Лайза Джуэлл - Невидимая девушка [litres]

Я поддерживаю связь и с Джошем. Он сказал мне, что его родители расстались, и это меня не слишком удивляет. Я рада за его маму; она производила впечатление женщины, вся жизнь которой строилась вокруг мужчины, но теперь она свободна и может стать тем, кем ей хочется быть. У Роана случился нервный срыв, и в настоящее время он взял на работе отпуск и живет с родителями где-то в Сассексе.

Харрисон Джон находится под следствием за то, что он сделал с той маленькой девочкой. И за два других нападения в том списке, который я составила несколько недель назад.

Увидев его фотографию в газетах, жертвы дали о себе знать и опознали в нем нападавшего. Видеозаписи с камер наблюдения показали, что он находился в непосредственной близости от мест нападения, а его отпечатки пальцев совпали с отпечатками, снятыми с сумочки одной из жертв. Так что я получила то, что хотела – его настигло возмездие. Я смогла упрятать за решетку мерзкого негодяя, и теперь вся страна знает, кто он такой.

А еще есть Оуэн Пик. Как ни странно, на днях я с ним столкнулась. Он как раз выходил из метро, а я входила. Мы ненадолго остановились, и я, наконец, смогла должным образом извиниться перед ним за то, что не пошла в полицию раньше, не сообщила, что он не имеет к моему исчезновению никакого отношения.

– У меня в голове все перепуталось, – сказала я. – Я не отличала хорошее от плохого.

– Отлично понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал он. – С моей головой было то же самое.

Он сказал мне, что написал заявление с просьбой восстановить его на работе в колледже, и администрация согласилась. А еще он сказал, что больше не живет в доме рядом со строительной площадкой, что у него теперь есть своя квартира, впервые в жизни. А еще, сказал он мне, у него появилась девушка.

– Совсем недавно, – сказал он. – Но пока все хорошо.

Мы обнялись на прощание. Казалось бы, последний фрагмент головоломки встал на место. Я ушла с мыслью: ну вот. Теперь все ясно. Теперь все встало на свои места.

Но нет. Что-то не дает мне покоя. Что-то не так. Что-то, связанное с Днем святого Валентина, с тем моментом, когда я сидела возле бывшего дома Роана.

В ту первую ночь у Алисии я просмотрела на своем телефоне запись, которую сделала с крыши гаража Оуэна. Я смотрела ее снова и снова. Мой взгляд был прикован к лицу Роана, когда его рука соприкоснулась с фарфоровой кожей Алисии. И я увидела их. Подспудную злость. Ярость. Тьму.

Я знаю, как устроен мир. Мужчины бьют женщин. Женщины бьют мужчин. Девушки ломают парням пальцы в отместку за то, что те сделали с ними в детстве.

Но было в лице Роана, когда он ударил Алисию, нечто леденящее душу, пугающее, и это при том, что он врач, его работа заключалась в том, чтобы исцелять людей. Правильно Джош сказал тем вечером, когда мы впервые болтали с ним: как человек с такой работой может причинять боль людям, которых он любил, причем каждый день?

Той ночью я показала Алисии отснятые кадры. К синяку на скуле она приложила пачку замороженного горошка. Алисия вздрогнула, когда я показала ей свою запись.

– Блин, Алисия, что это за человек? – спросила я.

– Не хочу даже говорить об этом, – сказала Алисия.

Она уронила пакет с горошком себе на колени.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Он как будто идет по жизни в маске. Сегодня вечером маска слетела с его лица, и мне это не понравилось. Это заставило меня задуматься, – сказала она. – Это заставило меня задуматься кое о каких вещах.

– О чем именно?

– О том, что он говорил. О том, чем он хотел заниматься в постели.

– Например.

Она снова поднесла горошек к щеке и слегка покачала головой.

– Я застукала его однажды, – сказала Алисия прерывающимся голосом. – Поймала в офисе. Он… доставлял себе удовольствие. Я подразнила его, спросила, думает ли он при этом обо мне. Он отшутился, сказал, что, конечно, он думает обо мне. Но я краем глаза увидела, Сафайр, я увидела эссе, написанное одним из его пациентов. Фантазию об изнасиловании.

Мои глаза в буквальном смысле полезли на лоб.

– Подумай сама, – сказала она. – Он один из них, понимаешь? Один из тех, в ком тебя ничто не удивит, если как следует об этом не задуматься. Если не заглянуть под маску. Тогда увидишь, что на самом деле он дурной человек, а вовсе не хороший. Что никакой он не спаситель. – Она остановилась и посмотрела на меня. – Что, возможно, он хищник.

Как только она это сказала, мне как будто дали под дых.

На днях я вернулась, чтобы проведать свой небольшой клочок земли напротив бывшего дома Роана, просто по старинке. Похоже, что квартиры наконец-то будут там построены. Закладывается фундамент. Скоро начнут забивать сваи. Люди трудятся там целый день, ворота открыты, машины въезжают и выезжают.

Моего укромного местечка больше нет, а вместе с ним ушли и покой, и тишина, и маленький рыжий лис.

И сейчас, в этот ясный апрельский вечер, я сижу на своей кровати, смотрю на свой розовый бумажный абажур с вырезанными сердечками, и мне еще больше нравится восьмилетняя девочка, которая его выбрала, потому что она выросла и стала обалденной девушкой, ломающей пальцы обидчику, мстящей тому, кто когда-то причинил ей боль. Я смотрю на Анджело. Он больше не пушистый комочек, а настоящий маленький котик, моя маленькая частичка дикой природы в помещении, и, по идее, я должна быть счастлива, но что-то гудит и гудит в моей голове. Харрисон находится под стражей за три сексуальных нападения, но у него есть алиби на все остальные; похоже, что все это время по улицам разгуливал не один хищник.

Я встаю, подхожу к окну и смотрю на площадь. А потом вспоминаю ночь в начале этого года, одну из ночей, когда мы с Джошем отправились на поиски Харрисона Джона. И правда бьет меня, как стрела, в грудь.

– Постарайся сделаться невидимым, – посоветовала я Джошу.

В следующий раз, когда мы встретились, он был в беговой одежде из лайкры, в куртке на молнии и в черной трикотажной шапочке. Я сначала не поняла, что это он, потому что его лицо было закрыто балаклавой. Но, подходя, он потянул ее вниз, и из нее показалось его улыбающееся лицо.

– Что скажешь? – спросил он. – Достаточно незаметен?

Я со смехом указала на балаклаву.

– Где ты взял это жуткое дерьмо? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Нашел в ящике у отца.

Он снова улыбнулся.

– Давай, – предложил он. – Пойдем на охоту.

Теоретически этот раздел предназначен для выражения благодарности тем, кто приложил руку к написанию книги, в которой эти слова опубликованы. В данном случае я в первую очередь должна поблагодарить себя любимую! Я бо́льшую часть года пишу без подсказок или советов, только я, мои (три) печатающие пальцы и мой странный воображаемый мир. Я добираюсь до конца и без чьей-либо помощи ставлю последнюю точку. Я не занимаюсь исследованиями, даже когда должна, потому что это сбивает меня с толку (так что извиняюсь за все возможные ляпы), и не люблю редакционные комментарии, когда я все еще работаю над текстом.