Паоло Ди Реда - Лабиринт тайных книг

— Да, Марсель. Мой отец впал в депрессию после смерти Джима. Для него это был конец мечты, который поставил под сомнение саму возможность быть свободными, жить в мире без несправедливых схем, без разделения на классы и расы.

— Мечты и иллюзии…

— Нет, это не так, просто нужно работать, чтобы люди поняли, что такое возможно. Мы должны помочь Жаклин преодолеть все преграды.

— Да, я знаю некоторых людей, понимающих, к чему следует стремиться человечеству. И знаю их лучше самого себя. Но Жаклин… Я не вижу, на каком она пути. Мне кажется, она еще в темноте, и мы не можем ей помочь.

— Я думаю, комиссар на ее стороне, если уж она до сих пор ее не арестовала.

— А если это просто тактика? Если комиссар Дженессе на стороне Дзубини и на самом деле хочет провалить все дело? Ведь она представляет полицию.

— Не хочу так думать. Я не собираюсь закончить, как мой отец. К сожалению, на нас лежит миссия проводников, и я не имею права действовать от себя лично, иначе я уже давно бы решил эту проблему.

— Сомневаюсь в этом, Раймон. И помни, что мы должны дать Жаклин прочесть Книгу Истины как можно скорее. А пока неясно, как и где это сделать.

— У нас еще есть время, целая неделя.

— Будем надеяться. Но одна неделя — это так мало. Нужно действовать немедленно.

Это сон. Всего лишь сон. Я просыпаюсь вся в поту, задыхаясь, во рту привкус пыли. Мне приснился клошар с его странным запахом — смесью пива и жасмина. В руке у него был пакет, и он ожидал меня перед воротами старинного дома. Когда я приблизилась к дому, он вошел в ворота, и я последовала за ним. Лестница была такая же, как в доме Раймона. Я поднялась по ней медленно и осторожно, дошла до зала со множеством дверей, не меньше сотни. Но только одна дверь была открыта. Передо мной был зал с огромным балконом, а на балконе стоял он, клошар. Он слегка вздрогнул, как будто почувствовал мое присутствие, но не повернулся. Я подошла к нему и в молчании остановилась. Страха не было. Рука клошара поднялась и указала на что-то. Перегнувшись через перила балкона, я увидела разноцветный шатер, похожий на цирковой тент.

— Там ты найдешь ответы на свои вопросы.

— Кто ты? — спросила я.

— Никто. Для тебя я никто до тех пор, пока не исполнится предсказание. Иди туда, в этот цирк, Жаклин.

Он протянул руку и ласково погладил меня по лицу. Затем сделал шаг к перилам балкона и прыгнул с него, чтобы затем взмыть в небо…

До сих пор ощущаю тепло на щеке, оно напоминает мне о матери, о ее голосе, взгляде. Вижу себя маленькой девочкой и ее — она нежно гладит меня по щеке. Моя мама. Каждый раз, когда я думаю о ней, меня охватывает глубокая грусть. Я закрываю глаза.

Стук в дверь, подхожу осторожно, слышу шепот:

— Открой, это Даниэль.

Она врывается как вихрь. Не замечает, что я только что проснулась. Она сама явно не ложилась.

— Я думала всю ночь. Слишком много вопросов и мало ответов в нашем случае.

Даниэль хочет ответов, но я не могу их дать. Картина Альдуса Сантея показала нам следы, приметы и маршруты, которые каким-то образом нужно соединить в ясный план моего спасения.

— Начнем с последнего персонажа картины, Моррисона. Ты говоришь, он был знаком с твоей матерью…

— Да, они были знакомы, моя бабушка подтвердила это.

— Может, через него мы сможем докопаться до сути?

— В этом доме я нашла дневник, который, скорее всего, принадлежал ему — на обложке инициалы «J. М.», и потом, ты говоришь, он умер здесь.

— Где ты нашла его?

— В ящике, вместе с другими вещами.

— Покажи.

Передаю блокнот Даниэль. Она с жадностью хватает его, как будто получила в руки орудие преступления. Листает и замирает, пораженная:

— Наездник с филином на плече!

— Что-что?

— Я должна пойти в цирк — в цирк Дзубини.

Цирк. Клошар во сне тоже сказал мне идти туда.

— Я пойду с тобой.

— Нет, нам нельзя вместе. Дочь Дзубини сразу узнает тебя. Я отправлюсь одна и постараюсь понять, есть ли там документы и свидетельства, проливающие свет на то, чем Жером Дзубини занимался здесь, в Париже, тридцать лет назад.

Каюсь, я не в состоянии подчиняться, когда мне запрещают делать то, что хочется. Поэтому через какое-то время после ухода Даниэль я тоже выхожу из дому, чтобы направиться в цирк Дзубини. Знаю, что это опасно, но я готова к риску.

Я сижу рядом с цирком, когда кто-то дотрагивается до моего плеча. Резко поворачиваюсь и вижу человека на лошади, одетого во все белое. Длинные волосы, собранные в самурайский пучок, на плече — филин. Человек улыбается мне:

— Наконец-то мы встретились, Жаклин.

— Меня зовут не Жаклин.

Я лгу, чтобы не рисковать.

— Можешь доверять мне. Я был знаком с твоим отцом.

— С моим отцом?

— Да, он приходил ко мне лет тридцать назад. Возможно, искал то же самое, что ты ищешь сейчас.

— Я не знаю, что ищу. Что-нибудь или кого-нибудь… Двигаюсь как в темноте. А сюда я пришла в надежде найти ключ к разгадке одной тайны.

Филин взлетает с плеча всадника и опускается на ветку дерева, под которым я сижу на скамейке.

— Скажите, кто мой отец?

— Ты еще не поняла? Человек, который спас тебя в ту ночь, когда Жером Дзубини решил покончить с собой таким способом, чтобы вина пала на тебя. Человек с Вогезской площади.

— Он?!

Думаю о его американском акценте, о его запахе, о его доброте… и неожиданно приходит уверенность, что всадник говорит правду. Возможно, это мой отец и он жив. Я привыкла думать об отце как об умершем, как о потускневшей в памяти фигуре. После случайной связи он оставил мою мать одну решать свои проблемы. Фантом… И вдруг он превращается в реального человека. Мне хочется довериться ему. Он точно поможет мне выпутаться из сложившейся ситуации. Но почему, если он жив, он не сделал этого до сих пор? Почему его присутствие столь неявно?

Человек на черной лошади издает странный звук, обращенный к филину. Тот сразу же возвращается к хозяину на плечо.

— Я должен ехать. Мне не разрешено слишком отдаляться от цирка и забирать лошадь надолго.

Я протягиваю ему руку в знак благодарности.

— Удачи. Ты уже близка к истине, хотя кажется, что вокруг туман. Но то, что предначертано, сбудется. Жером этого не понял. Своим самоубийством он хотел остановить необратимый процесс, в котором тебе отведена главная роль.

— Если ты все знаешь, почему бы тебе не сказать мне правду? Почему ты уходишь, не объяснив мне, что происходит?

— Мне неизвестна вся правда. Ты ее знаешь лучше меня, хоть тебе пока и не ясно, как ее открыть. Я всего лишь циркач. Простой наездник, который был знаком с твоим отцом. В первый раз он пришел ко мне, потому что так было предначертано. Во второй — чтобы доверить на сохранение одну книгу. Но я отказался. В цирке книга не была бы в безопасности.