Александр Варго - В моей смерти прошу винить… (сборник)

Костя снова открыл тетрадь. Пролистал, остановился на последней записи.

«Она не сумасшедшая», – с ужасом подумал Егоров и прочитал вслух:

– Егоров Константин Юрьевич, 22 июля 2010 года, умрет под колесами «Хаммера» на улице Марксистской.

– Да-да. Завтра со всеми документами в отдел кадров. – Из переговорной вышел мужчина лет тридцати в белой сорочке. За ним – милая блондинка. – Вы нам подходите.

Проводив взглядом девушку, парень повернулся к Егорову.

– Вы по какому вопросу? – стерев с лица улыбку, спросил менеджер.

– Я – Егоров. Мы вчера созванивались.

– Вам на какое время назначено?

– Видите ли, я опоздал…

– Да ничего страшного, – снова засиял мужчина. – Проходите.

Егоров вошел вслед за менеджером и присел на предложенный стул. Все его мысли занимала погибшая девушка. Откуда она узнала его имя? Если предположить, что она все-таки сумасшедшая, а его фамилию где-то подслушала (проверить другие имена не представлялось возможным), то…

«22 июля 2010 года, умрет под колесами «Хаммера» на улице Марксистской», – вспомнил последнюю запись Костя.

Сегодняшняя дата, да и происшествие описано тоже недавнее. Только умер не Костя, а сама провидица. Как так?!

– Константин Юрьевич?!

– А? Извините…

– У меня такое ощущение, что у вас есть дела поважней, чем поиск работы. – Улыбка стала еще шире.

– Нет-нет. Что вы?!

– Итак… – прежде чем он продолжил, зазвонил телефон. Менеджер извинился и, все еще улыбаясь, поднял трубку. – Алло. Да.

С каждым коротеньким словом, произнесенным мужчиной, улыбка меркла. Когда он нажал отбой, его лицо было бледным, а губы плотно сжаты.

– К сожалению… – менеджер открывал рот чуть-чуть, только для того, чтобы хоть что-то из сказанного можно было разобрать, поэтому звуки, произносимые им, больше походили на шипение. – К сожалению, мы вынуждены вам отказать.

– Могу я узнать причину? – Егоров встал.

– Не сейчас, – ответил менеджер и, крутанувшись на вращающемся кресле, отвернулся к стене.

Костя прижал к груди блокнот и вышел из кабинета.

Через полчаса Костя стоял на злополучной троллейбусной остановке на улице Марксистской. Люди спешили по своим делам, троллейбусы и автобусы ходили по привычным маршрутам. Все было так, будто час назад здесь никого не убили. Костя сел на скамейку и открыл записную книжку на своей странице. Он уже стал считать ее своей.

Егоров Константин Юрьевич, 22 июля 2010 года…

Он хорошо помнил, что было написано дальше, но сейчас эта надпись отсутствовала. Да и сам блокнот стал каким-то холодным, что ли. Костя открыл первую страницу.

Сидорова Елена Федоровна, Еременко Сергей, Гаркалина Светлана Ильинична.

Записи о смертях этих людей никуда не делись. Костя резко закрыл тетрадь. Вдруг ему стало противно, будто он держит в руках мертвую крысу. Он встал и бросил блокнот в ржавую урну. Легче не стало. Ему хотелось вымыть руки, помыться, принять ванну.

Подошел троллейбус. Костя долго не думал и вошел в него. В метро быстрее, но там темно. А темнота только усугубила бы его и без того плачевное положение. Всю дорогу до дома Костю не покидали мысли о девушке, о записной книжке. Кто она такая? Что это за блокнот такой? Куда делась запись о его смерти? И вообще, откуда эта полоумная решила, что он должен умереть?

Домой Костя зашел уверенный в том, что это всего лишь дурной сон, наваждение. Жара и все такое. Наполнил ванну, разделся и лег в теплую воду. Вопросы никуда не делись, но уже были не такими актуальными. Перед тем как заснуть, Костя подумал: «Если должен был умереть я, почему умерла девушка?»

Ему снился большой светлый вестибюль, вдоль стен которого стояли стулья. На них сидели худые люди с блокнотами в руках. Синие круги под глазами, серые балахоны, записные книжки… Все одинаковые, будто были клонами одного и того же человека. Косте стало как-то не по себе среди них, но он решил найти девушку, погибшую утром, чего бы это ему ни стоило. Он начал вглядываться в лица и… проснулся, едва не захлебнувшись. Костя плохо соображал, где он. Встал из ванны, вытерся и подошел к зеркалу. Протер его и уставился на собственное отражение.

«Слава богу, это всего лишь сон», – подумал Костя.

Страх от происходившего во сне ушел, но кожа Егорова все равно покрылась мурашками, когда он вспомнил, что увидел перед тем, как проснуться. Костя увидел, что все люди с блокнотами – это он сам.

К десяти вечера Костя забыл о своих злоключениях и под «Глухаря» заснул. Около двенадцати проснулся, нажал кнопку «вкл/выкл» на пульте и снова забылся сном младенца.

Блокнот он нашел утром, на кухонном столе.

Костя встал за десять минут до того, как его телефон пропел «Просыпайся, мой хозяин». Прошел в ванную, умылся, посмотрел на свое отражение, так и не вспомнив о вчерашнем сне. На кухне поставил чайник на огонь, включил телевизор и сел у стола. Тут он увидел записную книжку. Костя с ужасом смотрел на нее, боясь прикоснуться. Потом резко схватил и открыл на первой странице. Никаких сомнений – это та самая книжка. Медленно пролистал и остановился на последней записи.

Сырцова Оксана Владимировна, 22 июля 2010 года, умрет под колесами «Хаммера» на улице Марксистской.

Все то же самое, что он читал о себе, теперь относилось к какой-то девушке. Какой-то девушке?! Черт! Владелица этого блокнота вчера погибла под колесами «Хаммера»!

Егоров попытался успокоиться. Это выходило с трудом.

«Далась мне эта полоумная с гребаным блокнотом! Какого черта я поперся за ней?! Лучше б поспешил на собеседование! Нет же! Мы легких путей не ищем! В результате ни работы, ни душевного спокойствия».

Костя хорошо помнил, как выбрасывал тетрадь. Поэтому присутствие этой бумажки на столе не на шутку напугало его. На самом деле Костю повергло в ужас появление злосчастного блокнота.

«Может, мне причудилось, что я его выкинул?»

Он, не раздумывая, схватил тетрадку и бросил ее в открытое окно. Проследил за падением, удовлетворенно кивнул и пошел ванную. Он хотел принять душ. Чувство отвращения от прикосновения к блокноту стало невыносимым. Костя, не раздеваясь, залез в ванну и включил воду. Постепенно, по мере того как омерзение отходило на второй план, Егоров начал снимать одежду. Он вытерся, выжал вещи и развесил их на веревках над ванной. Повернулся, чтобы выйти и… Костя едва не упал. Сердце бешено забилось в груди. Блокнот, который пятнадцать минут назад приземлился под кустом сирени, лежал на крышке унитаза.

Костя как сумасшедший схватил проклятую тетрадь, начал рвать листы и запихивать их в унитаз. Нажал на слив, сел на край ванны и стал ждать. Когда исчез последний кусочек, Егоров вздохнул. Все-таки была надежда, что блокнот не вернется.