Ранульф Файнс - Профессионал

Увидев, что они расселись на земле, Мейсон, пригибаясь, описал полукруг, заходя к ним с противоположной стороны, так, чтобы солнце светило ему в спину. Опустившись на четвереньки, он прополз по каменистой земле и остановился шагах в двадцати от кустарника.

Верблюжья колючка острее и тверже шипов розы, и Мейсону пришлось остановиться. Сняв с плеч сумку, он положил ее на землю, расстегнул молнию и достал устройство для дистанционного подслушивания. До него доносились голоса, но слова разобрать не удавалось, поэтому он вставил стрелу с передатчиком в арбалет и взвел мощный механизм. Мейсону были видны лишь ноги троих неизвестных, и он прицелился в корни куста, ближайшего к шляпе, лежавшей на земле рядом со своим обливающимся потом владельцем. Стрела вонзилась в землю достаточно близко к шляпе, и Мейсон, присоединив к приемнику наушники, настроился на разговор.

Положение передатчика никак нельзя было назвать идеальным – Мейсон мог разобрать слова только одного человека. Вроде тот говорил с немецким акцентом, но полной уверенности быть не могло. Встреча продолжалась около сорока пяти минут. Мейсону мало что удалось узнать, хотя некоторые крупицы информации представляли несомненный интерес. Говоривший работал в ангаре, где обслуживались полицейские вертолеты, под началом у старшего суперинтенданта Бейли, и он собирался устроить так, чтобы машина разбилась во время утреннего полета.

Мейсон испытал настоящий азарт. Надо будет разыскать этого суперинтенданта Бейли и предупредить об опасности. А если оставить валлийца и проследить за Мягкой Шляпой, возможно, получится установить личность предводителя и выяснить причины готовящегося покушения.

Мейсон продолжал прятаться в кустах, пока не послышался шум отъезжающего «ниссана». Только тогда он вскочил и побежал к своему «датсуну» так быстро, как только позволяли винтовка и сумка. Положив винтовку рядом с собой, Мейсон наклонился вбок, чтобы бросить сумку на заднее сиденье. Вполне возможно, это спасло ему жизнь, – в то же мгновение пуля разбила вдребезги лобовое стекло. Мейсон отреагировал моментально. Схватив винтовку и сумку, он вывалился из машины на землю и скользнул в заросли.

Тотчас вторая пуля ударила в кузов «датсуна». Мейсон определил единственное возможное укрытие, откуда была видна машина, – россыпь камней не более чем в ста пятидесяти ярдах прямо впереди, на противоположном берегу вади. Солнце не благоволило ни одному из противников, но Мейсон мастерски владел искусством стрельбы, а «стивен-грант» 22-го калибра был его любимым оружием.

Имея дело с пулей такого маленького калибра, нужно было поразить цель в голову. Мейсон тщательно навел винтовку на наиболее подходящий камень. Через несколько секунд чуть левее точки прицеливания показалось смуглое лицо и плечо в белой рубашке. Мейсон мгновенно сместил мушку и нажал на спусковой крючок.

Прицел был установлен на сто метров; для того чтобы пуля весом 45 гран, вылетающая с начальной скоростью 2400 футов в секунду, попала точно в цель, пришлось взять на два с половиной дюйма выше. Как только затихли отголоски выстрела, Мейсон перезарядил винтовку, оставил сумку в кустах и направился на противоположный берег вади.

Убитым оказался индус. Судя по всему, он приехал в «ниссане» вместе с остальными. Мейсон пожал плечами. Он отметил, что пуля попала на дюйм выше точки прицеливания. Она должна была войти в самое тонкое место черепа, в левую глазницу, а пробила толстую надбровную кость и вонзилась в головной мозг.

Пульс на сонной артерии под подбородком не прощупывался. Из раны и уха вытекли капельки крови, но выходного отверстия не было: пуля с полым кончиком, скорее всего, разорвалась на куски и осталась внутри черепа. Быстро обыскав труп, Мейсон не нашел ничего, кроме авторучки и жестянки с жевательным табаком. Он уже начал размышлять, что делать: избавиться от мертвеца или попытаться догнать «ниссан», – но тут пикап на полной скорости выскочил из-за ближайшей излучины пересохшего русла.

