Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

— Он ведь позвонил мне, черт подери! Этот дьявол позвонил мне…

От того, что произошло дальше, представление Симона о себе как о человеке трусливом полностью улетучилось. Каким-то невероятным образом ему удалось убедить пассажиров на перроне, что у Буссе эпилепсия, что тот позвонил ему и сообщил — дескать, у него начинается припадок и он не контролирует свое тело. Подозрительные взгляды сменились сочувственными и понимающими. Симон собрал вещи Буссе, взял его за плечо и вывел со станции к машине. Они не обменялись ни словом; Буссе тяжело дышал и всхлипывал.

Дверь машины стояла нараспашку, ключи так и остались в зажигании. После того, как они долго просидели молча, Симон сказал:

— Расскажи о звонке.

— На самом деле я не хочу умирать, — ответил Буссе. — Я просто стоял, смотрел на рельсы и слышал, как приближается поезд — и буквально затягивает меня… Голос Франца звучал в голове, как оглушительный грохот, голова была готова вот-вот взорваться… У меня не было выбора. Просто должен был прыгнуть.

— Но что он сказал?

— Откуда, черт подери, он узнал, что у меня твой мобильник?

— Вероятно, это была догадка. Мой номер есть в интернете.

— Голос у него был такой добрый… Он сказал, что наши судьбы переплетены, что меня ему никто не может заменить… ему нужно, чтобы я был рядом с ним.

Симону удалось сдержаться и не отпустить циничный комментарий. Буссе продолжал:

— Он сказал, чтобы я оставался на станции, что он пошлет машину и заберет меня. И все снова станет хорошо. Хотя я знал, что не смогу. Вернуться уже невозможно. Так что я сделал несколько шагов вперед, и если б ты не появился…

Буссе снова расплакался. Он съежился, спрятал лицо в ладонях, все тело у него дрожало. Слезы и сопли капали ему на брюки.

— Боже мой, прости меня, Симон, — бормотал он. — Прости, прости…

Симон еще до конца не пришел в себя, однако инцидент у поезда придал ему почти нечеловеческую прозорливость. Сейчас все его внимание сосредоточилось на машине, которую собирался послать Освальд. Бенни и Стен, готовые вот-вот появиться здесь. Менее всего ему хотелось вступать с ними в противостояние. Он обернулся к Буссе и положил руку ему на плечо.

— Мы еще поговорим обо всем этом, обещаю. Но прежде ты должен определиться. Тут нельзя оставаться. Ты можешь пересидеть в городе, пообщаться с психологом, отдохнуть в какой-нибудь больнице. А так тебе придется выбирать между «Виа Терра» и хутором в Смоланде.

Буссе взял себя в руки и ответил хриплым от слез голосом:

— Хутор в Смоланде. Пожалуйста, отвези меня туда.

— Хорошо, но на этот раз мы поедем на машине.

Через некоторое время Буссе начал говорить. Не о том, что произошло, а о своих мыслях и сомнениях, доводящих его до безумия. Действительно ли «Виа Терра» — единственное спасение для Земли? И разве тогда наказания и приступы ярости Освальда неоправданны? Как можно спасти планету от гибели с помощью таких идиотов, как он сам, которые все делают неправильно?

Когда они остановились, чтобы заправить машину и поесть, Симон впервые прервал его.

— Знаешь, мне кажется, нужно время, чтобы самостоятельно в этом разобраться. У нас с Софией сложилось некоторое мнение по поводу всего этого — еще до того, как мы сбежали. Ты же сбежал, потому что у тебя, строго говоря, не было выхода. Никто не имеет права влиять на твои выводы. А их ты можешь сделать только в спокойной обстановке.

На лице Буссе просияла улыбка. Взгляд на минуту остановился на прозрачном весеннем небе.

— Черт, ты совершенно прав. Нужно жить одним днем, не так ли?

— Вот именно.

Встреча с родителями прошла натянуто. Симон обменялся рукопожатием с отцом и осторожно отодвинул маму, когда объятия затянулись. Глядя ей в глаза, он чувствовал, что вовсе не простил ее, однако находиться рядом с ней стало, по крайней мере, терпимо. Он согласился попить кофе — мама уже накрыла на стол, поставив свой лучший сервиз. Буссе, не почувствовавший напряжения между Симоном и его родителями, вежливо говорил о погоде и о том, как ему понравился хутор. Симон ломал голову, следует ли рассказать родителям о том, что произошло на станции, но потом решил не делать этого. Теперь он был почти уверен, что Буссе не будет повторять подобные попытки. В его глазах загорелась искра жизни. Всего одна маленькая искорка, но Симон надеялся, что она разгорится.

Когда он поднялся, чтобы попрощаться, мать схватила его за руку.

— Мы в «Пути Божьем» больше не изгоняем демонов.

— Очень хорошо. Пожалуйста, позаботьтесь о Буссе. И не пускайте посторонних.

Вернувшись в пансионат, Симон направился прямиком в теплицу и взялся за работу. Пропустил ужин и работал до темноты. Домой он вернулся настолько усталым, что собирался просто рухнуть в кровать. Но потом все же включил компьютер, чтобы проверить почту. Сообщение было самым верхним в папке «Входящие». Едва прочтя первую строчку, Симон понял: что-то не так. Не из-за импульсивности — София часто принимала стремительные решения, — нет, из-за полного отсутствия настроения в письме. Казалось, его написал робот. София никогда не послала бы ему столь сухое сообщение.

Привет, Симон!

Я встретила одного человека. Хочу побыть на расстоянии от всех. Еду с моим новым другом в тайное место в Европе. Сообщу, когда буду знать больше. Целую, София.

«Целую»? «С новым другом»? Каждое слово в письме казалось фальшивым. И даже «Привет, Симон!», ибо София обычно пропускала стандартные фразы вежливости.

Похолодев, Симон схватил со столика мобильный телефон и набрал ее номер, но, попав на автоответчик, не смог сформулировать сообщение. Позвонил еще два раза, но ответа не было. Тогда он еще раз пересмотрел свои сообщения и нашел то, в котором она писала, когда вернется. Самолет должен приземлиться в Ландветтере сегодня. Тогда почему сообщение написано накануне вечером? Она послала его из самолета? Последнее, что София сказала по телефону, — что она очень соскучилась по всем в Швеции. Могла ли она передумать в последний момент?

Часы показывали одиннадцать, звонить было поздно, но ничего не поделаешь. После нескольких сигналов Беньямин ответил сонным голосом. Когда Симон рассказал о сообщении, в трубке надолго воцарилась тишина.

— Ты меня слушаешь, Беньямин?

— Мне никакого сообщения не приходило. Подожди-ка, я проверю… Ах черт, вот оно. — Он прочел вслух: « Хочу побыть на расстоянии от всех. Пока не готова встретиться. Еду с другом на юг. Люблю тебя, но не знаю, сможем ли мы разобраться в наших отношениях. Скоро напишу. Целую, София». Какого черта? — прорычал Беньямин, дочитав сообщение.