Кейт Уайт - Подвал

— Неужели он и правда оставит меня в покое?

— Я же тебе говорила, вчера все произошло из-за этих дурацких цветов. Ты же знаешь, Роза убедила его, что ты испугалась и просто пыталась защитить нас. — Я посмотрела на ее кровать. — И что ты не хотела ему ничего дурного. — Это я уже говорила ей раньше.

— Не хотела ему ничего дурного, — повторила она. — Да я убить его хотела! И по-прежнему хочу. — Так громко она уже давно не говорила. По крайней мере, она не теряла боевого духа.

— Тихо, услышат, — прошептала я. — Я знаю, что ты хочешь. Я тоже хочу, но об этом больше никому нельзя говорить. Обещай, что не скажешь. — Боже мой, он едва согласился оставить ее в живых! Второй раз, конечно, не согласится, особенно если будет знать правду.

Фиалка уставилась в потолок. Я не знала, что еще сказать. Она ничего не пообещала мне, но должна была понимать, что нельзя рисковать, нельзя повторять раз сделанную ошибку. Фиалка хотела отплатить ему. Может быть, когда она выздоровеет, мы придумаем что-нибудь вместе. Мак нас не остановит, в этом я уверена. Роза могла бы остановить, но нас будет трое против нее одной.

— Лилия, — позвала Мак.

Дыхание у меня участилось, сердце, казалось, вот-вот разорвется. Идет . Так не хотелось уходить от Фиалки. Можно бы притвориться больной, но тогда он начнет искать меня и увидит Фиалку. Он сказал, что оставит ее в покое, но до полного выздоровления ей лучше не попадаться ему на глаза.

Я очень медленно встала с кровати и вышла из спальни.

— Скоро вернусь, — сказала я и закрыла за собой дверь.

— Почему бы тебе не сесть за стол, Лилия? — Мак улыбнулась как-то чересчур сладко. Я видела, что она очень старается. Она никогда так не старалась. Я села, моля бога, чтобы он не заговорил со мной. Но он, разумеется, заговорит.

Дверь в подвал открылась, и я замерла. Он спустился по лестнице с широкой улыбкой на помятом лице.

— Доброе утро, цветы, — сказал он.

— Доброе утро, — ответили мы хором. Сейчас это походило на репетицию пьесы. Мы произносили приветствия машинально, не задумываясь, как будто он, как режиссер на съемочной площадке, крикнул «мотор».

Он поцеловал в щеку Розу и Мак и повернулся ко мне. Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, я вцепилась в сиденье стула и стиснула зубы. Его губы прикоснулись к моему лбу, и меня сразу затошнило. Всякий раз, как он прикасался ко мне, хотелось закричать и убежать, но это, конечно, невозможно. Так можно было бы поступить, если бы я потеряла надежду выбраться на свободу и просто хотела бы покончить с собой.

Роза приготовила на завтрак оладьи и фруктовый салат, но я не могла есть. Я продолжала чувствовать прикосновение его губ, его запах. Его темные глаза-бусины, казалось, прожигали насквозь. Я изо всех сил старалась отдалиться от Саммер, чтобы она и Лилия оставались двумя разными людьми. Но давалось это с трудом.

Я чувствовала себя виноватой, как будто обманываю Льюиса. Я знала, что это не так, но эта мысль не давала мне покоя. Как он поведет себя, когда узнает? Будет зол, обижен? Испытает отвращение? Наверняка. Подумает, что его предали? Нет, ведь я никогда не хотела Клевера и никогда не захочу. Он меня насиловал. Льюис не будет считать меня предательницей, ведь верно?

— Итак, каковы планы на сегодня? — громко спросил Клевер, нарушая течение моих мыслей. Будем ухаживать за девушкой, которой ты вчера повторно поломал ребра, ублюдок !

— Наверное, почитаем. Что-то давно мы уже не читали, — Роза предостерегающе посмотрела на меня. Мне хотелось дать ей пощечину, но я заставила себя улыбнуться.

— Надо не забыть купить вам новые книги.

Роза кивнула.

— Это было бы хорошо, Клевер. Спасибо.

— Пожалуйста.

Меня мутило от их любезностей. Я воткнула пластиковую вилку в ягоду малины и сделала глубокий вдох. Почему бы просто не изображать любовь в его присутствии? Мне казалось, я нисколько не скрываю свою ненависть к нему. Стараясь не смотреть на него, я оглядела комнату. Взгляд остановился на календаре. Через неделю — день рождения Льюиса. Неужели мы проведем его порознь?

В день рождения Льюис хотел пойти на бега. Раньше мы, каждый со своей семьей, ходили на ипподром, и нам обоим нравилось. Льюис говорил, что хочет пойти снова, и мы собирались пойти на бега в его девятнадцатый день рождения. Я надеялась, он пойдет, хоть и без меня. Нет, конечно, не пойдет, но мне так хотелось, чтобы в день рождения он повеселился.

— Скоро я устрою вам киновечер, — сказал Клевер. Я едва не упала со стула. Киновечера устраивают нормальные люди, а не такие как он. — Последние дни я уделял вам мало времени и чувствую себя виноватым.

Не беспокойся об этом , хотела сказать я, но прикусила язык.

— Заманчиво, — осторожно произнесла Мак.

Он улыбнулся, но через секунду его лицо снова застыло. В последнее время у него всегда было такое выражение.

— Вот и хорошо, — сказал он.

Хорошо ли? Я положила в рот еще одну ягоду малины и, глядя в тарелку, начала жевать. Роза и Мак тоже ели молча, довольно часто поглядывая на Клевера. Раньше за столом все-таки разговаривали, но теперь это случалось редко. Казалось, Роза и Мак не знают, что сказать, или не понимают, как он отреагирует на то, что они обычно говорили.

Клевер долго жевал, блуждая взглядом по комнате. Потом положил вилку, почесал подбородок и снова взялся за вилку. Роза следила за ним краем глаза, слегка наклонив голову.

Я прикусила губу. Сердце трепетало от напряжения. Я по-прежнему старалась не привлекать к себе внимания и молча ела, что могла. Казалось, все мы ждем извержения вулкана.

— Хорошо, — еле слышно пробормотал он, наколол на вилку бобы и кусок колбасы и отправил все это в рот. Никто не ответил, потому что сказано это было не нам. Я даже сомневалась, что он говорит про еду. Мне хотелось побыстрее вернуться к Фиалке и оказаться от него подальше.

— Ну, спасибо за завтрак, — вдруг сказал он и встал. — Увидимся за ужином. Желаю хорошо провести день.

Роза и Мак попрощались с ним, потом поднялись, собираясь убрать со стола. Они держались напряженно и двигались, пожалуй, слишком быстро, как будто хотели убраться в два раза быстрее обычного на случай… чего?

Я решила уклониться от уборки и не ломать себе голову, по поводу чего они так суетятся. Прошла прямо в спальню и села на кровать Фиалки.

— Привет, — прошептала она, открыв глаза.

— Привет. Как дела? — Она кивнула, хотя было ясно, что дела далеко не хорошо. Она была бледна, давно немытые волосы всклокочены. — Хочешь принять душ?

Она нахмурилась. Я видела по лицу, что ей отчаянно этого хотелось.

— Поможешь?

Я закатила глаза:

— Еще чего захотела! — Я встала, протянула ей руки и помогла сесть на кровати. Фиалка старалась не показать, как ей больно, но все же жмурилась от боли. — Сегодня, кажется, мы будем читать.