Не зная, вооружены ли остальные, Мейсон решил не рисковать. Забросив за камень винтовку, из которой стрелял индус, он побежал на запад, подальше от дна вади, где могла проехать машина. Мейсон направлялся кружным путем на плато с отвалами земли из фаладжа, единственным укрытием в радиусе нескольких миль.

Вдогонку ему не прозвучали выстрелы, но он не оглядывался до тех пор, пока не достиг входа в шахту, откуда был вытащен чемодан. Там он обнаружил альпинистскую веревку, привязанную к вбитому в землю стальному колышку и уходящую вниз. Перед тем как нырнуть под землю, Мейсон обернулся и увидел далеко позади троих преследователей.

Система фаладжей, созданная в Персии в четвертом веке до нашей эры, две тысячи лет назад была принесена в Оман. Тех, кто копал подземные тоннели, называли искателями смерти, ибо многие из них погибали под завалами или от ядовитых газов. В основном это были молодые мужчины, ослепленные еще в детстве, благодаря чему у них развивалась поразительная способность высекать примитивными орудиями в сплошном камне прямые проходы, практически без уклона. Некоторые фаладжи уходили в глубину на сто пятьдесят метров и имели в длину свыше пятидесяти миль. Они накапливали воду под раскаленной пустыней, и живительной влаге не грозило испарение.

После изгнания персидских захватчиков прошли столетия, и многие фаладжи, в основном небольшие тоннели у давно обезлюдевших поселений, оказались заброшены. Мейсон не знал, как далеко сможет пройти по выбранному им каналу, однако сейчас несомненно гораздо безопаснее под землей, чем на поверхности.

Спустившись футов на восемнадцать, Мейсон достиг дна фаладжа, где возвышалась горка насыпавшейся сверху земли и валялся козий скелет. Диаметр шахты был достаточно мал, чтобы человек высокого роста смог выбраться из нее самостоятельно, без веревки. Мейсон предположил, что и остальные шахты окажутся не шире. Он направился на юг, зная, что по мере удаления от гор подземный канал начнет подниматься.

В нескольких местах своды обвалились, однако дорога вперед оставалась открыта. Мейсон знал, что в оманских фаладжах обитают различные виды ядовитых змей, но старался об этом не думать. Громкий крик или выстрел мог вызвать крупный обвал.

Возможно, его не будут преследовать. Оставив позади вторую вертикальную шахту, Мейсон задержался и напряг слух. Он мысленно выругался, услышав в тоннеле позади стук камней. Ускорив шаг, Мейсон вслепую выскочил туда, где пол тоннеля просел, и оказался по пояс в воде. Выбравшись из лужи и приближаясь к третьей шахте, он больно ударился головой о каменную стену.

Выругавшись вслух, Мейсон потер макушку. И тут же в груди разлился холод – ощущение довольно редкое, поскольку ему был дарован необычайно высокий порог страха. Причиной охватившего его ужаса было жужжание многих сотен разъяренных шершней. Два года назад в центральном Омане Мейсон стал свидетелем мучительной смерти двух девушек, которые подверглись нападению горных шершней в заброшенном сарае. Гнездо висело под потолком – огромный перевернутый глиняный конус. И вот сейчас это воспоминание заставило Мейсона упасть на землю и осторожно поползти вперед. К его облегчению, пространство между гнездом шершней и дном прохода оказалось достаточно большим, и дорога вперед была открыта. Понимая, что выделения страха оставят позади пахучий след, Мейсон полежал неподвижно на влажной земле. Его никто не ужалил, и постепенно гнездо успокоилось. Мейсон осторожно продолжил путь. Через несколько минут послышались крики ужаса, разнесшиеся оглушительным эхом под низкими сводами тоннеля. Затем последовал плеск воды, после чего наступила тишина, нарушаемая только тихими стонами.