Анна Орехова - Стамбул. Подслушанное убии?ство

Если Манчини не врет, то только Ловкина была внизу в момент убийства. Но как понять, правдивы ли его показания? Ясно, что свидетель из него никакой, но речь сейчас не о заседании суда, а о сути. Есть вероятность, что он намеренно ее подставляет. В таком случае убийца — он.

Зазвонивший телефон вывел Мехмета из раздумий.

— Слушаю.

— Мехмет бей, привет, это Осман из судмедэкспертизы. Есть минутка?

— Конечно. Какие-то новости по крови?

— Да. Кровь и в самом деле принадлежит жертве, но есть кое-что еще. Думаю, тебе стоит заглянуть ко мне в гости.

— Понял. Сейчас буду.

Мехмет сбросил вызов и вышел из кабинета. Если эксперт приглашает инспектора в гости, значит, в деле наметился прорыв.

Ника смотрела в тарелку на почти нетронутую рыбу и никак не могла выкинуть из головы разговор с Манчини. Она спала внизу в момент убийства, он прохлаждался у лестницы и не видел, чтобы кто-то поднимался на верхнюю палубу. Инспектор уверен, что внизу тоже никто не спрятался. Как такое возможно? Манчини перепутал время? Или врёт? Но зачем? Любой адвокат в пух и прах разобьет его показания. Папа так вообще уверен, что инспектор не пустит Манчини в суд.

«Если не дурак, конечно, — заявил он по видеосвязи. — Знающие люди говорят, что не дурак. В любом случае, не переживай, опереться ему не на что, все козыри на нашей стороне».

Он, похоже, готовился к битве: обсуждал стратегию с Ильясом, штудировал турецкое законодательство, наводил справки о Мехмете. Ника бы предпочла, чтобы битвы вообще не было, ведь битва предполагала арест. Даже представить страшно, что ее посадят за решетку. Пусть на короткий срок, ведь в случае чего, папа ее быстро вытащит. Хотя она иностранка, следовательно, есть риск побега, то есть залог могут и не назначить… Ника отложила вилку.

— Ну ты чего? — возмутился Кирилл. — Надо поесть, ты с утра на одном горелом омлете.

— На себя посмотри.

Рыба Кирилла немного уменьшилась в размерах, но в целом не сильно-то отличалась от той, что лежала на ее тарелке.

— Я ем! — Кирилл демонстративно наколол кусочек и отправил в рот. — Твоя очередь.

Ника, вздохнув, последовала его примеру. Форель была вкусной: свежевыловленная, приготовления на гриле, в сочетании с лимоном и овощами — настоящий гастрономический шедевр. В другое время она смела бы порцию мгновенно, но сейчас то и дело поглядывала на окна квартиры Кирилла и думала, не обидится ли он, если предложить завернуть еду с собой?

— Неужели он врет? — уже в который раз за вечер пробормотала Ника.

— Или ошибся, — тоже не в первый раз заметил Кирилл.

Они сидели на террасе. Мимо гуляли прохожие, наслаждаясь вечерней прохладой. Официант поставил на их столик лампу. Странно, что не было комаров, в Краснодаре их бы уже живьем сожрали.

— Если ошибся, как это доказать?

— Зачем? Это не твоя задача. Пусть инспектор доказывает. В этом вопросе я солидарен с твоим отцом: ни один суд такие показания не примет.

— Дело не в суде, я всё еще надеюсь, что до этого не дойдет. Я пытаюсь разобраться. Если Манчини врет, значит, он убийца. Понимаешь? Я тогда хотя бы буду знать, кто меня подставляет.

— Ника, я всё понимаю. Ты хочешь узнать, кто тот гад, что подбросил кровь и пуповину. Я тоже хочу это выяснить, но пока не вижу вариантов.

Ника наколола помидорку черри, задумчиво отправила в рот.

— Но если он ошибся? Например, был на лестнице в другое время, возможно это как-то мне поможет?

— Вряд ли. Опять же из-за того, что его словам сложно верить.

— Ты прав.

Она поковыряла рыбу вилкой, съела еще кусочек. Можно ли как-то доказать, что Манчини врет? Найти нестыковки в его словах? Или отыскать других свидетелей?

— Попробуй айран. — Кирилл указал на стакан с белым воздушным напитком. — С твоим режимом питания желудок будет благодарен.

Ника послушно взяла стакан. Интересно, когда будет готова экспертиза? Если кровь на кроссовках не принадлежит Федерике, то обо всем этом кошмаре можно будет забыть, а папа зря потратился на билет и гостиницу.

Айран был холодным, немного резковатым, отдаленно напоминал кефир.

— Мне нравится.

— Я рад. Если хочешь, можем попросить упаковать рыбу с собой и поужинаем позже. Когда придет аппетит.

Ника улыбнулась.

— Читаешь мои мысли.

Пока Кирилл общался с официантом, она достала телефон. Оказывается, пришло сообщение от Ильяса. Потягивая айран, Ника открыла ватсап.

«Эксперт шепнул, что есть результаты. Подтвердилось, что кровь принадлежит Сантос. Пытаюсь выяснить подробности».

Рука дрогнула, айран потек по подбородку на футболку.

— Черт!

Кирилл отвлекся от беседы с официантом.

— Что случилось?

Ника вытерла салфеткой подбородок. Пальцы и футболка были заляпаны айраном.

— Ильяс прислал сообщение. — Она протянула Кириллу телефон, взяла еще салфеток. — Я сейчас, надо привести себя в порядок.

Она направилась к туалетам. Знала же, что так будет. Знала! Но всё равно надеялась, вдруг это ошибка, вдруг она сама порезалась и не заметила, как кровь попала на кроссовки. Что теперь? Что будет делать инспектор?

Ника зашла в туалет, оперлась руками о раковину, посмотрела в зеркало — вид потерянный, глаза на мокром месте. Надо собраться, нельзя раскисать. У них ничего на нее нет: мотив притянут за уши, кровь — косвенная улика, то, что она была на нижней палубе, ничего не доказывает, а показания Манчини — всего лишь повод для беспокойства.

Любой адвокат разобьет обвинение в суде. Но неужели его всё-таки предъявят? Она открыла кран, смыла айран с футболки. Наконец вернулась злость. Знать бы, что за подонок ее подставляет!

Ника глубоко вдохнула. Всё будет хорошо, она не одна, рядом Кирилл и сегодня прилетает папа. Завтра утром они втроем сядут, всё еще раз обсудят и решат, что делать дальше. Главное — не раскисать.

Она вышла из туалета, направилась к их столику и застыла. С Кириллом беседовала девушка в сером платке. Помощница Мехмета! Та самая, что якобы плохо говорила по-английски. Рядом с ней стоял полицейский в форме. Девушка что-то спросила, Кирилл нахмурился и кивнул.

Ника отступила. Зачем они здесь? Пришли ее арестовывать? Или задать еще пару вопросов? Да какие, к черту, вопросы в восемь часов вечера! Ника посмотрела на боковой выход.

Что, если уйти? Ведь это не побег, пока ей не предъявили обвинение? Да, рано или поздно придется прийти в полицию, но через пять часов прилетает папа. Если ее и в самом деле хотят арестовать, пусть лучше он и Ильяс будут рядом. Ника стиснула кулаки. Бред, это какой-то бред. Почему вообще всё это происходит?!

Хотя вопрос «Почему?» тут неуместен, надо спрашивать «Кто?» Кто ее подставляет? Алиби не было у пятерых: Игоря, Светы, Катрин, Норы, Грассо. Кто-то из них? Или всё-таки Манчини?