Мэтью Квирк - 500

И все же мой интриганский мозг не мог не раскаляться докрасна, изобретая все новые способы свести нас вместе. Однако Энни первая поймала меня. В подвале здания фирмы располагался спортзал. Открываешь ничем не примечательную дверь в углу подземного паркинга — и вдруг оказываешься в невообразимом фитнес-центре, занимающем больше гектара площади, где поблескивают всевозможные новенькие тренажеры, горят телевизионные панели и тебя поджидают аккуратно сложенные спортивные костюмы с логотипом «Группы Дэвиса».

Около полуночи или в час ночи, когда уборщики уходят и здание фирмы пустеет, а ты все сидишь за работой и оттого, что долго пялишься в монитор, начинаешь уже сходить с ума, спортзал — это просто рай.

Однажды ночью, спустившись в спортзал, я решил размяться после шестнадцатичасового сидения перед компьютером. Вся скопившаяся за это время энергия плеснула из меня наружу, и я, похоже, немного перебрал, упражняясь на беговой дорожке, подтягиваясь, отжимаясь, вскидывая штангу, потея, задыхаясь — и при этом врубив на полную громкость айпод. Изматывал я себя всевозможными нагрузками буквально до самозабвения.

За тот порядочный срок, что я проработал у Дэвиса, я не встречал там ни единого человека в такое время. В самом деле, это ж каким надо быть маньяком, чтобы на рассвете таскаться в служебный спортзал. Да ладно — какие уж там оправдания! В разгар тренировки известная песня Ареты Франклин «Respect» вдруг всплыла среди свалки музыки в моем айподе, и я, не удержавшись, заголосил во всю силу легких, пританцовывая среди тренажеров. Эндорфины, черт бы их побрал!

Не обращая внимания ни на что вокруг, я уже выводил кульминацию песни:

…когда вдруг в десятке шагов увидел Энни, с напускной безучастностью занимающуюся на эллиптическом тренажере. Уже второй раз она подкралась ко мне незамеченной!

Я замер на самой середине рулады: «Подари-и же мне это!»

Энни изобразила вежливый аплодисмент.

— О-о, мой мальчик! — закончил я.

Энни подошла ко мне, заглянула в экран айпода:

— Неужто Арета? Вот уж чего никак от тебя не ожидала.

— Чего? — удивился я.

— Такой душевной музыки.

— Ну извини.

— В смысле, именно соула не ожидала, — попыталась объяснить она. — В общем, такого саундтрека я как-то не ждала услышать, когда ты тут… Кстати, что это ты отрабатывал тут на полу?

Упражнение это называется «бурпи», но я вовсе не собирался просвещать Энни на сей счет.

— Ничего. У меня, кстати, много есть соула.

— Хочу заметить — потрясающе двигаешься.

— Спасибо. — Я затаил дыхание. Сейчас или никогда. — Слушай, может, встретимся как-нибудь вне работы? Ты что делаешь на выходных?

— Я занята, — нахмурилась она.

Еще не поздно спасти ситуацию.

— Жаль. Ну, может, в какой-то другой день?

— На самом деле, было бы неплохо. — Она накинула на шею полотенце. — Кстати, а как ты относишься к пешему туризму?

Даже если б она спросила, увлекаюсь ли я охотой за металлами, я бы, разумеется, ответил «да».

— Положительно.

— Мы с друзьями собираемся в субботу за город. Присоединяйся, если свободен.

И вот я карабкаюсь по гранитным валунам в парке Шенандоа. Впереди меня в туристских ботинках и шерстяных гетрах, навевающих стойкое ощущение, будто я очутился где-нибудь в Швейцарии, пыхтит Энни.

Всякий раз, когда я пытался представить ее вне работы, воображение рисовало мне сцены великосветской жизни с высокопарными беседами и вальсами. И теперь я не мог избавиться от удивления, когда Энни Кларк — голубая кровь, с Йельским университетом в резюме — вела меня по сказочно живописным местам к купальне в горной впадине.

Друзья Энни сказали, что вода, должно быть, чересчур холодная для плавания, она же пожала плечами и вопросительно посмотрела на меня. По мне, так пусть хоть там Северное море!

И вот мы вдвоем двинулись вниз. В узком ущелье, пробившем древние леса, падал с сорокафутовой высоты водяной каскад. Стояло начало сентября, и было еще довольно-таки тепло, но вода там оказалась просто ледяной. Энни разулась, стянула футболку с длинными рукавами, оставшись в спортивном топе и шортах, и прыгнула в воду первая. Даже сейчас, вспоминая, как она скользила тогда в прозрачной воде, как улеглась потом на берегу, как по ее гладкой коже скакали солнечные зайчики, потому что ветер качал над ней ветви деревьев, у меня замирает сердце.

Я разделся до трусов и тоже прыгнул в купальню. Будь Энни сиреной, я бы с радостью последовал бы за ней под воду, даже не рассчитывая вернуться на берег. Хотя я и не надеялся, что она позвала бы меня за собой.

— Хочешь пройти под водопадом? — спросила Энни, когда я выбрался на берег рядом с ней.

— Конечно хочу, — ответил я вместо мелькнувшего в голове: «Слушаюсь!.. Ах ты господи…»

— Там может быть немножко страшно.

— Думаю, обойдется. — И в самом деле, что ж такого может быть припасено у прячущейся здесь лесной феи, что меня могло бы испугать?

Энни подошла к крутому склону, образованному двумя огромными — не меньше тридцати футов, — притершимися друг к другу скалами.

— Сюда, — показала она на то, что и расселиной было не назвать. Трещина в камне! А внутри — непроглядная темень.

Энни втиснулась в эту щель и поползла во мрак. Я последовал за ней. На протяжении восьми футов было вообще ничего не видно. Щель оказалась ужасно тесной: от стенок отражалось дыхание, и очень отчетливо слышалось, как наверху шумит водопад.

— Поворачивай сюда, — сказала она во мраке, точно бесплотный дух.

Я пошарил в темноте — девушка взяла меня за руку и провела мимо острого каменного выступа.

Мы оказались в глубоком кармане в толще горы. Откуда-то сверху капала вода и струилась у меня по лицу.

— А теперь — вниз!

Земля точно уплыла из-под ног, и я по пояс ухнул в ледяную воду. Потолок пещеры пошел вниз, водоем сделался заметно глубже — и вскоре осталось всего на фут воздушного пространства. Разом накатили приступ клаустрофобии, страх утонуть. Надо заметить, на флоте мне довелось немало посидеть в трюмах без единого иллюминатора, и я задыхался даже на самых лучших судах нашего военно-морского учебно-тренировочного центра на Великих озерах.

Я только успел подивиться, сколько же храбрости у этой женщины, и тут ее приятный голос сообщил:

— Отлично. А теперь мы нырнем и проплывем подводным тоннелем. Он небольшой, всего двенадцать футов, а потом тебя подхватит потоком и вынесет в пещеру под водопадом.

— Ну-у… хорошо.

Ничего себе — хорошо! Я не настолько горд, чтобы не признать: звучало это предложение чертовски жутко.