Ранульф Файнс - Профессионал

– Проходите, – пригласил он американцев в прохладный полумрак гостиной. – Могу предложить пиво, кофе или чай со льдом.

Указав на кресла, Джон зашлепал босиком на кухню. Внутренние двери в бунгало отсутствовали, но холодильник стоял в дальнем углу, и из гостиной его не было видно. Вернувшись с двумя банками пива и кружками, Миллинг увидел в руке высокого мужчины короткоствольный револьвер.

– Поставьте пиво, суперинтендант, и лягте на пол лицом вниз.

Миллинг подчинился.

– А теперь руки за спину и сплетите пальцы.

Один из «гостей» стянул ему кисти рук, а затем запястья каким-то эластичным материалом, похожим на скотч. Хотя путы не причинили Джону особых неудобств, они были прочными как камень, и все его попытки избавиться от них оказались тщетны.

Ему помогли сесть в кресло, и мужчина с револьвером встал у него за спиной. Второй установил на штатив восьмимиллиметровую кинокамеру, после чего обошел бунгало, запирая все окна и двери. Затем он расшторил одно окно, чтобы Миллингу на лицо упало больше света.

Майер отнес чемоданчик в ванную и быстро приготовил все необходимое. Два дня назад, пока семейство Миллингов было на пляже, а Ча-Ча готовил барбекю, де Вилльерс снял гипсовый слепок с угла ванны, расположенного в шести дюймах над полом. Затем Карим Букс отлил по этому слепку свинцовый кастет.

Сценарий убийства был предельно прост. Миллинг решил перед пробежкой принять душ, поскользнулся на пролитом шампуне, упал, разорвав занавеску душа, и ударился об угол ванной затылком, как раз тем местом, где череп соединяется с шеей. Проломленная кость черепа вызвала кровоизлияние в мозг и мгновенную смерть. Поскольку можно было нанести всего один удар, Майер приготовил большой кусок полиэтилена, чтобы в случае необходимости обеспечить удушье.

Убедившись, что в ванной все готово, Майер вернулся к кинокамере и подал де Вилльерсу знак начинать. Де Вилльерс шагнул вплотную к Миллингу, так, чтобы в кадр попали его голова и револьвер. Он заговорил медленно и отчетливо:

– Восемнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года ты убил Салима бин Амра Бейт-Наата, подкараулив его в деревне Кум в провинции Дхофар. Ты признаёшь это?

Какое-то мгновение Миллинг молчал, переваривая это неожиданное и совершенно нелепое обвинение. Когда он наконец ответил, его голос прозвучал спокойно.

– В шестьдесят девятом году я служил в армии и сражался с террористами коммунистического толка. Я помню, что командовал своей ротой в Куме, и помню, что в ходе операции были убиты двое повстанцев, но не лично мной.

Тишину нарушали лишь жужжание камеры и гул кондиционера. Де Вилльерс решил испробовать другой подход.

– Как офицер, командовавший засадой в Куме, ты полностью отвечал за всех своих подчиненных. Если кто-то из них по твоему приказу выпустил пули, убившие Салима бин Амра, ты повинен в его смерти так же, как если бы сам убил его.

Джона Миллинга стремительно захлестнули события почти восьмилетней давности. Он прекрасно помнил, как именно все произошло, но если сейчас назвать фамилию, это поставит под угрозу жизнь другого человека. Джон решил избрать средний путь.

– Кто бы вы ни были, вы явно сошли с ума. На войне не бывает убийств. Солдаты уничтожают врага в особой обстановке, к которой не применима обычная мораль.

У Миллинга теплилась надежда, что эти люди спятили на почве кровной мести или даже что они участвуют в бредовом розыгрыше под впечатлением от Эстер Рэнтзен [19]. Однако взгляд Майера, жесткие, равнодушные нотки в голосе де Вилльерса и бесшумные, экономные движения обоих разбивали вдребезги подобные предположения.

– Действительно, был один офицер, заманивший в Куме в засаду марксистского комиссара. Сам этот факт я помню, но фамилия офицера стерлась в памяти. – Джон прекрасно ее помнил, но, конечно же, не собирался называть. – Если не верите, уточните сами. Этот офицер написал книгу о той засаде и событиях, предшествующих ей. Несомненно, он изложил, как все было.

– У тебя есть эта книга?

И снова Джон обнаружил, что не может спасти свою шкуру за счет кого-то другого. До книги от кресла, в котором он сидел, было меньше двух шагов, она стояла в шкафу среди многих других трудов, посвященных Аравийскому полуострову.

– Нет, – ответил он, – но ее легко заказать через книжный магазин в Маскате.

Де Вилльерсу уже приходилось видеть все это раньше. Перед лицом смерти большинство людей теряет способность мыслить рационально, но есть и те, кто сохраняет хладнокровие, стараясь сплести паутину обмана в надежде сохранить жизнь. Зная, что Миллинг бесспорно был единственным английским офицером в том регионе и что Салим бин Амр пал от руки европейца, де Вилльерс не купился на ухищрения своей жертвы. Он посмотрел на Майера, и тот кивнул. Отснятая кинопленка уже была убрана в коробку.

Де Вилльерс не собирался рисковать, поскольку Миллинг явно обладал большой физической силой. Револьвер оставался там, где Джон его не видел и не мог достать.

– Встань на колени и иди так в ванную.

Миллинг неуклюже переполз на коленях в ванную, где его привязали лицом вниз к сиденью унитаза. Дуло револьвера, скользнув по губам, уткнулось в зубы. Затем в рот запихнули скомканную туалетную бумагу. Он услышал, как один из убийц раскрыл чемоданчик, и тут раздался самый прекрасный в мире звук – громкая трель звонка входной двери.

Майер и де Вилльерс действовали без промедления. Захлопнув чемоданчик, они заперли Миллинга в ванной и бесшумно покинули бунгало через дверь кухни, пересекли дворик позади дома, исчезли за воротами в стене и направились по пустырю к расположенной неподалеку развилке у въезда в Сееб, где их ждали Карим Букс и Дэвис.

Джордж Холберт, не получив ответа на звонки в дверь и громкие крики, обошел дом сзади, проник на кухню и обнаружил своего друга в ванной. Кухонным ножом он быстро перерезал скотч.

– Черт побери, что ты здесь делал? – изумленно спросил Холберт.

– Хороший вопрос, – ответил Джон. – Очень хороший вопрос.

Наполнив раковину, он погрузил лицо в холодную воду. Требовалось время на размышления. Если рассказать Джорджу правду, со временем она станет известна всем, в том числе и Бриджи, а этого нужно избежать любой ценой. Врач предупредил, что необходимо беречь ее от любых потрясений, иначе она может потерять ребенка. Джон прекрасно понимал, как она отнесется к известию о покушении на его жизнь. Вытерев лицо, он переоделся в спортивный костюм.

– Подозреваю, это дело рук ребят из главного штаба, – наконец сказал Джон. – На прошлой неделе мы задали им жару на вечеринке на берегу, и кто-то из них, похоже, додумался в отместку привязать меня к собственному сортиру.