Стефан Анхем - 10 способов умереть

Дело было вовсе не в гардеробной, что-то было не так со шкафом в спальне.

Тот факт, что он вообще находился там, где был, казался весьма странным. В спальне, которая была настолько крошечной, что невозможно было обойти кровать, не ударившись ногами об углы комнаты. То, что в нем было всего несколько предметов одежды, только усилило подозрения. Этот шкаф вовсе не должен был служить гардеробом, он предназначался для совершенно другой цели.

Секрет точно был в задней стенке. Других объяснений быть не могло. Сначала она решила, раз стенка шкафа не поддалась, когда она уперлась в нее, то это говорит о том, что с ней все именно так, как и должно быть. Правда же заключалась в том, что все как раз наоборот.

Она снова открыла дверцу шкафа, шагнула внутрь и нащупала отверстие, после чего осторожно ввела в него указательный палец. К своему удивлению, она не нащупала там никакой стены, там был только воздух. Таким образом, шкаф стоял почти вплотную к стене. Ирен попыталась вставить в отверстие средний палец, чтобы точно дотянуться до стены.

Она ощупала пальцем поверхность с другой стороны задней стенки, сначала по бокам от отверстия, а затем внизу, но ничего интересного не обнаружила. Только когда она вытянула палец максимально высоко относительно отверстия, она нащупала что-то холодное металлическое, и после нескольких попыток у нее получилось отодвинуть этот предмет влево.

Раздался легкий щелчок, после чего стенка шкафа внезапно стала двигаться вверх. Держа руки перед собой, она направилась прямо вперед в полную темноту, и под звук одного лишь собственного дыхания она стала ощупывать стены в поисках выключателя.

Как только она нашла его и нажала на него, то вынуждена была сразу же закрыть глаза, так как все пространство небольшой комнаты вдруг оказалось залито нестерпимо ярким светом.

— Все прошло не так уж и плохо, — услышал Фабиан собственные мысли, когда поздно вечером взобрался на лестницу посреди гостиной и начал рассматривать латунную люстру и ее восемь рожков. Скорее даже все прошло достаточно хорошо. Настолько хорошо, насколько он только мог надеяться, если даже не еще лучше.

Одно то, что Теодор поговорил с ним и ответил на его объятия, уже было весьма положительным. Он даже заплакал и явно был не в себе. Но это, конечно, неудивительно, учитывая то, где он сейчас находится и через что ему пришлось пройти. Оставалось надеяться, что все это скоро закончится.

Может быть, он немного преувеличил, когда обещал сыну, что все очень скоро изменится к лучшему. Но что ему было делать? Сейчас положение вещей казалось очень зыбким, не было понятно, что их ждет. Особенно теперь, после того избиения. С чего он взял, что ему поверят больше, чем другим, когда он начнет давать свидетельские показания в зале суда?

Так вот почему у него разболелась голова? Его никогда в жизни не мучили головные боли. Но сейчас болело все тело, оно казалось каким-то чужим, как будто вовсе ему не принадлежало. Может быть, это из-за того, что он уже несколько недель не бегал и не ходил в спортзал.

Но он не мог спокойно натянуть тренировочную одежду и отправиться в лес Польше. Во всяком случае, до этого момента, ведь только сейчас ему удалось найти и позаботиться обо всех скрытых камерах у него в доме. Сделать это стало намного легче после того, как он увидел их углы обзора.

С ванной комнатой, спальней и прихожей он уже закончил. То же касалось подвала, прихожей и кухни, в которой камера оказалась размещена в настенных часах. В детской камеры были вмонтированы в кактусы, которые Муландер, должно быть, подготовил заранее. Что касается студии, то ее сейчас занимала Соня, она готовилась к завтрашнему выступлению, и ни при каких обстоятельствах ее нельзя было беспокоить, поэтому камера в ее комнате пока оставалась на своем месте.

Камеру, располагавшуюся в гостиной, он так и не отыскал.

С лупой в руке он осмотрел рамки всех картин, сервант, занавески и цветочные горшки на окне, но ничего не нашел. Он даже повторно осмотрел латунную люстру на потолке. Но где-то же была спрятана камера, он точно видел кадры с нее на компьютере Муландера в его подвале. Она размещалась где-то очень высоко и была направлена вниз, в центр комнаты.

Наверное, ему стоило сдаться и забыть о ней. Ведь по большей части между ним и Муландером все, что можно, было уже сказано. Они обыскали дома друг друга, и Муландер, вероятно, осмотрел все его заметки, которые находились в подвале, так что больше скрывать было нечего.

Больше всего остального ему нужен был сейчас отдых, хотя бы на несколько часов. Он так устал от постоянного беспокойства из-за Теодора. От Муландера и Милвоха. От самого себя.

Он спустился с лестницы, подошел к коллекции дисков, которая занимала полки вдоль одной из стен. Его взгляд блуждал по собранию дисков в поисках чего-нибудь, что могло бы развеять его мысли.

Кроме «Thursday afternoon» Брайана Ино он уже целую вечность ничего не слушал из своей любимой музыки и сейчас был поражен тем, как сильно скучал по ней.

Перед ним было так много альбомов, которые он вечно не успевал послушать. Так много песен и так много удивительной музыки, которая просто ждала своего шанса заполнить собой пространство в его комнате. Все вместе диски образовывали почти неприступную стену с таким количеством вариантов выбора, что он никогда бы не смог решиться и выбрать только одну пластинку.

Наверное, именно поэтому он просто закрыл глаза и стал кончиками пальцев блуждать по твердому угловатому пластику дисков. Идея ему понравилась, и он продолжал водить рукой по рядам футляров с дисками, некоторые из которых были сломаны и оказались острыми в некоторых местах. Когда он вдруг почувствовал, что что-то торчит между двумя дисками, он быстро открыл глаза и увидел крохотную камеру, которая была зажата между дебютным альбомом « The xx » и их второй пластинкой «Coexist» в его коллекции электронного инди.

С облегчением он вытащил камеру и отсоединил кабель от батареи. Затем он взял в руки дебютный альбом и некоторое время рассматривал белый крест на черном фоне обложки, а потом вставил диск в проигрыватель и увеличил громкость.

Дополнительное задание, которое было самым последним в книге, оказалось настолько хорошим, что он просто не верил своим глазам. Прошло больше года с тех пор, как он записал его в книгу, но он помнил, как делал это, будто это было вчера. Это был самый длинный текст из всех, и он никогда даже представить себе не мог, что когда-то записанное на бумагу задание станет частью реальности. Но двадцать костей, на каждой из которых сейчас выпала шестерка, сделали невозможное возможным.