Стефан Анхем - 10 способов умереть

Четверка .

Он достал список из двенадцати возможных причин смерти и сделал еще бросок.

Четверка .

Таким образом, ему нужно использовать две кости.

Пятерка и четверка.

Согласно списку, избранный, кем бы он ни был, должен умереть во время пожара через двенадцать дней после сегодняшнего дня. Это на первый взгляд могло показаться довольно простым вариантом. Трудность же заключалась в том, чтобы изолировать огонь таким образом, чтобы больше никто не пострадал. Но это вполне могло быть реализовано с помощью небольшой подготовки. В конце концов, у него впереди еще целых двенадцать дней.

У него уже появилось несколько идей о том, как действовать дальше, и ему уже не терпелось начать. Но сначала нужно получить окончательное подтверждение миссии от икосаэдра. Поэтому он снова взял в руки уже остывшую мраморную кость и согрел ее в своих ладонях. После этого он тщательно потряс ее, прежде чем бросить на покрывало.

На этот раз икосаэдр катился непривычно долго, прежде чем ему показалось, что он остановился на двенадцати, но по какой-то причине он перевернулся еще раз и остановился на Х. Шанс, или, если хотите, риск, был один к двадцати. Тем не менее это произошло уже в четвертый раз.

Каждая цифра на кости, кроме X, означала, что миссия была утверждена и он мог начать подготовку. Теперь же ему нужно было достать книгу, в которой он описал 120 различных дополнительных миссий, и снова бросить икосаэдр.

Двадцать.

Эта цифра означала, что он будет использовать все двадцать шестигранных кубиков, чтобы определить, какая из всех дополнительных миссий подходит ему на этот раз. Это было максимальное количество, и он достал пакет с кубиками из анодированного алюминия и отсчитал двадцать штук.

Они заняли почти все место у него между сложенных ладоней, и не раз случалось, что он ронял одну из костей, после чего приходилось начинать все сначала. Но через некоторое время он уже был уверен, что они перемешались, разжал руки, и кубики покатились по покрывалу.

Он посмотрел на результат, нет, он скорее уставился на него, и просто потерял дар речи. То, что он увидел на зеленой войлочной ткани, было во всех мыслимых смыслах совершенно невероятным. Создавалось впечатление, будто кто-то один за другим выложил кубики именно так, как было необходимо.

Перед ним лежали двадцать шестерок.

Двадцать шестерок, которые вместе составляли 120.

Он никогда не слышал ни о чем подобном, не говоря уже о том, чтобы видеть такое собственными глазами. Но вот они лежали перед ним, каждый кубик с шестью углублениями на верхней стороне, будто в этом совсем нет ничего удивительного. Но это было далеко не так.

Каждый из кубиков в отдельности мог показать единицу, тройку или шестерку. Но чтобы они все вместе одновременно показали одно и то же число — это совсем другое дело. Вероятность того, что за один бросок выпадут на стольких кубиках именно шестерки, была почти равно нулю. Выигрыш главного приза в лотерею был значительно более вероятен, чем то, что могут выпасть двадцать шестерок. И все же именно это только что и произошло.

Он все еще не мог до конца поверить в это, но кубики ведь лежали прямо перед ним, и все вместе числа на них составили цифру 120, которая предписывала ему выполнить последнее из всех дополнительных заданий. Задание, разрешение на которое он и не надеялся получить. Задание, гораздо более сложное во всех отношениях, чем все остальные, выполненные ранее, вместе взятые. Это просто сценарий мечты, который был даже слишком хорош, чтобы быть правдой, и чтобы убедиться в том, что он не спит, он так сильно ущипнул себя за руку, что выступила кровь.

Удостоверившись, что точно не спит, он подошел к полке и достал книгу с большим крестом на обложке. После этого снова сел и пролистал ее до задания 120, и, как только увидел заголовок, написанный заглавными буквами, его пробрала дрожь.

ЗАБУДЬ ОБО ВСЕМ

Время, место, жертва, оружие — все это нужно забыть.

Это задание, которое не сравнится ни с одним другим.

Принтер наконец-то загудел и начал нагреваться. Стуббс, чье настроение было даже не на нуле, а еще ниже, могла только надеяться, что ему снова не потребуется вечность, чтобы напечатать эту страницу. Что она очень не любила в жизни — так это ждать. А еще просто терпеть не могла медлительные принтеры, которые отказывались подключаться к компьютеру.

Третьим пунктом в ее списке, раз уж она вспомнила о нем, были мюзиклы. Она никогда не понимала, что такого крутого в том, что актеры вдруг начинали относительно плохо петь и изображать какое-то подобие танцев. Кроме того, песни почти никогда не оправдывали ожидания. К тому же если бы она хотела посмотреть какой-нибудь фильм, то сходила бы в кино или посмотрела его по телевизору. А если бы речь шла о музыке, то она бы поставила проигрываться соответствующий диск. Смешивать их в единое целое было все равно, что мешать кетчуп с подставкой для горячего.

Также она не любила рукколу. Она просто не могла понять, как же так произошло, что мода на эту дурацкую траву все не проходила. Она возникла просто из ниоткуда, и, если так будет продолжаться и дальше, то уже в каждой, даже самой маленькой кофейне во всех блюдах будет присутствовать в составе руккола. В гамбургере, на любом бутерброде и, конечно же, в каждом салате. Одно время ей казалось, что невозможно даже кофе заказать без того, чтобы он не был посыпан этой противной на вкус травой.

Но на первом месте в ее персональном списке того, что она никогда не хотела бы делать, стояла необходимость задерживаться на работе допоздна, однако именно этим она теперь вынуждена была заниматься вторые сутки подряд. Это немало портило ей и без того неважное настроение, которое этим вечером было изначально испорчено Моной-Джилл. Та проделала буквально все, что так бесило Хиллеви, причем почти одновременно.

На самом деле она планировала отсканировать фрагмент с сайта Публичной кадастровой карты, который нашла в лодке Эльвина, используя функцию сканера своего принтера сразу после ужина. Но когда во время еды она поняла, что во фрикадельках была мелко нарезанная руккола, то спросила Мону-Джилл, как та могла забыть, что эти дьявольские мелкие листья вызывают у нее приступ тошноты.

В последовавшей за этим дискуссии выяснилось, что Мона-Джилл вовсе не забыла об этом. Напротив, она совершенно сознательно очень мелко порезала эту зелень и смешала ее с мясным фаршем, пытаясь доказать подруге, что так намного лучше, ведь руккола на самом деле сказочно вкусна! Произошла ссора, и она даже наговорила Моне такого, о чем вскоре пожалела, и впоследствии попросила прощения.