Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов

И хотя он прекрасно понимал, что деваться Мамаю некуда, ему до последнего момента не верилось, что опытный и хитрый ордынец сам засунет голову в генуэзскую петлю. Консулу оставалось только ее затянуть. Четыре тысячи прекрасно обученных арбалетчиков и копейщиков получил этот дикарь от Кафы. Четыре тысячи лучших пехотинцев Европы. Неужели он надеется, что республика простит ему гибель четырех тысяч своих граждан?

Дежурный стражник доложил о прибытии синдиков. Консул встал и быстрым шагом вышел на крыльцо, где черкесы-аргузии (городские стражники) держали под уздцы его коня. Консул легко вскочил в седло и пустил коня рысью. За ним поспешили синдики и личная консульская стража.

Слуги консула внесли в шатер ордынского царя блюда с фруктами и виноградом. Круглое лоснящееся лицо Мамая выражало крайнюю степень доброжелательства. Он радушно обнял своего генуэзского брата и хлопнул в ладоши. Раб принес свиток бумаги. Мамай передал письмо консулу и сообщил ему, что молодой Дориа жив. Он жадно вглядывался в лицо итальянца, наблюдая за его реакцией. Но лицо консула осталось непроницаемым. Проклятые фряги!

Ордынец не знал, что греки сумели подать на берег сигнал, и ночью, когда корабль проходил пролив, к нему бесшумно пристали гребные шлюпки, с которых высадились привычные к абордажным атакам генуэзские пираты и перебили всю татарскую стражу. И племянник адмирала уже две недели находился в городе.

Мамай угодливо улыбался. Ему нужен был корабль. Его друг, император ромеев, уже ждет его в Царьграде. Он даст ему войско. Тысячи железных всадников. Да-да, он знает, что всадники стоят дорого, но у него есть чем заплатить. Пусть его брат не сомневается, у него с собой вся казна Орды. Что хочет его брат за корабль? Пусть он не стесняется. Мамай заплатит любую цену. Золото, жемчуг, самоцветы.

Консул равнодушно посмотрел на сундуки с сокровищами, стоящие в углу юрты, и, посмотрев Мамаю прямо в глаза, сказал лишь одно слово:

— Саблю.

Лицо Мамая окаменело. Он сразу понял, что требует консул. Саблю Чингизидов. Родовую реликвию улуса Джучиева. Никто не смеет требовать ее у ордынских ханов. Отдать саблю — значит отдать власть. Мамай был готов к унижениям, но то, о чем просил консул, выходило за все мыслимые пределы. Это было неслыханное оскорбление. Мамай даже подался вперед, чтобы поближе разглядеть глаза консула. Не шутит ли тот? Консул не шутил. Лучше бы он плюнул Мамаю в лицо. Стерпеть плевок было бы в тысячу раз легче, чем это чудовищно унизительное требование.

Ордынский царь откинулся назад, заскрипел зубами, вскочил с подушек и подбежал к кофру. Из свернутой кошмы он ловко вытащил саблю в ножнах и, обернувшись, бросил оружие под ноги консулу. Консул спокойно кивнул слуге, и тот поднял саблю с войлочного пола. Мамай смотрел на консула, даже не пытаясь скрыть ненависти.

На лице генуэзца не дрогнул ни один мускул. Мамай получит корабль. На рассвете судно будет ждать его на пристани, напротив Доковой башни. И, поклонившись, консул вышел из шатра.

Когда утром ордынский правитель подымался со шлюпки на корабль, его степные дальнозоркие глаза разглядели у стен цитадели молодого Дориа в красной генуэзской шапочке. Дориа стоял в окружении свиты и наблюдал за погрузкой. Но удивиться Мамай не успел. В следующее мгновение острая как бритва сабля черкесского аргузия отделила голову от грузного туловища свирепого степного владыки.

Голову мятежного темника с богатыми дарами послали молодому ордынскому хану. Хан Тохтамыш милостиво пожаловал Кафе селения Южного берега Крыма. А о сабле в ханской ставке никто генуэзцев не спросил. В Сарае было не до сабли. На Золотую Орду надвигался грозный Тимур.

Москва, июнь, 2005 г.

Доминик Перье встретил гостей сам и провел в свой офис на втором этаже посольства.

— Господа, я нахожусь в крайне затруднительном положении. Дело в том, что убитый вчера Александр фон Ройбах был моим школьным товарищем. Он посвятил меня во все свои дела по поиску архива Каратаевых, еще будучи в Брюсселе. Я знал все подробности его переговоров с Кардашевым. Ройбах полагал, что этому человеку доверять нельзя.

Так и оказалось. Несмотря на то что у Александра была вполне конкретная договоренность с Кардашевым о покупке архива, тот с помощью шантажа заставил Ройбаха рассказать о так называемом наследстве бригадира. Это сугубо конфиденциальная информация семьи Каратаевых, совершенно не предназначенная для чужих ушей. Целью приезда Александра как раз и был поиск семейного наследства, и с помощью архива он надеялся получить дополнительную информацию о его местонахождении.

Однако в обмен на бумаги о наследстве из архива Каратаевых Кардашев потребовал долю от найденных ценностей дополнительно к оговоренной плате за сам архив. Александру ничего не оставалось, как согласиться на требования шантажиста.

Но вечером того же дня Ройбах позвонил мне и попросил помочь ему изъять наследство бригадира из тайника в бывшем имении Каратаевых под Псковом. Он очень боялся, что, как только они найдут ценности, Кардашев от него избавится. И для этого у него были все основания. С другой стороны, никого чужого в эти дела Александр посвящать решительно не хотел. Я долго не соглашался, так как считал, что для меня как дипломата участие в данном предприятии может выглядеть достаточно двусмысленно. Но Ройбах меня уговорил. Он всегда умел уговаривать. В пятницу утром я вылетел во Псков. Достал из тайника вещи и вернулся в Москву. Вот эти вещи.

Перье подошел к сейфу и вынул небольшой сверток. Развернул его и выложил на стол один за другим четыре кинжала. Два первых были кавказскими кинжалами с золотой инкрустацией рукояти и россыпью камней на серебряных ножнах. Еще один был кривой кинжал явно турецкой работы, и последний — тонкий стилет в красивых ножнах, украшенных силуэтом волка.

— То есть перед нами — наследство бригадира? — уточнил Розум.

— Вынужден вас огорчить, — вздохнул Доминик. — Это совсем не то, что искал барон. Ройбах был очень разочарован, когда я ему описал находку. Он переспросил меня несколько раз о какой-то сабле. И когда понял, что ее в вещах нет, сразу потерял к ним интерес. Сказал, что заедет посмотреть, как только освободится. А в воскресенье его убили. Я хочу официально передать найденные в Нелюдове вещи российским властям в вашем лице. Здесь бумага, подготовленная нашим юристом, со списком вещей и подробным их описанием. Пожалуйста, распишитесь и забирайте.

Безутешная вдова баронесса Эмилия фон Ройбах прилетела в Москву в среду утренним рейсом из Франкфурта. На ней было тесное, довольно короткое платье, подчеркивающее прекрасно сохранившуюся фигуру вдовы. Черная шляпка с короткой вуалью выдавала цель приезда. Она пожелала остановиться в «Паласе» и сразу по прибытии заявила встречавшему ее работнику прокуратуры, что требует встречи с представителями властей.