Фредерик Форсайт - Мститель

После двух лет руководства проектом, настолько секретным, что известно о нем было только директору ЦРУ Джорджу Тенету и эксперту Белого дома по борьбе с терроризмом Ричарду Кларку, Деверо был заманчиво близок к тому, чтобы захлопнуть западню.

Зверь, на которого была расставлена западня, именовался УБЛ. Объяснялось это тем, что разведчики произносили его имя как Усама, а не Осама, как было принято в средствах массовой информации.

К лету 2001 года все разведывательное сообщество было одержимо мыслью, даже уверенностью в том, что УБЛ вот-вот нанесет удар по Соединенным Штатам. Девяносто процентов разведчиков считало, что удару подвергнется какой-нибудь крупный объект США, расположенный за пределами страны. И только десять процентов смогло предугадать успешное нападение, совершенное на территории Соединенных Штатов.

Несмотря на приказ № 12333, запрещающий “мокрые дела” – без каких-либо оговорок и исключений, – Пол Деверо вовсе не пытался остановить УБЛ. Он пытался его убить. Еще в начале своей карьеры выпускник Бостонского университета понял, что продвижение в ЦРУ требует какой ни на есть, но специализации. Во времена его молодости, в самый разгар Вьетнамской и холодной войн, большинство новичков выбирало советский отдел. Врагом определенно был СССР. И учить следовало русский язык. Однако Деверо предпочел арабский мир и погрузился в изучение ислама. На него смотрели как на чокнутого.

Он положил все силы своего незаурядного ума на овладение арабским и теперь говорил на этом языке не хуже самих арабов. Ислам же Деверо знал теперь на уровне образованного муллы. Помимо арабского, он неплохо изъяснялся на урду, языке Пакистана, и знал пушту, язык, на котором говорят племена северо-западных районов Пакистана и всего Афганистана.

На Рождество 1979 года Советский Союз вторгся в Афганистан, и карьера Деверо начала набирать обороты. Он одним из первых понял, что Советский Союз откусил кусок, который был ему не по зубам, что с помощью США можно создать движение сопротивления, которое в конце концов разгромит Советскую армию.

Еще до конца войны Деверо перевели из аналитического отдела в оперативный, где он занимался распределением среди горных партизан помощи США, ежегодно обходившейся стране в миллиард долларов.

Ведя лишенную каких бы то ни было удобств солдатскую жизнь в горах Афганистана, Деверо наблюдал за появлением в стране сотен молодых, идеалистически и антисоветски настроенных добровольцев с Ближнего Востока. Что сам он делает в Афганистане, Деверо знал хорошо. Он сражается с супердержавой, представляющей опасность для его собственной. А вот что делают здесь молодые саудовцы, египтяне, йеменцы? Вашингтон их игнорировал – как и донесения Деверо. Его же эти люди просто зачаровывали. Часами слушая их разговоры, человек из ЦРУ начинал понимать, что сражаются они не с коммунизмом, а с атеизмом.

Более того, они питали столь же страстную ненависть к христианству, Западу и в особенности к Соединенным Штатам. Был среди них лихорадочно деятельный, избалованный отпрыск богатой саудовской семьи, потративший миллионы долларов на создание в Пакистане тренировочных лагерей. Его звали Усама. Деверо приглядывался к нему с особым вниманием. В Усаме он различал кипучую ненависть, которая в один прекрасный день могла найти для себя новый, отличный от русских объект.

Едва арабист успел вернуться домой, как в августе 1990 года Саддам Хусейн вторгся в Кувейт. Через сорок восемь часов Деверо уже вылетел в посольство США в Эр-Рияде. События развивались с бешеной быстротой, распорядок дня выматывал совершенно, и в итоге одно событие от его внимания ускользнуло. Молодой саудовец, также вернувшийся из Афганистана, объявил себя главой организации, названной без затей “Основа”, и предложил королю Фахду свои услуги по защите Саудовской Аравии от агрессивного северного соседа.

Саудовский монарх тоже, скорее всего, не обратил внимания на воинственного комара и его предложение. Он принял другое – допустить в страну полмиллиона иностранных солдат, предоставленных коалицией пятидесяти государств, чтобы эти солдаты выбили армию Ирака из Кувейта и защитили нефтяные месторождения Саудовской Аравии. Девяносто процентов появившихся в стране военных были неверными, то есть христианами, и их армейские башмаки попирали священную землю Мекки и Медины. А почти четыреста тысяч из них были американцами. Для фанатичного Усамы это было оскорблением Аллаха и пророка его Мухаммеда, стерпеть которое невозможно.

Двадцать шестого февраля 1993 года четверо арабских террористов загнали взятый напрокат грузовик в подземный гараж Центра международной торговли в Нью-Йорке. В грузовике находилось больше тонны изготовленной из минеральных удобрений взрывчатки – к счастью для Нью-Йорка, не самого мощного из известных взрывчатых веществ. Тем не менее шум оно наделало изрядный. О чем тогда догадывалось не более десятка человек, февральский взрыв стал первым залпом новой войны.

К тому времени Деверо стал уже заместителем начальника ближневосточного отдела, кабинет его находился в Ленгли, но ему приходилось много ездить по свету. Отчасти из-за того, что он увидел в разъездах, отчасти из-за содержимого докладов, присылаемых местными отделениями ЦРУ, внимание его стали занимать не только дворцы арабского мира. Деверо принялся запрашивать дополнительные доклады, посвященные настроениям, царившим на базарах, в мечетях и в исламских школах – медресе. И чем больше он узнавал, тем большую тревогу испытывал.

“Они ненавидят нас до глубины души, – говорил ему внутренний голос. – Им просто не хватает талантливого организатора”. И снова Деверо натолкнулся на след саудовского фанатика УБЛ. Деверо выяснил, что того изгнали из Саудовской Аравии за поношение монарха, допустившего неверных на священную землю. Выяснил, что на какое-то время УБЛ обосновался в Судане. А после возвратился в Афганистан, где гражданская война закончилась победой фанатичной, ультрарелигиозной партии Талибан.

Деверо отметил, что саудовец появился там с богатыми приношениями, раздал талибам одних только личных подарков на миллионы долларов и стал в стране крупной фигурой. По базарам приграничных пакистанских городов Пешавар и Кветта поползли разговоры о том, что УБЛ строит тренировочные лагеря. Лагеря предназначались не для афганской армии, а для добровольцев-террористов. И Деверо понял, что исламские ненавистники его страны нашли себе главаря.

Арабист встретился с Джорджем Тенетом.

– Позвольте мне перейти в отдел контртерроризма, – попросил он.

– Контртеррор укомплектован полностью и работает хорошо, – ответил директор. – Вы нужны мне на Ближнем Востоке, Пол.