Ким Слэйтер - Запертая в своем теле

Каждый день я вспоминаю новый кусочек того, что было. Складываю вместе со старыми, словно пазл, – и получается картина похищения.

Иногда бывает трудно понять, реальны ли эти воспоминания.

Лицо доктора Шоу нависает так близко, что в ее дыхании чувствуется запах сигарет, который она пыталась замаскировать мятой – безуспешно.

Я хлопаю глазами как бешеная, но внутри отошел какой-то контакт, и ничего не выходит.

– Ну, как там Мэтт? – слышу я голос доктора Чанса. Только слышу – он стоит за пределами моего ограниченного поля зрения. Голос у него низкий, интонации участливые, хотя и слегка насмешливые.

– Да как все – работы море, денег кот наплакал. – Доктор Шоу берет пипетку, и в мой пересохший глаз падает капля благодатной прохлады. Ее лицо расплывается. – Но от планов на побег в деревню по-прежнему не отказывается.

– А ты как? Готова бежать с ним? Откроете там B&B [13], будете жить-поживать…

– Нет. – Лицо доктора Шоу мрачнеет. – Мэтт любит поговорить об этом за трубкой, а я виновна в том, что потакаю ему. На самом деле без работы мы никто, и всё это пустые мечты.

«Нет , – начистоту говорю я ей. – Откройте ваш B&B, дышите чистым деревенским воздухом. Бегите от города, от этих крысиных гонок, живите той жизнью, о которой мечтаете, пока у вас есть силы…»

– Ой! – Она отдергивает руку, зависшую над моим глазом.

– Что? – Шаги доктора Чанса стучат по полу. Теперь на меня смотрят четыре глаза.

У доктора Чанса впалые щеки и короткая щетина. Нос слегка сдвинут набок, словно он ломал его в молодости. Серые, как галька, глаза смотрят с едва уловимым, но неподдельным участием.

«Я вас вижу!» – кричу я.

Растягиваю рот, моргаю, морщу нос.

В их взглядах ничего не меняется.

Доктор Шоу хмурится.

– Не знаю… Мне показалось, что я что-то заметила.

– Что – движение?

– Нет… в глазах как будто искра мелькнула и пропала, точнее описать не могу. Странно.

«Да! Я все еще здесь! Искра была! Правда!»

– Наверное, зрачки среагировали на сыворотку, – говорит доктор Чанс, глядя на меня без всякого выражения. – Или свет так упал.

«Посмотрите еще! Пожалуйста, посмотрите…»

– Да, наверное. – Она снова склоняется надо мной. Видно, что ей не хочется отворачиваться. – Хотя на какое-то мгновение я была уверена, что эти глаза смотрят, понимаешь?

– Нам всем хочется в это верить. Тяжело смириться с отсутствием жизни, когда пациент выглядит таким живым.

– Да, верно. Хотя в каком-то смысле что угодно лучше вот этого. Ты, может, сочтешь меня жестокой, но, по-моему, даже смерть лучше такого прозябания.

Выйдя из «Агентства недвижимости Грегори» и глотнув свежего воздуха, я почувствовала себя лучше. Пребывание в тесной, как коробка, комнате, да еще в присутствии недоброжелательно настроенного человека, оказалось настоящим испытанием.

Сняв пиджак, я перекинула его через руку и энергично зашагала к машине. Ничего, сердце сейчас успокоится, дыхание выровняется и щеки перестанут гореть.

Часы показывали три сорок пять. Из оплаченного на стоянку времени потратилась только половина. А еще занятия Эви недавно кончились, и скоро она уже будет дома.

Мне так хотелось услышать, как прошел ее первый школьный день, что, сев в машину, я отправила маме эсэмэску: «Скоро буду, как Эви?» Но ответа не получила.

Внутри шевельнулось раздражение: уж, казалось бы, в такой исключительный день, как сегодня, можно было бы и дать знать о том, как все прошло…

Путь домой оказался дольше, чем путь до агентства, – увеличилось количество машин. Ну и ладно, зато успокоиться успею.

Я слегка опустила стекло и ехала, наслаждаясь ветерком, хотя все равно жалела, что в салоне нет кондиционера.

Ах, как было бы хорошо, если б меня взяли на эту работу… Тогда, немного погодя, можно будет обновить машину и съездить с Эви куда-нибудь на выходные. Но пока об этом можно лишь мечтать.

Правда, во время интервью был момент, когда мне показалось, что Бриони настроена откровенно враждебно, и я даже спросила себя, действительно ли мне нужна эта работа.

А может быть, она со всеми такая? Тогда с какой стати я буду позволять этой капризной бабенке сводить мои планы на нет? Хозяин, Дейл, совершенно очарователен, и, хотя поговорить со вторым агентом, которая занималась с клиентами в зале, не получилось, общее впечатление от конторы оказалось весьма приятным.

Мне удалось припарковать машину возле дома, и, шагнув на улицу, я ожидала услышать стук в окно гостиной и увидеть в нем возбужденную мордашку дочки, которой уже не терпится выложить свои новости.

Но ничего подобного не было.

Мы уже привыкли входить через черный ход, а не через парадный, поэтому я направилась туда, отметив, что на участке перед домом больше сорняков, чем травы, а местное кошачье население, судя по запаху, давно привыкло справлять нужду в этих зарослях.

Мама считала, что «в таком районе, как этот», двери всегда нужно держать запертыми, и потому неудивительно, что дверь отказалась поддаваться нажатию ручки.

Искать ключи было откровенно лениво. Да и зачем, когда можно просто постучать? Но никто не ответил, так что пришлось открывать дверь самостоятельно.

– Есть здесь кто-нибудь?

Судя по тишине и неподвижности воздуха, дом пустовал. Это было странно. Кухонные часы показывали четыре пятнадцать. Уроки у Эви закончились час назад, а, даже если идти неспешным шагом, путь от школы занимает всего пятнадцать минут.

Я вытащила из сумки телефон и проверила последние сообщения. Пусто.

Набрала мамин номер – и сразу попала на автоответчик.

Пульс участился.

– Всё хорошо. – Это звучало совсем не так уверенно, как хотелось бы. – Всё в полном порядке.

Я набрала номер школы, и другой автоответчик сообщил, что часы присутствия сотрудников школьной администрации подошли к концу.

Дыхание участилось, ноги перестали держать. После смерти Эндрю мысли срывались с места в карьер по самому ничтожному поводу, неизменно выдавая наихудший сценарий из всех возможных.

Мама не могла забыть, что Эви нужно забрать из школы. Значит, что-то случилось. Но что? И где их теперь искать?

Сидеть сложа руки не было никаких сил, и я, бросив дома пиджак и сумку, выскочила на улицу с телефоном и ключами в руках, пока в голове крутились разные «а вдруг…», одно страшнее другого.

А вдруг они тоже попали в аварию, как Эндрю?

Или маме стало плохо, а Эви испугалась и выбежала на дорогу, и теперь мама лежит где-нибудь без сознания, а Эви пошла домой одна и заблудилась?

Рот пересох, к горлу подступали рыдания, но, прежде чем паническая атака полноценно вступила в свои права, я увидела их, выходящих из-за ближайшего поворота. А они увидели меня.