Виктория Платова - Инспектор и бабочка

Чтобы он не овладел им окончательно, нужно держаться поближе к Микелю, да!

– Даже вентилятора нет! – продолжает сокрушаться помощник. – Что за урод здесь живет?

– Это я и хочу выяснить… Я хочу понять этого самого… урода.

«И заодно понять, что происходит со мной», – мысленно добавляет инспектор.

– Вы говорили, что нашли его форменную рубаху.

– Да. И выглядит она не очень презентабельно. Хочешь взглянуть?

По пути в ванную Субисарретой неожиданно овладевает страх: что, если рубаха и все остальное, включая висящие на прищепках фотографии, являются той частью реальности, где существует мотель «D.O.A.», а вовсе не полуразрушенный мотель «Королева ночи»?

Оправдаться его страху не суждено, Микель некоторое время изучает рубаху, после чего задумчиво произносит:

– Не похоже, чтобы он просто порезал палец… И носовым кровотечением не пахнет.

– Упакуй ее. Отвезем в судмедэкспертизу.

– Хорошо, шеф.

Микель, самый настоящий молодчина, лишних вопросов он не задает. А мог бы, учитывая то, что его непосредственный начальник, проработавший в криминальной полиции больше десятка лет, ведет себя совсем не профессионально. Он вторгся в чужое жилище без санкции прокурора (должностное преступление), провел такой же несанкционированный обыск (должностное преступление) и сейчас производит выемку вещей без всякой описи (должностное преступление).

Целый букет должностных преступлений, но на старину Микеля можно положиться.

– А фотографии? – спрашивает Микель. – Их тоже прихватить?

– Фотографии я отберу сам.

– Это – тот самый урод, что здесь живет? – Микель щелкает пальцем по ближайшей, где запечатлен гневающийся неизвестно на что рисовальщик комиксов и фотолюбитель.

– Да. Виктор Варади собственной персоной.

– Физиономия какая-то… маньяческая…

Микель выходит из ванной, прихватив рубаху ночного портье, а Субисаррета несколько минут раздумывает, стоит ли брать фотографии. Возможно, они имели бы ценность для специалиста, составляющего психологические портреты преступников, но объявлять Виктора преступником (даже учитывая окровавленную рубаху) пока нет оснований.

Он – всего лишь «странный тип». Не больше, но и не меньше, хотя иметь пару снимков Виктора в личном архиве не помешает. Убив еще минуту на изучение снимков, Субисаррета останавливается на трех: Виктор крупным планом, Виктор средним планом и общий план какого-то заброшенного цеха с установленными в несколько рядов большими морозильными камерами. Холодильники инспектор вытащил из поддона с обрезками и засвеченными листами фотобумаги. Почему инспектор выбрал именно этот снимок? Поначалу кажется, – из чисто эстетических соображений: «фотография с настроением» – вот как это называется. Но потом Икер вспоминает, что видел похожий план с холодильниками в комиксе Виктора, в одном из них валялся очередной bang-bang овый трупешник.

Вернувшись в комнату, он застает Микеля за разглядыванием альбома с картинками из жизни ши-фу Эла и псевдо-Риты.

– Нам пора, – сообщает Субисаррета, но Микель вовсе не торопится захлопнуть альбом.

– Лихо, – говорит он, прищелкивая языком. – Просто здорово.

– Не знал, что ты любитель комиксов.

– Вы и не спрашивали.

– Значит, комиксы тебе нравятся?

– Я слежу за новинками, да.

– И… как тебе этот? Видел что-нибудь подобное?

– Немного смахивает на Каналеса и Гуардино [19]  Хуан Диас Каналес, Хуаньо Гуардино – авторы серии комиксов о частном детективе Джоне Блексэде. , хотя и не такой стильный. Но это вопрос техники, а вообще… Замутил автор оо-очень неслабо. Не знаете, кто он?

– Похоже, что хозяин квартиры.

Это известие повергает Микеля в шок. Несколько секунд он беспомощно хлопает длинными ресницами, переводя взгляд с Субисарреты на альбом и обратно.

– Вы шутите… – наконец, произносит он сдавленным голосом.

– Нет.

– Быть не может.

– Так и есть.

– Он талантливый парень. Очень талантливый. С такими способностями – и сидеть в вонючей дыре? Я чего-то не понимаю?

– Чего?

– Он мог продать эту вещь в любое издательство. За очень хорошие бабки. И ее оторвали бы с руками. Я разбираюсь в комиксах, поверьте.

– Думаешь, это имело бы успех?

– Ха! Еще какой! Я был бы первым, кто купил бы такой комикс. И раз в месяц справлялся бы, когда в продажу поступит продолжение…

– Может быть, он и не хотел его продавать, – высказывает предположение Субисаррета. – Рисовал для себя.

– Очень странно, – Микель пожимает плечами.

– Я уже говорил тебе: он – странный тип.

«D.O.A.»

Идиотская аббревиатура украшает торцовую часть видеокассеты, стоящей на ближней к Икеру полке. Она – единственная среди массы книг, самое настоящее бельмо в глазу. И как только он не заметил эту кассету раньше? Теперь же потрепанная вэхаэска притягивает взгляд инспектора не хуже неоновой вывески на несуществующем отеле. Но фильм с таким названием существует (об этом свидетельствует кассета), больше того, имеется и расшифровка аббревиатуры: она обрамлена круглыми скобками —

(Dead on arrival)

Мертв по прибытии.

Вот как.

На фильм с таким названием Лусия не пошла бы по определению, – разве что клюнув на обещание Субисарреты посетить после сеанса ресторанчик на набережной. Лусия была очень хорошенькой, но не слишком умной, а еще она любила черешню; Икер так и видит перед собой крупные темные плоды, исчезающие в провале рта бывшей возлюбленной – один за другим. Губы Лусии при этом сложены сердечком и блестят, почему он думает о Лусии?

Не о русской – о Лусии и о черешне.

Чтобы не думать об Альваро, мертвом по прибытии.

…Поиски тапас-бара «Папагайос» не заняли у Икера много времени: бар находился в центральной части города, неподалеку от рынка, минутах в десяти ходьбы от пафосного пятизвездочного отеля «Мария Кристина». Прежде чем толкнуть дверь в «Папагайос», Икер прошел мимо трех аналогичных баров, одной йогуртотерии, одной марискерии [20]  Рыбный ресторанчик ( исп .). , двух лавчонок с сувенирами и магазинчика, где торгуют футболками и сопутствующими товарами фирмы «Kukuxumusu». Все это потребительское великолепие сосредоточилось в одном, запруженном туристами квартале, ничем не отличающемся от других – таких же запруженных – кварталов. Некоторое разнообразие вносила лишь книжная лавка. Вернее, это поначалу Субисаррета решил, что она – книжная. Но, присмотревшись внимательнее к ассортименту, выставленному на витрине, с удивлением обнаружил, что состоит он не из книг, а из комиксов. Икер посчитал это знаком, тем более что в багажнике его машины лежали сейчас оба альбома из квартиры Виктора Варади.