малость мою лодочку.

Он постоял, возвышаясь на целую голову надо мной, ковыряя ногами пробившуюся сквозь асфальт зелень.

— Ты поаккуратнее там, ладно?

— Не беспокойся. Малькольм мне поможет. Одна бы я не решилась.

— По закону без лицензии ты не вправе сниматься с якоря. Ничего не стоит наскочить на мель, особенно во время отлива. Управлять судном такого размера — непростое дело. Малькольм, конечно, думает, будто он во всем разбирается, но твоя баржа на пять метров длиннее нашей.

— Но лицензия-то у него есть? И на вашей-то он ходил?

— Уже забыл когда.

— Ты чего-то недоговариваешь? — улыбнулась я.

— Нет-нет, — сказал он все так же неуверенно. — Только… Будь осторожна, вот и все, что я хотел сказать.

— Осторожна? С Малькольмом?

Краска залила щеки Кэмерона.

— Нет, Мальк в норме, сама знаешь. Просто… ну, иногда он действует, не подумавши. Поняла, к чему я клоню?

— Так, может, ты сам поможешь мне вывести лодку из марины?

— Если нужно, само собой. Но не возьму в толк, зачем тебе куда-то плыть.

— Это долгая история, — сказала я. — Все дело в том… ну, не знаю… как-то глупо владеть лодкой и ни разу даже по реке не пройти. Хотелось бы до зимы разведать, что там, выше по течению. Вот и все.

— Полиция достала?

Такой поворот разговора несколько напугал меня. Кэм прислонился спиной к двери офиса, сложил руки на груди. К чему это он ведет, забеспокоилась я.

— Нет, нисколько. С чего вдруг?

— Я видел их позавчера, когда они приехали за тобой. Те двое из Лондона.

— Ты их знаешь?

— Нет, они зашли в офис. Расспрашивали о тебе.

Я уставилась себе под ноги:

— Нет, они в порядке. Девушка, чье тело я нашла, — оказывается, она жила в Лондоне. Они проводят расследование.

— Ясно.

— Слушай, — сказала я, — я сейчас еду за покупками. Тебе что-нибудь привезти?

— Много тут всякого странного в последнее время происходит, тебе не кажется?

— О чем ты?

— Типа кабель перерезают.

Я уставилась на Кэма, не зная, что ответить. Совсем не в ту сторону свернул разговор.

— Ладно, это я так просто, — добавил он. — Спасибо. Ничего не нужно.

Он развернулся и ушел.

Я вывела из сарая свой велосипед и, с силой нажимая педали, стала подниматься вверх по склону холма.

Супермаркет только открывался, стайка ранних пташек собралась у входа, ожидая, когда поднимут рольставни. Я рассеянно прошлась по рядам, купила только самое необходимое из продуктов и сложила покупки в рюкзак.

Марина к моему возвращению обезлюдела. Офис закрыт, заперта даже дверь в прачечную, которая вечно стояла нараспашку.

Я поднялась на борт «Тетушки Джин» посмотреть, дома ли Малькольм и Джози, но люк палубы тоже оказался закрыт. Прилив заканчивался, темная, илистая вода ласкала напоследок корпуса лодок.

Никого, значит. Я одна. Вернувшись на «Месть прилива», я раскочегарила в дровяной печке угасавший огонь и решила, пока в салоне не прогреется воздух, поискать пресловутый сверток. Начала я поиски с кладовой в носу, прихватив с собой на этот раз фонарик. Методично проверяла и передвигала с места на место каждую коробку, все убирала с дороги, очень медленно, чтобы окончательно убедиться — в чем? Что я не переложила пакет сама в приступе рассеянности?

Без толку. Он исчез.

И все-таки я продолжала возиться, заглядывая в каждый угол, попутно сортируя свое добро, наводя какой-никакой порядок, чтобы в следующий раз, когда мне что-то понадобится, не тратить времени на поиски. Мешок с тканями и банки с красками у двери соблазнили меня, и я решила: мне же будет легче, если займусь делом, отвлекусь. Руки слегка дрожали — для портновских работ не годятся, стало быть превращусь в маляра.

Когда я вынырнула из трюма, лодка уже прочно села на илистое дно. Осмотрев гостевую каюту, я убедилась, что она пребывает в том виде, в каком я ее оставила: два слоя краски, стены бледные, чуть ли не прозрачные в сером послеполуденном свете.

Краски осталось мало. Пусть надписи на всех банках одинаковые, на деревянной обшивке проступит малейшая разница в оттенках. Лучше начать с койки — тогда, если краска закончится, последний слой на переборки я нанесу из новой банки, и это будет отнюдь не так нелепо, как если б у меня одна стена слегка отличалась от других.

Остатков как раз хватило на койку, под конец я уже терла дно кисточкой, собирала последние капли с боков. Потом я вышла в камбуз промыть кисточки в раковине и услышала снаружи какой-то шум. Я поднялась по трапу и открыла дверь в рубку. Малькольм топал по палубе «Тетушки Джин». Увидел меня и притаился. Сразу ясно, где он побывал: проиграл бой с машинкой для бритья — сквозь короткий седой ежик просвечивала розовая кожа.

— Малькольм, — крикнула я, — отличная прическа!

Лицо его выглянуло вновь — такое горестное, будто он готов был расплакаться.

— В первый и последний раз! — заявил он.

Я спустилась по сходням и подошла к «Тетушке Джин», чтобы не перекрикиваться. Малькольм оставался на прежнем месте, одна нога на ступеньке трапа, рукой держится за крышу каюты.

— Джози отомстила тебе за тот раз, когда ты не похвалил ее новую прическу?

— Забудь про это, — сказал он. Вцепился в крышу с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Как Джози? — спросила я. — Мучится похмельем?

— Да. Прикорнула.

— Ага, — кивнула я и не удержалась: — Малькольм, что-то случилась?

— Не-а, — сказал он.

Я ему не поверила:

— Похоже, ты нынче занят…

— Есть малость.

— Так, может, завтра лодку выведем?

— Ага, можно.

Я постаралась скрыть разочарование, однако нехватка сна и все мои огорчения доконали меня. Малькольм пристально следил за мной, преграждая тощим телом дорогу, весь какой-то напряженный.

— Ладно, — сказала я. — Передавай Джози привет.

На том мы расстались, я вернулась на свою «Месть». Закрывая дверь рубки, я видела, что Малькольм неподвижно стоит в той же самой позе, застыл, глядя куда-то перед собой.

Я закончила промывать кисти и составила их в банку из-под варенья просыхать. Мне бы следовало прилечь, подумала я, поспать хоть немного. Я чувствовала себя отупевшей, опустошенной. Я словно чего-то ждала. Громкий резкий звонок мобильника напугал меня. Телефон валялся на полке у дивана, под бумагами. Через два гудка я его отыскала. ГАРЛАНД.

— Алло?

— Дженевьева?