Тэми Хоуг - Ночные грехи

Пол схватил ее сзади за руку и дернул к себе.

— Нечего бежать от меня! — прорычал он. — Я разберусь с твоим поведением.

— С моим поведением! — Ханна уставилась на него. — Разве у меня снимали отпечатки пальцев сегодня?

— Ты думаешь, я хотел этого?

Она внимательно смотрела на него, на его пальцы, которые так крепко сжали ее руку, что побелели их костяшки; на худое лицо, красное и искаженное от ярости. Она не знала этого человека, не доверяла ему и не понимала его.

Ханна вырвала руку и потерла ее, пытаясь уменьшить болезненное ощущение.

— Я не знаю, что думать, — прошептала она, дрожа.

Пол удивленно посмотрел на нее, краска схлынула с его лица.

— Господи, Ханна. Уж не думаешь ли ты, что я имею к этому какое-нибудь отношение?

Чувство вины нахлынуло на волне усталости. Не то чтобы она верила, но — хуже: она не была уверена, что ничего не было. Формальное отношение привело бы к потере Пола. Но, честно говоря, она уже потеряла себя. Как она могла подумать, что Пол навредил бы их сыну, увез бы его куда подальше, бросил бы ее в этот ад? Как она могла подумать это? Какая жена она после этого? Что за человек?

— Нет, — сказала она тихим голосом. — Я просто не знаю, что думать, Пол. Мы привыкли всем делиться. Сейчас мы даже не можем поговорить, чтобы не вцепиться друг другу в глотку. Ты не можешь себе представить, что я испытала, когда увидела тебя по телевизору, услышала о фургоне и отпечатках пальцев. Все это было похоже на сцену из плохого сериала. Почему ты не рассказал мне?

Он уклонился от ее жалобного взгляда, глядя в пустую комнату Лили. Карен Райт предложила взять ребенка на вечер. Ханна была слишком шокирована, увидев Пола по телевидению, чтобы протестовать.

— Не было времени, — объяснил он. — Я собирался на поиски, а Митч Холт подошел и…

Он лгал. Мысль пришла мгновенно. Ханна почувствовала стыд, что подумала так, но не могла избавиться от этой мысли. Это было написано на ее лице.

— И ты удивляешься, почему я не откровенен с тобой? — покачал головой Пол. — Я ухожу.

— Пол…

— Я буду в своем офисе, — бросил он, отворачиваясь. — Может, ты захочешь предупредить полицию, чтобы они могли установить наблюдение.

Он не вернулся. Он даже не позвонил. Она не пыталась позвонить ему из страха, что он не ответит. Так же, как не ответил вечером, когда пропал Джош.

… Дрожь охватила ее. Она съежилась и прижалась поплотнее к спинке кресла, обхватив руками колени. Она не хотела сомнений и вопросов, которые вгрызались в уголки ее сознания, как мыши. Ей не хотелось думать об интервью, которое она должна будет дать сегодня вечером Кэти Курик. Ханна хотела закрыть глаза и заставить все уйти.

Вместо этого она увидела Джоша.

Он был живой. Невозмутимый. Мальчик стоял в сером, бесформенном тумане. Он ничего не говорил. Он не проявлял никаких признаков, что узнает или даже видит ее. Он просто стоял, когда она меняла ракурс, перемещаясь вокруг него, медленно кружась, захватывая взглядом все, что касалось его. На правой щеке — синяк. Он одет в полосатую пижаму, которая никогда раньше не попадалась ей на глаза. Хотя она не могла видеть сквозь рукав, она знала, что на левой руке у локтя у него марлевая повязка. Она также знала, что его сознание затуманено, наполнено тем же серым туманом, который окружал его. Но она чувствовала его единственную мысль — Мама.

Сердце забилось бесконтрольно. Ханна хотела прикоснуться к нему, но не смогла оторвать руки от боков. Она попыталась позвать его, но ни единого звука не вырвалось изо рта. Она хотела, чтобы он смотрел на нее, но он смотрел сквозь нее, как будто ее там и не было. Разочарование росло и накапливалось внутри нее, как пар в котле, пока она кричала, кричала и кричала…

Ханна дернулась в кресле и открыла глаза. Сердце бешено колотилось. Ночная рубашка и узкие брюки, которые были на ней, промокли от пота. Ей казалось, что она проспала несколько минут. Часы на тумбочке сказали ей, что она дремала больше часа. Уже без двадцати три.

Кровать была по-прежнему пуста.

Зазвонил телефон, и она бросилась к нему, сбив аппарат на пол.

— Пол? Пол?

Тишина ответила ей в трубке, тяжелая и темная.

Ноги подкосились, она опустилась на пол и прислонилась к кровати.

— Пол? — попыталась докричаться она снова.

Раздался голос, низкий и зловещий, переходящий на шепот, тающий, как дым:

— « Ложь — это ручка, которая подходит им всем. Ложь — это ручка, которая подходит им всем. Ложь — это ручка, которая подходит им всем ».

День 10-й

5.47

— 30 °C, коэффициент комфортности: — 40

« У греха есть много инструментов, но ложь — это ручка, которая подходит им всем», — цитата, которую они нашли у Оливера Уэнделла Холмса.

Они наткнулись на фразу в старом, с загнутыми уголками страниц сборнике цитат в домашнем кабинете Пола, в безупречно чистой комнате, фотографии которой следовало бы поместить в журнал по ведению домашнего хозяйства. Меган обвела комнату взглядом. Все предметы на своих местах, не видно ни одной небрежно брошенной книги или карандаша. Нигде ни пылинки. Ни одной криво висящей на стене картины. Маниакально, фанатично аккуратно. Но это не дело рук Ханны; Ханна вообще не была уверена, есть ли у Пола сборник цитат. Любой, содержащий комнату в такой чистоте, наверняка знал бы названия всех книг, находящихся на полках.

Серийные убийцы часто навязчиво аккуратны. Меган знала это из курсов поведенческих наук в академии ФБР. Никто не считал Пола Кирквуда потенциальным серийным убийцей; тем не менее она отложила его навязчивые тенденции в дальнем уголке сознания. Этот факт и то, что его не было дома, когда туда позвонили. Дежурный офицер направил команду в «Омни Комплекс», и полицейские пробудили Пола от крепкого сна на диване в офисе и сопроводили его домой.

Меган увидела опаску в глазах Ханны, когда Пол вошел в кухню. Она почувствовала напряженность, которая возникла между ними, как ледяная стена. Господи! Неужели не достаточно потери Джоша? Неужели они должны потерять и брак тоже? С другой стороны, разве Ханна не заслуживает лучшего, чем Пол? Слабый и обидчивый, ушедший в себя, он раздражал Меган чуть ли не с первого момента, как она познакомилась с ним. Не он ли позвонил жене в глухую ночь и издевался над ней намеками?

Если это позвонил он, то он был чертовски хорошим актером и отлично сыграл, что новость о звонке потрясла его. Страхом или ужасной виной?

Звонок был сделан где-то в Оленьем Озере. Он был слишком коротким, чтоб зафиксировать его источник. Он мог прийти откуда угодно — из дома через улицу, с другого конца города или с другого берега озера, где, между прочим, жил Альберт Флетчер в тени церкви Святого Элизиуса. Он мог прийти и от Пола.