Джон Гришэм - Похищение. Теодор Бун - маленький юрист

— Вы с женой обсуждали возможность развода?

— Господин судья, мы женаты уже двадцать четыре года и в первый раз расстались через два месяца после свадьбы. Тема развода поднимается в нашей семье постоянно.

— Что вы ответите на высказанную в заключении рекомендацию забрать Эйприл из вашего дома и отправить для проживания в какое-либо другое безопасное место?

— Пожалуйста, не делайте этого, сэр. Я останусь дома, обещаю. Не знаю наверняка, что сделает Мэй, но могу пообещать суду, что один из нас будет дома рядом с Эйприл.

— Звучит отлично, мистер Финнимор, но, откровенно говоря, я не склонен сейчас вам доверять.

— Знаю, господин судья, и все понимаю. Но пожалуйста, не забирайте ее. — Он снова вытер глаза и затих.

Святой Ник подождал, потом повернулся в другую сторону и спросил:

— А вы что скажете?

Мэй Финнимор держала в руках бумажный носовой платочек и выглядела так, как будто плакала много дней подряд. Она что-то пробормотала и некоторое время заикалась, прежде чем вновь обрела голос.

— У нас не самый лучший дом, господин судья, думаю, вы понимаете. Но это наш дом. Это дом Эйприл. Там ее комната, одежда, и книги, и другие вещи. Возможно, ее родителей там иногда нет, но мы исправимся. Вы не можете забрать Эйприл из собственного дома и отдать чужим людям. Пожалуйста, не делайте этого.

— А каковы ваши планы, миссис Финнимор? Будете продолжать в том же духе или готовы измениться?

Мэй Финнимор вытащила из папки бумаги и протянула приставу, который раздал по одному экземпляру судье, мистеру Финнимору и миссис Бун.

— Это письмо от моего врача. Он объясняет, что сейчас я прохожу лечение и он надеется на улучшение моего состояния.

Все прочитали письмо. Хотя в нем было много медицинских терминов, стал ясно, что у Мэй эмоциональные проблемы и для борьбы с ними она начала принимать выписанные врачом препараты, названия которых не упоминались. Она продолжила:

— Доктор включил меня в программу реабилитации в качестве амбулаторного больного. Меня проверяют каждое утро в восемь часов.

— Когда вы начали участвовать в программе? — поинтересовался Святой Ник.

— На прошлой неделе. Я обратилась к врачу, когда исчезла Эйприл. Мне уже намного лучше, честное слово, господин судья.

Святой Ник отложил письмо и перевел взгляд на Эйприл.

— Я хотел бы послушать тебя, — произнес он с теплой улыбкой. — Каковы твои мысли по этому поводу, Эйприл? Чего хочешь ты?

Гораздо более сильным голосом, чем оба ее родителя, Эйприл начала:

— Что ж, господин судья, я хочу невозможного. Я хочу того, чего хочет каждый ребенок, — иметь нормальный дом и нормальную семью. У нас не все в порядке, и я научилась с этим жить. Мои брат и сестра тоже научились с этим жить. Они уехали из дома, как только смогли, и прекрасно обходятся сами. Они справились, и я справлюсь, если мне немного помогут. Мне нужен отец, который не исчезает на месяц, не попрощавшись, и потом не звонит домой. Мне нужна мать, которая защитит меня. Я многое могу стерпеть, если только они не будут убегать. — Ее голос сорвался, но она твердо решила продолжить: — И я тоже уйду, как только смогу. Но пока, пожалуйста, не бросайте меня.

Она посмотрела на отца и не увидела ничего, кроме слез. Она посмотрела на мать и увидела то же самое.

Святой Ник обратился к адвокату:

— Вы кого-то готовы рекомендовать в качестве опекуна Эйприл?

— Да, ваша честь, и у меня есть план, — ответила Марселла Бун.

— Нисколько не удивлен. Продолжайте.

— Я рекомендую, чтобы Эйприл осталась дома ночью сегодня и завтра, а потом регулярно ночевала дома. Если один из родителей захочет уйти из дома ночью, они должны заранее поставить меня в известность, а я уведомлю суд. Далее, я рекомендую, чтобы родители немедленно начали посещать консультанта по проблемам семьи и брака. Я предлагаю доктора Фрэнсин Стрит, по моему мнению, лучшего в городе специалиста. Я позволила себе записать вас к ней на прием сегодня в пять вечера. Доктор Стрит будет сообщать мне о ваших успехах. Если кто-то из родителей не придет на консультацию, меня немедленно известят. Я свяжусь с новым врачом миссис Финнимор и попрошу держать меня в курсе ее успехов по программе реабилитации.

Святой Ник погладил бороду и кивнул миссис Бун:

— Мне это нравится. Как насчет вас, мистер Финнимор?

— Звучит справедливо, ваша честь.

— А вы, миссис Финнимор?

— Я согласна на все, господин судья. Только, пожалуйста, не забирайте Эйприл.

— Тогда так и постановляю. Что-нибудь еще, миссис Бун?

— Да, ваша честь. У меня есть для Эйприл мобильный телефон. Если что-то случится или она почувствует, что над ней нависла угроза, или опасность, или что бы то ни было, то сможет мне сразу позвонить. Если по какой-то причине я буду недоступна, она позвонит моему помощнику или, быть может, кому-то из суда. К тому же, я уверена, Эйприл всегда сможет найти Тео.

Святой Ник задумался на секунду и, улыбнувшись, сказал:

— Уверен, что Тео всегда сможет найти ее.

В пятнадцати футах над ними, в темных «кишках» окружного Дома правосудия Страттенберга, Теодор Бун молча улыбался.

Слушание закончилось.

Спиди с шарканьем вернулся в свою тесную подсобку, бормоча что-то, когда убирал швабру, и при этом нечаянно пнул ногой ведро. Тео оказался в ловушке, а ведь только собрался выбраться из здания и пойти в школу. Он ждал. Шли минуты, потом он услышал знакомый храп Спиди, который, как обычно, крепко уснул. Очень тихо Тео спустился вниз по полкам и приземлился на пол. Спиди, раскинувшись в своем любимом кресле, с открытым ртом и сдвинутой на глаза кепкой, ничего не слышал. Тео осторожно прокрался мимо и сбежал. Он помчался по просторному коридору и уже почти добрался до широкой лестницы, когда кто-то окликнул его. Это был Генри Гэнтри, самый любимый судья Тео во всем Доме правосудия.

— Тео! — громко произнес он.

Мальчик остановился и, повернув, направился к судье.

Генри Гэнтри не улыбался — он вообще редко это делал. В руках судья держал толстую папку, и на нем не было черной мантии.

— Почему ты не в школе? — пожелал знать он.

Неоднократно Тео убегал с уроков или прогуливал, чтобы посмотреть процесс, и по крайней мере два раза его ловили с поличным в зале суда.

— Я пришел в суд с мамой, — объяснил он, что, в сущности, было правдой.

Он поднял глаза. Судья Генри Гэнтри смотрел на него сверху вниз.

— Это имеет хоть какое-то отношение к делу Эйприл Финнимор? — спросил он. Страттенберг — небольшой город, и секретов здесь мало, особенно среди юристов, судей и полицейских.

— Да, сэр.

— Я слышал, ты нашел девочку и привез домой, — сказал судья Гэнтри, и на его лице появился первый намек на улыбку.