Мэтью Квирк - 500

Сборище вашингтонских шишек и светских львов лишь по прибытии устрашает. Но чем глубже я проникала в это гудящее собрание, тем больше видел там знакомых лиц и вскоре уже непринужденно болтал и пошучивал, полностью затерявшись в толпе. Стоял апрель, а значит, я уже десять месяцев жил в Ди-Си, и благодаря «Группе Дэвиса» для меня открылись многие двери. Теперь этот мир аристократов стал обычным моим окружением.

Кстати, нынешняя компания была совсем неплохим итогом моего короткого и счастливого взлета. Здесь, к примеру, в цветнике моложавых дамочек соловьем разливался сенатор Майкл Рёблинг, с убедительной скромностью возглашавший, что «один лишь взгляд этих детских глаз — и никакой не нужно благодарности, достаточно всего лишь спасибо». Разумел он, похоже, Центральный детский фонд, который мы «помогли» ему организовать.

Существуют десятки вполне легальных способов купить политика. «Мягкими деньгами» через комитет политических действий, сбором «твердых денег»… [19] В избирательной системе США различаются «твердые деньги», то есть пожертвования в пользу кандидатов (с пределом в 2000 долларов), и «мягкие деньги» (не более 100 долларов) — средства в пользу политических партий на «партийные» цели. Перечислять могу часами. Однако для Рёблинга всего этого оказалось недостаточно. Большей частью эти денежки все же уходят на расходы по проведению кампании, которые можно расписать очень щедро — но все равно недостаточно щедро для аппетитов сенатора.

Когда он не смог снять свой банк с этой легальной взятки, мы предложили Рёблингу консультации и руководство по созданию его маленькой некоммерческой организации, которая занималась бы всем понемногу: тут и лагеря для малолетних правонарушителей, и поездки в Диснейленд для больных ребятишек, и детский зоопарк с ручными зверьками для умственно отсталых — да все, что угодно. Пожертвования на такую некоммерческую деятельность не лимитируются, они освобождены от любых отчетных препон, что за последнее десятилетие превратило создание фондов в изрядную обузу. Засадив в руководство и штат Центрального детского фонда своих людей, Рёблинг получил возможность тратить на детишек ровно столько средств, сколько велит ему совесть, пуская оставшееся на собственные нужды: непыльная работенка для свояков, конференц-центры возле своих излюбленных мест флай-фишинга, [20] Флай-фишинг — лов рыбы нахлыстом на искусственную мушку. путешествия по миру с полной компенсацией всех расходов и прочее. Совесть его, надо думать, много не просила.

Может, это и не то дело, коим можно гордиться, но в конце концов детишки (как и «Группа Дэвиса», и я сам) все же получали свою долю прибыли, которую сенатор так или иначе прибрал бы к рукам. Наша фирма просто направила его верным путем в дебрях политики. Я уже усвоил, как делаются дела в округе Колумбия. Честному наивному мальчику здесь точно ничего не выгорит.

Рёблинг тем временем выудил откуда-то фото малыша в инвалидной коляске, показал собеседницам и, глянув на него сам — о неподдельный гуманист! — прям оцепенел в переживании. Одна из дамочек принялась его утешать, он же приобнял ее за плечи. Я поскорее от них отошел, пока меня не вывернуло от этого спектакля.

И так по всему залу: тому надо избавить сына от страшной марихуанной зависимости (бедняжка Уинни был ведь страстным поклонником группы Phish), тот всего-навсего мечтает стать членом гольф-клуба «Сосновая долина», этой требуется отправить своего слабоумного сына в Сент-Альбанс; еще один плачущийся мерзавец имеет жену с гораздо большими претензиями, нежели он в силах потянуть, и теперь продает свою принципиальную позицию касательно билля об иммиграции за возможность заполучить на пятидесятилетний юбилей супруги саму Селин Дион. Там, в сторонке, кучка весельчаков травит анекдоты.

Обычно не трудно бывает выяснить, кто из законодателей, инспекторов, крупных директоров, групп «особых интересов» [21] Группа, организованная с целью защиты особых интересов на политической арене, чаще всего путем лоббирования представителей законодательных органов. или иностранных правительств в чьей поддержке нуждается, кто может эту поддержку предоставить и за какую цену. В половине случаев нам даже не приходилось искать влиятельных субъектов — они сами являлись к Дэвису, зная, что мы раздельными путями разрабатываем сделки между группами, которые ни за что бы не признались, что работают бок о бок. Наша фирма была точно огромный торговый зал, связывавший вашингтонские спрос и предложение и снимавший за свои услуги скромный процент.

Мало-помалу все эти грязные махинации и неприкрытая корысть делают тебя достаточно циничным в отношении всего города и вызывают сильное чувство гадливости, от которого хочется отмыться. Поэтому я немало обрадовался, когда в другом конце зала увидел симпатичного мужчину лет пятидесяти пяти, с пальто и шляпой в руке, чувствовавшего себя явно неуютно среди болтающих между собой «сливок общества».

Это был Малькольм Хаскинс — член Верховного суда и его решающий голос на закрытых совещаниях. Хаскинса крайне редко можно было встретить на вашингтонских светских мероприятиях. Выглядел он совершенно непритязательно — вылитый преподаватель-естественник в универе. Он избегал коктейльных посиделок в Джорджтауне и так ревностно радел о своей беспристрастности, что не мог себе позволить и крабовой котлетки на проплаченном приеме.

Появление этого человека сразу приподняло мне настроение: логроллинг, [22] Логроллинг — практика «торговли голосами» среди членов законодательных органов. которым мы занимались у Дэвиса, был неотъемлемой частью политики — еще со времен «Записок федералиста». [23] «Записки федералиста» — сборник из 85 статей в поддержку ратификации Конституции США. Вышедший отдельной книгой в 1788 г. (сборник «Федералист»), он считается не только ценнейшим источником толкования Конституции США (положения Конституции разъясняются там самими ее авторами, в частности А. Гамильтоном), но и выдающимся философским и политическим произведением. А поскольку я с головой погряз в устройстве этих сделок, мне приятно было сознавать, что есть еще на свете неподкупные люди — и даже целые ведомства, — стоящие в стороне от политической и денежной возни.

Ожидая возле барной стойки, когда освободится место за столиком, я разглядывал вывешенное на стену произведение модернизма — насколько я понял, изображалась там тетка с четырьмя буферами. Откуда ни возьмись, рядом со мной нарисовался коричневый кудрявый пес, который принялся с лаем наскакивать на меня то с одной стороны, то с другой. Не то чтобы я не люблю собак — просто стараюсь держаться от них подальше. Я кому угодно могу напустить пыли в глаза, но вот собаки нутром чуют во мне домушника. Довольно скоро к нам подошла дама с подтянутым лицом и, ухватив зверя за ошейник, одарила меня извиняющейся улыбкой.