С. Линни - В погоне за Эдемом

За плечами у Сатиса были десятилетия исследований и неограниченное могущество. Хусейн преподнес этому человеку то единственное, чего ему не хватало: свободу передвижения по всей территории Ирака.

Но Саддам Хусейн обманул Коулмена. Когда организация подошла уже к самому порогу решения, Хусейн похитил одного из людей Сатиса и подверг его пыткам. Воспользовавшись информацией, добытой таким способом, Хусейн поставил преграду на пути Коулмена и направил своих людей на поиски главного сокровища.

Каким бы неприятным ни было такое развитие событий, его следовало ожидать. Однако времени оставалось в обрез. Раз люди Сатиса не смогли войти в Национальный музей при свете дня, они сделают это под покровом войны. Развязать ее можно по собственному желанию. Так и было сделано.

И вот Хусейну вдруг понадобилось подходящее убежище на длительный срок. Он вернулся, поджав хвост, умоляя. Сатису всегда грело сердце, когда тот, кто его обманул, приползал к нему на коленях. Если Саддаму нужна информация, то ему придется за нее заплатить. Немыслимую цену.

– Дверь в твое убежище закроется завтра в полночь, дядя Саддам, – пробормотал Коулмен. – Если мы к этому времени его не найдем, то игра будет окончена.

Завершится не только игра. Придет конец всему тому, над чем Сатис работал всю свою сознательную жизнь. Сколько корпораций он разорил, скольких председателей советов директоров раздавил, чтобы затем скупить осколки компаний. Он строил империи, контролировал правительства. У него в подчинении была собственная тайная армия. И все это привело сюда.

Ирак, Багдад, 9 апреля 2003 года. Завтра.

Сатис был так близок к цели, что уже ощущал ее вкус. Жан Сен-Жермен успешно достал последние недостающие реликвии, хранившие свои тайны больше четырех тысяч лет. После этого шага Коулмену оставалось только найти человека, который сможет понять послание. После этого Сатис получит то, что назначено ему природой.

Он вздрогнул от неожиданности, услышав звук ожившего факса. Сатис схватил лист бумаги. На нем было написано по-английски: «Филиал музея в Мосуле подвергся разграблению вчера ночью, до нашего появления. Ничего значительного не похищено. Клинописные таблички. Старинные атласы. То, что было нам нужно, оставалось на месте».

Сатис перечитал сообщение.

«Клинописные таблички и старинные атласы!.. Господи, ну как же я раньше не догадался?»

Коулмен рассеянно бросил листок факса в машину для измельчения бумаги.

Риск принес плоды. Он не зря отпустил на свободу похищенного старика Кристофа Ремена. Один только Ремен знал, как найти то, что так отчаянно искали Сатис и Саддам, однако упорно не желал им помогать. Но вот теперь Ремен получил свободу и, стремясь сберечь последние недостающие ключи к разгадке, привел Коулмена прямиком в музей, к последним элементам мозаики.

Дело вошло в завершающую стадию.

Сатис улыбнулся. Эта захватывающая игра доставляла ему удовольствие.

8 апреля 2003 года, 07.23

Тыловая база «Скала»

Аэродром Таллил

Южный Ирак

Джейме понимала, что Родригес будет страшно зол на нее.

Диспетчерская аэродрома Таллил представляла собой двухэтажное железобетонное здание с окном во всю стену наверху. Проезжая мимо диспетчерской и взлетно-посадочной полосы, Джейме рассеянно подумала о том, что такого важного было в этом захолустном аэродроме, раз здесь красовались огромные портреты Саддама Хусейна, не говоря уж о том, что американское командование подготовило специальную войсковую операцию «Жар-птица», целью которой был захват данного объекта. Впрочем, здесь могли совершать посадку самолеты, а в этих местах такое было в редкость.

Взглянув на часы, Джейме едва удержалась, чтобы не дать полный газ. Пусть ни у кого не возникнет мысли, будто она куда-то бежит. Хотя на самом деле было именно так. Родригес должен был с минуты на минуту вернуться из похоронной команды. Он будет ее искать, а когда обнаружит, что она уехала одна, не слишком обрадуется. Мягко сказать. Джейме сама до сих пор не могла решить, правильно ли поступила, не дождавшись штаб-сержанта. В конце концов, он обеспечивал ее безопасность. Однако она не собиралась покидать охраняемую зону. Ей нечего было бояться.

На самом же деле Джейме сознавала, что сама не смогла бы обосновать собственные действия, не говоря о том, чтобы объяснить их кому-то еще. Однако она полностью доверяла Адаре, а времени оставалось в обрез. Местность вокруг была плоская, с толстым слоем мелкого песка сверху. Редкая растительность состояла из чахлых кустов, ощетинившихся колючками. Время от времени сверяясь с GPS, Джейме двигалась к точке, координаты которой ввела, руководствуясь стрелками, указывающими направление. Теперь, когда она узнала, где это, ее возбуждение возросло.

Местом, где ей предстояло оставить пропавший меч, был Ур.

Джейме представила себе, как покидает оживленный военный аэродром и возвращается в прошлое. На шесть тысяч лет назад, плюс-минус пару десятилетий. Впереди замаячил огромный зиккурат [6], словно сошедший со страницы учебника истории. Джейме почувствовала, как ее сердце забилось чаще.

Ур. Возможно, первый город. Самый-самый. На всей земле.

Родина шумеров, которые изобрели письменность и колесо, составили самый древний свод законов. Они создали высокоразвитую культуру, умели изготавливать затейливые ювелирные украшения, сочиняли эпические поэмы, подняли строительное искусство на уровень, позволивший им возвести небоскребы-зиккураты. Ур был шумным, многолюдным городом на протяжении двух тысяч лет, до тех пор пока у человека по имени Фарра не родился сын Авраам, который взял в жены местную девушку по имени Сарра.

Потом они ушли из города. И мир стал другим.

Зиккурат притягивал Джейме путеводным маяком. Но у нее совсем не осталось времени. Точка с координатами, которые назвала Адара, находилась среди развалин, неподалеку от гигантского сооружения. Других машин рядом не было видно. Джейме выбрала место поближе к руинам, чтобы не заезжать в них, рискуя повредить какую-нибудь древнюю постройку. Заглушив двигатель, она шумно выдохнула.

Все те часы, проведенные над картами Ура, когда она готовила курсовую в семинарии о возникновении монотеистической религии в этих самых местах, нахлынули на нее неудержимым потоком. Ей всегда казалось каким-то нереальным, что она попала сюда, в междуречье Тигра и Евфрата, где, согласно Книге Бытия, зародилась жизнь. Подумать только, это те самые места и можно туда отправиться, прикоснуться к ним: Ниневия, Вавилон, Ур. Для Джейме в них всегда было что-то мифическое. Не в том смысле, что это была неправда – наоборот, все оказалось чем-то бо′льшим, чем правда.