Кейт Уайт - Подвал

Полгода я живу в этом аду, каждый день одно и то же, все в тех же четырех стенах. Не знаю, как до сих пор с ума не сошла. Может, и сошла. Возможно, я слишком безумна, чтобы это понять.

Дверь подвала со скрипом открылась. Его появление здесь после семи часов не сулит ничего хорошего. Неужели он снова кого-нибудь убьет? Он уже убил так много женщин. Как только это сходит ему с рук?

Раздался пронзительный крик, я затаила дыхание. Кто его жертва на этот раз? Я уже почти отгородилась от этого. Меня тошнило от убийств, совершавшихся на моих глазах, но я старалась думать, что это не на самом деле, что кровь не настоящая, как в кино. Мак называла это «мой механизм по принятию ситуации». Как ни назови, мне безразлично. Главное — помогает. Я встала и подошла к стене нашей спальни. Остальные сделали то же самое. Надо что-то предпринять. Всякий раз надо было что-то предпринять, но мы ничего не делали. Нас останавливал страх. Вот почему четыре девушки, запертые в подвале, его еще не убили.

Он грубо толкнул женщину вниз по лестнице. Она закричала от боли. У нее была короткая стрижка — вовсе не то, что Клевер считал женственным. Ему нравились длинные волосы. Юбка короткая, облегающая футболка с глубоким вырезом. Такой надеяться не на что. Клевер не понимает, зачем она продает свое тело, и не хочет понять. Он и судья, и присяжные, и палач одновременно.

От слез тушь размазалась у нее по лицу. Она, спотыкаясь, спустилась по лестнице и прижалась к стене. Подняв голову, увидела нас, и ее глаза широко раскрылись от удивления.

— Помогите, — умоляла она дрожащим голосом. У меня в глазах стояли слезы. Она казалась такой испуганной и беспомощной. Мы боялись не меньше ее. Я хотела бы что-нибудь предпринять, но понимала, что это бесполезно. Одной мне его никогда не одолеть.

Он сильно ударил ее ногой в живот, и она закричала от боли. Послышался еще удар, и я прижала ладонь ко рту, меня затошнило. Я бросилась на диван, легла и подтянула колени к подбородку.

— Не говори с ними. Они не такие, как ты! — сказал он. Лицо покраснело, взгляд холодный. Он снова ударил ее ногой, она опять закричала. Я крепче обхватила колени.

Зачем ему это? Обычно он их просто закалывает. Почему эту сначала избивает? Потому что ему так нравится?

— Пожалуйста, не надо, — пробормотала она. — Отпустите меня, пожалуйста. — Он тяжело дышал. Услышав просьбу, улыбнулся и склонил голову набок. При виде удовольствия, которое он получал от этого истязания, у меня по спине побежали мурашки. Как же я его ненавижу!

— Тебе больно, потому что ты такая! Мне бы не пришлось это делать, если бы ты не губила жизни невинных людей, — прорычал он и ударил ее кулаком в лицо. Она упала на колени, изо рта на ковер потекла кровь.

При виде крови на ковре в глазах у него появился ужас. О нет!

Вены на шее набухли, лицо стало красным от ярости. Он вытащил нож. Вот оно . Она начала размахивать руками, пытаясь отбиться.

— Нет, нет, нет! Пожалуйста, не надо. Не надо, пожалуйста. — Глаза у нее широко раскрылись, как у ребенка, который хочет доказать свою невиновность. Но это не помогло. Никому из них он не давал уйти.

Слезы катились у меня по лицу так быстро, что казалось, это одна нескончаемая слеза. Я уже знала, что будет дальше. Он сильно ударил ее ногой в бок, туда же, куда бил раньше. Она захлебнулась и ухватилась за ребра. В тот момент, когда она посмотрела вниз, он вонзил нож ей в живот, вытащил и снова ударил. Из ран хлынула кровь. Я вся напряглась, борясь с позывами рвоты.

Девушка закашлялась, изо рта полетели кровавые брызги. Потом повалилась на ковер, гортанно вскрикнула, все ее тело задрожало. Последний раз она схватила ртом воздух и застыла. У меня дрожала губа. Не думай о ней как о человеке , сказала я себе и попыталась представить, что на полу лежит кусок мяса или тело убитого животного. И все равно мне пришлось отвернуться.

— Уберите здесь. Живо, — сказал он и побежал вверх по лестнице. Интересно, продолжал бы он убивать, если б ему самому приходилось закрывать глаза своим жертвам и вытирать кровь? Из-под трупа растекалась лужица крови. Я смотрела на нее как зачарованная. В человеческом теле столько крови, ярко-красной жидкости, текущей по нашим сосудам. А потеря даже небольшого количества может привести к смерти.

— Лилия, — голос Розы вернул меня к действительности. — Иди, помоги, пожалуйста.

Я кивнула.

— Хорошо. — Медленно я подошла к телу и опустилась на корточки. Запах крови наполнил легкие, и горло судорожно сжалось. Из глаз потекли слезы. Я вскочила на ноги.

— Не могу, извини, — пробормотала я и побежала в ванную.

Меня вырвало в унитаз. Слезы струились по лицу. Я хватала ртом воздух. Вздохнуть не получается. Я не могу дышать. Не могу подчищать следы его убийств.

— Лилия, — позвала меня из-за двери Мак. Я крепко зажмурила глаза. Оставьте меня в покое !

Привалившись к стене, я обхватила голову руками. Казалось, я задыхаюсь. Я ненавидела его, ненавидела свою жизнь в подвале. В ванную вошла Мак и опустилась рядом со мной.

— Я не могу, — помотала я головой. В горле появился и рос комок, я разрыдалась.

— Тише, все хорошо. Ты можешь, Лилия. Должна.

Я покачала головой. Кому должна?

— Н-нет, не должна, — сказала я, хватая ртом воздух.

— Успокойся. Не думай о плохом. У нас все будет хорошо, — я свернулась клубком и обхватила колени. Сколько раз я слышала эту фразу! Будет хорошо? А когда, собственно? Льюис тоже говорил мне эти слова, но ему можно было верить. Он обнимал меня, и казалось, что все уже хорошо, пусть даже и ненадолго. Но сейчас, когда Льюис мне так нужен, его здесь нет.

В голове стучало, как будто кто-то колотил по ней молотком. Я утерла слезы и глубоко, прерывисто вздохнула.

— Я не могу вам помочь.

Мак погладила меня по голове.

— Ну и не надо. Оставайся здесь, я зайду за тобой, когда закончим. Приведи себя в порядок к его возвращению. — Мак встала и вышла из ванной. Да, я приведу себя в порядок, но не для него, а для самой себя. Я чувствовала себя грязной, во рту оставался вкус желчи.

Поднявшись, я включила холодную воду и подставила рот под струю. Стало немного лучше. Я сполоснула лицо. Глаза опухли и покраснели от плача. Как прожить здесь еще хотя бы день? Когда это кончится и кончится ли вообще? Неизвестно. Возможно, мне предстоит прожить взаперти еще несколько лет. Если бы знать, сколько, я бы могла принять решение. Не хочу доживать до принятия того, что здесь происходит. Уж лучше умереть, чем приспособиться к такой жизни.

— Лилия, мы закончили. Можно войти? — постучала в дверь Мак. Быстро они. Прошло всего десять минут. Если бы был мировой рекорд по скорости уборки после убийства, они бы его побили. Я открыла дверь, и Мак улыбнулась: