Кэтрин Купер - Шале

Какое-то время пресса еще про меня писала — парень, который чудом выжил в штормовую ночь один в горах. Я не врал, когда говорил журналистам, что этот случай меня изменил — так оно и было. Он заставил меня понять, что у нас всего одна жизнь. И что я не хочу тратить ее на работу в Сити, которая мне даже не нравится — сколько бы денег она ни приносила.

Поэтому я уволился, получив новогодний бонус, и отправился колесить по свету — сначала вместе с Нелл. Мы помогали в детских приютах в Африке, собирали во Франции виноград, записались в экипаж яхты и прошли по Карибскому морю. Поначалу все шло замечательно. Никогда еще я не был так счастлив.

И то, что я сказал, когда очнулся, тоже было правдой: тогда я ничего не помнил о смерти Уилла. И об отпуске вообще. Все, что я знал, — это что два пальца у меня почернели, потому что я отморозил их на склоне, а еще то, что люди рассказывали о моем спасении. Меня нашли зарывшимся в снежную пещеру, которую я сам устроил для себя под обрывом. Я провел там всю ночь — все поражались, как я пережил шторм, да еще так высоко в горах. Когда я достаточно поправился, чтобы подумать об этом, то и сам удивился, что выжил, — из нас двоих Уилл всегда был практичнее, однако это я построил себе убежище, благодаря которому остался в живых, а он словно растворился в пространстве.

Но со временем я начал припоминать, что случилось тогда. На меня навалилось чувство вины. Из-за моих долгих периодов депрессии и агрессивных вспышек мы с Нелл расстались — она не захотела дальше это терпеть. Мне стало тяжело вести привольную жизнь под тропическим солнцем, пока тело моего брата лежит на этой промерзшей горе. Я обратился к психотерапевту, который мало чем помог, но кое-как мне удалось наладить свою жизнь — пусть не счастливую, но комфортабельную. Я старался вообще не думать про Уилла — так мне было легче. Собственно, это оказалось единственным выходом. Я смирился с тем, что произошло — в конце концов, с тех пор минуло два десятилетия, — и понял, что могу жить дальше.

А теперь вот это…

Мне придется поехать. Это ясно. Но я не собираюсь копаться в прошлом. Что было, то было. В любом случае это никому не принесет добра.

Ранее

— Эй! Эй! Ты там как? — сказал кто-то в щель для почты, пытаясь заглянуть внутрь.

Я сидела на полу у дверей с Мишкой в руках, рыдала и звала маму, пока не охрипла от слез. Услышав голос, я притихла. Он был добрый. Но мама всегда говорила, что добрых людей нет, что даже те, кто кажутся приветливыми и дружелюбными, могут измениться в одно мгновение и что надо быть очень осторожной и никому не доверять.

Я поднялась на ноги и простонала:

— Я голодная. А еды нет.

— О, дорогая, — отозвался голос. Он был женский. — А твоя мама дома?

— Нет.

— А папа?

— Его уже давно нет.

— Понятно. А мама куда ушла?

— Не знаю. Может, по магазинам… но она не вернулась.

— Понятно, дорогая. Не беспокойся, мы с этим разберемся. Ты и я, вместе. Сколько ты уже сидишь одна?

— Не знаю. Наверное, долго.

— Ты можешь открыть мне дверь?

— Мне нельзя. Там могут быть плохие люди. И потом, она заперта. Я хотела пойти в магазин за едой, потому что у нас ничего не осталось, но не смогла открыть, и теперь у меня болит живот и…

Мне было трудно говорить, потому что я столько плакала.

— Тсссс, дорогая, не плачь. Я тебе помогу. Мы тебя вытащим, добудем тебе еды и найдем твою маму. Я сейчас позвоню кому-нибудь, кто сможет отпереть дверь, а потом вернусь и побуду с тобой, пока они приедут. Ты согласна?

Я кивнула, забыв, что симпатичная дама меня не видит.

— Согласна, дорогая?

— Да.

— Оставайся на месте, а я сбегаю к себе и позвоню. Я сразу же вернусь, обещаю. Ты потерпишь ради меня? Побудешь храброй девочкой еще пару минут?

— Хорошо.

— Умница. Я постараюсь вернуться скорее, честное слово.

Дама ушла, а я осталась сидеть у двери, прижимая к себе Мишку. Я очень надеялась, что дама скоро придет обратно. У меня сильно болел живот. Почти сразу щель для почты приоткрылась — дама вернулась назад.

— Ну вот, дорогая, полиция уже едет. Они откроют дверь, чтобы выпустить тебя, и найдут твою маму.

— А можно мне чего-нибудь поесть?

— Ну конечно, котенок. Они дадут тебе поесть, как только приедут и разберутся с дверью — по телефону мне сказали ничем тебя пока не кормить. Надо, чтобы сначала тебя осмотрел врач. Но я уверена, что это не займет много времени. Может, мы немного поиграем, пока дожидаемся?

— Да, давайте. А может, споем песню?

— Отличная мысль. И что ты хотела бы спеть?

Мне очень понравилось петь с дамой вместе. Она знала все песни, которые знала я, — правда, я знала немного. Мама обычно не пела со мной, вот почему я пела со своим Мишкой. Мама говорила, что у нее от этого болит голова, и нам приходилось петь совсем тихонько. Но Шейла (так звали ту даму) сказала, что я должна петь громко и уверенно, чтобы не терять присутствие духа (я не знала, что это означает, но звучало неплохо), поэтому я так и поступила. Здорово было петь вслух, но я чувствовала себя виноватой. Шейла широко открыла щель почтового ящика, чтобы мы слышали друг друга. Мне понравилась Шейла. Я редко знакомилась с новыми людьми. Обычно мы с мамой были только вдвоем, и мама бо́льшую часть времени была очень усталая или плохо себя чувствовала и не могла играть, поэтому я играла с Мишкой.

У нас оставались две зеленые бутылки, висящие на стене, и я пела так громко, как только могла, когда за дверью раздался какой-то шум, и Шейла перестала петь.

— О, сейчас нам придется прерваться, котенок, — сказала она. — Полиция приехала. Я буду тут, рядом, и подожду, чтобы поздороваться с тобой, когда дверь откроют, но сейчас им надо с тобой поговорить, хорошо? Тебе нечего бояться, никаких неприятностей не будет. Ты очень храбрая девочка, и мне понравилось петь с тобой хором. Может, споем еще как-нибудь?

— Да, обязательно, — ответила я.

— Привет, — сказал другой голос, тоже женский. — Меня зовут Анна. Я социальный работник, и мне надо убедиться, что с тобой всё в порядке. Как ты себя чувствуешь? Ты не пострадала? С тобой кто-нибудь есть?

— У меня живот болит, я проголодалась, а мамы нет дома, — ответила я.

— Ясно. Мы очень скоро тебя накормим. А сейчас мне нужно, чтобы ты подошла к окну в соседней комнате — думаю, это ваша гостиная, — чтобы мы тебя увидели. Шейла тоже стоит снаружи, так что можешь ей помахать. Сделаешь это для меня? Когда подойдешь к окну, раздастся громкий звук — это полиция будет взламывать дверь, чтобы тебя достать, дать тебе поесть и помочь найти твою маму.