К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

– Я столкнулась с ними сегодня утром.

– Как прошла встреча?

– Не очень хорошо.

– Я не удивлен.

Харпер . Почему эта фамилия кажется Фло знакомой? И тут все становится на место. Маленькая девочка и ее отец. Может быть, Роузи ее сестра?

Парочка приближается. Уже видно, что нос Тома распух, а под глазами чернеют кровоподтеки. Они перепрыгивают через осыпающуюся стену.

Роузи улыбается:

– Ух ты! Смотрите, это Вампирина и ужик Ригли.

Ригли мрачно смотрит на нее:

– Смотрите, это мудаки, которые ради забавы убивают невинных животных.

– Да так, постреливаем всякую нечисть.

Том ухмыляется:

– Недурственная царапинка, Ригли.

– А как твой носик? – ласково интересуется Фло. – Побаливает?

Ухмылка сползает с его лица.

– Тебе повезло, что ты убежала, сука.

Ригли оборачивается к ней:

– Это ты сделала?

– Случайно.

– Так чем вы тут занимаетесь? – спрашивает Роузи. – Трахаетесь?

– Тебя это не касается, – отвечает Фло, глядя на нее в упор.

– Видишь ли, с учетом того, что мой папа купил эту землю, еще как касается. Вы вторглись в чужие владения.

– Хорошо. Мы все равно уже уходили. – Фло хватает Ригли за локоть. – Пойдем.

Они делают шаг. Том поднимает винтовку.

– Мы еще не разрешили вам идти.

Фло стоит неподвижно, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.

Том указывает на фотоаппарат:

– Отдай мне этот кусок дерьма, который висит у тебя на шее. Тогда мы вас отпустим.

Не показывай свой страх. Не показывай свой страх .

– Нет.

Ригли делает шаг вперед:

– Оставь ее в покое.

– Не суйся, дебил. У нас с ней свои разборки. – Том направляет дуло винтовки на грудь Фло. – Я сказал , дай мне свой фотик.

Фло сжимает ремешок. Кровь пульсирует у нее в горле.

Отдай ему фотоаппарат. Он того не стоит . Так сказала бы ее мама.

Но он того стоит . Для нее стоит.

Она опускает руки:

– Пошел на хер.

Он ухмыляется:

– Сука.

И нажимает на спусковой крючок.

У каждого из нас есть свое укромное местечко. Не только в физическом смысле. Это место глубоко внутри, где мы прячем то, что не должны видеть другие. Наши наименее приемлемые стороны. Я называю это шкатулкой Святого Петра . Когда мы будем пытаться проскользнуть в жемчужные ворота, придется молиться о том, чтобы он ее не нашел.

Я вынимаю жестянку с табаком и бумагой из тайника на шкафу, сворачиваю сигарету и выхожу из кухни. Стоя у задней двери, я глубоко затягиваюсь, наслаждаясь никотиновым приходом. И еще у каждого из нас имеются свои грешки. Зависимости, потребности, желания. Опять же, некоторые из них мы предпочли бы скрыть от окружающих.

Я думаю о маленьком черном магнитофоне.

Экзорцизм Мерри Джоан Лейн .

Церковь не может похвастаться гуманным отношением к женщинам. Экзорцизм тому подтверждение. Совершенно не случайно в большинстве случаев экзорцизму подвергали молодых женщин. Женщин, которые могли находиться в депрессии, страдать от психических заболеваний или просто демонстрировать «распущенность и непокорность», отказываясь выполнять то, чего от них требовал муж или отец.

Любое «нежелательное» женское поведение могло быть приписано одержимости демонами, а следовательно подлежало «исцелению» при помощи насильственного ритуала экзорцизма. Который осуществлялся во имя Господа.

С годами англиканская церковь выработала более умеренный подход. Пасторская забота вместо агрессивного изгнания зла. Хотя, наверное, для многих стало бы полной неожиданностью узнать, что даже сейчас, во времена торжества и развития науки, во многих епархиях имеются Миссии освобождения . Если коротко, то это группы специалистов, которые выезжают разбираться с паранормальными явлениями. Они могут согласовывать свои действия с психиатрами, но их присутствие учитывается и к ним относятся с уважением. Даже обычных священников иногда вызывают расследовать случаи одержимости дьяволом или присутствия нечистой силы в жилище.

Я вспоминаю один вызов, на который, будучи еще куратом, выехала вместе со своим наставником, преподобным Блейком – плотным лысеющим мужчиной с пронзительным взглядом и ярко выраженным манкунианским [7]акцентом. Мне было двадцать семь, и у меня за плечами было уже три года обучения, когда нас вызвали к молодой женщине в район Медоуз в Ноттингеме.

Я ожидала, что все будет, как обычно: наркотики, алкоголизм, возможно, домашнее насилие. Но дело оказалось совершенно в другом (хотя подозреваю, что наркотики или алкоголь в этой истории все же замешаны). Молодая женщина, которую нам предстояло посетить, считала, что в квартире присутствовали потусторонние сущности. Она хотела, чтобы мы провели ритуал экзорцизма.

– Ты веришь в Бога? – спросил меня Блейк.

Мы сидели в его машине, помятой «Хонде-Цивик», решив перекусить в Макдоналдсе по пути к мрачному многоквартирному зданию, где жила эта женщина.

Я смотрела на Блейка поверх своего бургера, пытаясь понять, в чем подвох. До сих пор я всегда знала правильный ответ. Или, если точнее, выучила все ответы. Ночь за ночью я училась, одновременно подрабатывая. И всегда блестяще сдавала экзамены. Потому что умела как сдавать экзамены, так и вести дебаты. Умела говорить то, что люди хотели от меня слышать. Я училась быстро и упорно. Но я не умела лгать Блейку. С ним смысла блефовать не было, потому что он хорошо меня знал. Слишком хорошо. И неудивительно. Он спас меня, забрал с улицы, когда мне было шестнадцать лет.

– У меня есть вера, – ответила я.

– И ничто не способно пошатнуть твою веру?

Кусок бургера застрял у меня в горле.

Я сделала глоток колы. Трубочка забулькала в пластиковом стаканчике.

– Думаю, нет.

– Так что в каком-то смысле не имеет значения, существует Бог или нет, коль скоро у нас есть вера в его существование.

Я нахмурилась, не понимая, как мне ответить.

Он улыбнулся:

– Не переживай. Я не пытаюсь вовлечь тебя в религиозный аналог диспута о коте Шредингера.

– Тогда почему мы это обсуждаем?

– Потому что я чувствую твой скептицизм относительно нашего сегодняшнего визита.

Он был прав. Как обычно.

– Мне просто немного не по себе.

Он кивнул, вытер рот бумажной салфеткой и бросил ее в пустой пакетик из-под картошки фри.

– Почему?

– Похоже на то, что эта женщина нуждается в психотерапии или даже медикаментозной поддержке.

– А что, если все это не помогло?

– Но экзорцизм..? Вы серьезно?

– Ты не веришь в одержимость?

– Нет.

Он поднял брови.

– Я верю, что зло существует, – уточнила я. – В сердцах всех мужчин и женщин. Можете называть это нашей темной стороной. Но во внешних демонов – нет, в это я не верю.