Ким Слэйтер - Запертая в своем теле

– Ну что ж, поживем – увидим, – холодно ответила мама. – Но я тебе вот что скажу: если завтра после уроков она опять будет вся в слезах, я пойду к ним и прямо спрошу, что они такое сотворили с бедной девочкой.

– Пожалуйста, не надо ссориться со школой, – попросила я, стараясь не повышать голос. – Эви не всегда может судить, что для нее хорошо, а что плохо. Ей всего пять лет!

Мама была невероятно раздражена. Она пробормотала какой-то надуманный предлог и повесила трубку.

Воспоминания о вчерашнем разговоре были не самыми приятными. Я стряхнула их с себя и глянула на часы. Семь тридцать. Эви еще не просыпалась, а значит, пришла пора побудки. Не самый лучший вариант. Когда она встает сама, с ней проще.

Поднявшись наверх, я немного постояла у двери, слушая тихое мерное дыхание, любуясь золотистыми кудряшками, так чудесно рассыпавшимися по подушке, ее ресницами, темными и длинными, как у Эндрю, и вспоминая, как порой она сама будила меня по ночам, когда приходила, напуганная страшным сном.

Что ж, ничего удивительного: после того, как из жизни внезапно и трагично исчез отец, девочка боится, как бы не пропала и мать.

Но пора было вставать.

Нам повезло, что прежние жильцы не забрали шторы, хотя проку от них, честно говоря, не было почти никакого – тонкая ткань свободно пропускала свет. Пусть пока повисят, но, как только я начну регулярно зарабатывать, клянусь, сделаю всё, чтобы у моей красавицы была спальня, как у настоящей принцессы.

При мысли о том, что пришлось пережить Эви, сердце болезненно сжалось. Сначала папа, который был-был – и вдруг исчез, потом еще и это – новый дом, новая школа… Разве непонятно, что после такого любой ребенок будет далеко не в восторге, что к нему привлекли внимание всего класса?

Это моя вина. Надо было лучше объяснить все Харриет Уотсон.

Хотя что я могла сказать? Попросить не помогать Эви, не пытаться интегрировать ее в класс? Оставить в покое? Не обращать внимания? Конечно же, нет. Мисс Уотсон права, и ее усилия окупятся сторицей – в этом я была уверена.

– Доброе утро, мамочка.

– Доброе утро, золотая моя. – Глядя на зевающее, сонно улыбающееся с подушки чудо, было невозможно не улыбнуться в ответ. – Моя умненькая, хорошая девочка, которая ходит теперь в настоящую школу.

По ее лицу скользнула тень, пальцы зарылись в одеяло.

– Любимый завтрак ждет ваше высочество внизу.

– «Фростед шреддиз»? – Дочка просияла.

– И апельсиновый сок БЕЗ мякоти.

– Ням!

Эви отбросила одеяло и кинулась обниматься.

– Ну как, будешь сегодня умницей, сходишь в школу еще разок? – рискнула я. – У меня сегодня тоже первый день, и я сильно волнуюсь. Как ты думаешь, вдвоем мы справимся?

– Да, мамочка. – Она серьезно кивнула в ответ, и я мысленно возблагодарила великое и ужасное божество детских истерик за вовремя дарованную передышку.

Час спустя умытая, накормленная, одетая и причесанная Эви стояла в углу нашей крошечной прихожей, скрестив на груди руки, и отказывалась покидать дом.

– Эви, прошу тебя. Ты должна пойти в школу.

– Бабуля сказала, что это необязательно.

– Бабуля сказала так потому, что ты расстроилась, и она хотела тебя утешить. Но все девочки и все мальчики должны ходить в школу, иначе их мам посадят в тюрьму. Таков закон.

На целых две секунды Эви встревожилась.

– А я НЕ ХОЧУ.

Это уже становилось смешно. Если мы не выйдем из дома в ближайшие пять минут, то обязательно опоздаем.

– Ты должна ходить в школу, хочешь ты этого или нет.

– Я хочу ходить в школу, – возразила она, блестя глазами. – Только не в эту, а в другую. А в гадкий Сент-Сейвиорз я больше не пойду.

– Но другой школы здесь нет. Так что придется ходить в эту.

– Не хочу! – Детский голосок взлетел на целую октаву, когда я потянула ее за собой.

– А давай просто выйдем на улицу и пройдемся; заодно посмотрим, вдруг тебе захочется… Смотри, какой сегодня хороший день. Где-нибудь поблизости наверняка есть покемон. Если это так, то мы его поймаем.

Эви вытаращила глаза.

– Ладно, мама. А если, когда мы туда придем, я не захочу идти внутрь, ты разрешишь мне вернуться домой?

– Ой, гляди-ка, кто тут у нас! – воскликнула я, тарабаня по экрану телефона и прикидываясь, будто ничего не слышу. – Пойдем скорее, поймаем! – И я показала Эви телефонного монстра.

Мимо живых изгородей и скамеек для отдыха – любимых мест обитания покемонов – мы продвигались довольно быстро. Всё шло просто отлично, пока впереди не показались ворота школы.

– Знаешь, мамочка, я все же решила, что не пойду внутрь. – С этими словами дочка встала посреди дороги как вкопанная и снова сложила руки на груди.

– Я же тебе объяснила. Ходить в школу обязательно.

– Я не хочу. НЕ ХО-ЧУ! – И тут хлынули слезы, которые она так щедро размазывала по лицу, что намочила челку.

– Эви, прошу тебя!

Я тащила ее в одну сторону, она, упираясь, тянула меня в другую, а мимо шли родители с детьми и глазели: дети, как один, разинув рты, родители кто с осуждением, а кто с сочувствием.

– Гос-споди боже мой! – раздался громкий голос откуда-то спереди. – Что это здесь творится?

Я испугалась и выпустила руку дочери, а она перестала сопротивляться. Вместе мы повернулись к калитке и увидели Харриет Уотсон, стоявшую, уперев руки в бока и глядя на нас.

Эви застыла.

– Неужели это та самая Эви Коттер, которая вчера была такой хорошей девочкой? – Она покачала головой и посмотрела на меня с наигранным недоверием. – А вы знаете, что сказала мисс Ахтар? Что если Эви и сегодня будет вести себя так же хорошо, то наверняка получит наклейку.

Дочка удержала всхлип и вытерла глаза.

– Наклейку, да? – повторила я.

– Да, наклейку. Мы редко кому их даем. Только самым-самым лучшим. – Харриет сделала два шага вперед и протянула руку. – А ну-ка, мисс Коттер, пойдем со мной. Войдем в класс вместе, а мисс Ахтар ничего не скажем – ей не обязательно знать о том, что у тебя сегодня выдалось слезливое утро, правда?

Эви покивала и ухватилась за руку мисс Уотсон. Ее взгляд горел надеждой на обретение заветной наклейки.

Видя, что дочка больше не плачет, я выдохнула с облегчением.

– Пусть это будет наш маленький секрет, – сказала Харриет и со значением кивнула мне. Я развернулась и тихонько пошла прочь, вслушиваясь в доносящийся из-за спины разговор. – А еще у нас сегодня будет очень интересное задание. Ты вроде любишь рисовать, верно?

– Бабуля говорит, что у меня получается, – услышала я голосок дочери. – Я много чего умею рисовать, даже лица.

Я остановилась, глядя на то, как они идут к школе. Эви кивала, отвечая на расспросы мисс Уотсон, и даже не оглянулась. Тяжкий груз упал с плеч, и я покрутила головой, разминая напряженную шею.