К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

Это комната Ригли? Все указывает именно на это. В воздухе стоит резкий запах пота и гормонов. Но как могла Саффрон все это допустить? Или ее тут нет? Возможно, она уехала, оставив его одного.

Я возвращаюсь в прихожую и смотрю наверх, остановившись у подножия лестницы. Положив ладонь на перила, начинаю подниматься. Дурные предчувствия усиливаются. Чем выше, тем хуже эта жуткая вонь, тошнотворностью значительно превосходящая запахи прокисшей еды, пота и гормонов. Она почти невыносима. Достигнув площадки, я вынуждена закрыть нос изгибом локтя. Три двери. Слева – ванная. Справа – комната мальчика-подростка. Теперь я понимаю, почему Ригли тут не спит. С таким запахом это просто невозможно. И он исходит из комнаты, расположенной прямо передо мной. За закрытой дверью. Ну еще бы .

Я говорю себе, что мне незачем ее открывать. Мне незачем это знать. Я могла бы прямо сейчас позвонить в полицию, и пусть они со всем этим разбираются. Но мне нужно это знать. Собравшись с духом, я толкаю эту дверь.

– Господи Иисусе .

Я отворачиваюсь, и меня начинает рвать. Я ничего не успеваю подумать. Это рефлекторная реакция. Я несколько минут стою, сложившись пополам, чувствуя, как слюна капает из моего открытого рта. Я пытаюсь взять под контроль свой желудок, запретить себе кричать.

Наконец я выпрямляюсь и оборачиваюсь к комнате. На двойной кровати лежит тело. Или то, что от него осталось. Бо́льшая его часть впиталась в матрас. Биологические жидкости просачиваются в лужу на полу. Остальное – это почти не поддающаяся идентификации куча разлагающейся плоти и покрытой жуткими пятнами одежды. Пижама. Пряди спутанных темных дредов.

Саффрон Уинтер.

Должно быть, она умерла не менее двух месяцев назад. Как это произошло, ясно как день. Стена за кроватью покрыта узором из темно-бордовых брызг и пятен. На полу валяется острый нож, окрашенный в похожий красно-коричневый цвет.

Он убил ее, когда она спала, – думаю я. – Зарезал. Сколько раз он ее пырнул?

Мне нужно отсюда бежать. Нужно сообщить в полицию. Нужно… Скрип половицы за моей спиной. Нет . Я оборачиваюсь. С опозданием на пару секунд. Что-то тяжелое обрушивается мне на голову. С такой силой, что я чувствую хруст в позвоночнике. Ноги подламываются подо мной. Мгновение слепящей боли. Осознание, что я в беде. А затем – темнота.

Бебиситтер. Фло негодует. Она лежит на кровати в наушниках, слушая «Девятидюймовые гвозди». Майк Саддат сидит внизу. Наверно. Она не спускалась, чтобы встретить его или поздороваться. С какой стати? Она его сюда не приглашала. Он ей здесь не нужен. Что бы там ни думала ее мама.

Она знает, что подвела маму, но все равно не может справиться с возмущением. На хрен ей сдались и этот дом, и эта сраная деревня? На кой хрен ей эта Роузи и ее братец-дегенерат? И мамочку туда же за то, что она их сюда притащила, а заодно и тебя, Боже.

Фло отправила еще одно сообщение Ригли, но он не отвечает. От этого ее гнев становится еще сильнее, а к горлу подступает тошнота. Это что, гостинг? Он ее стесняется? Может быть, это его мама не позволяет ему ей писать? Или он точно такой же, как все остальные мальчишки, которые охладевают, получив свое? Не то чтобы он получил свое, но она-то была готова.

Может, открыть снапчат и поплакаться Кайли обо всем, что с ней происходит? Но на самом деле ей не хочется признавать, в какое дерьмо превратилась ее жизнь. В этом проблема с соцсетями. Они не созданы для негатива. Они предназначаются для того, чтобы люди демонстрировали все самое лучшее. Постили фотки с фильтрами, создавали лживый образ идеальной жизни. Но что делать, когда жизнь далека от идеала? Когда вокруг одно дерьмо. Когда тебе чудится, что тебя засасывает глубокая черная дыра, и сил выбраться наружу все меньше. Вот это долбаная веселуха.

И тут ее телефон жужжит. Сообщение. Она хватает его и смотрит на экран. Да . Ригли.

«Ты как?»

Она улыбается и пишет в ответ:

«Нормально. Как твоя лодыжка?»

«Могло быть хуже».

«Хорошо».

«Ты под арестом?»

«Нет, но мама считает, что ты приносишь несчастья».

«Может быть, она права».

«Нет. Ты не виноват».

«Все равно мне тошно. Это была моя идея».

«Я хотела пойти».

«Ты мне очень нравишься».

«Ты мне тоже нравишься».

«Твоя мама сейчас дома?»

«Нет. Зато тут ее бойфренд. Присматривает за мной».

«Бойфренд?»

«Не совсем. Просто друг».

«Ладно. Ты там держись. Скоро увидимся».

Он подписывается двумя черными сердцами.

Она смотрит на телефон, чувствуя тепло в груди. Ладно, может, все это, в конце концов, приведет к чему-то хорошему. Фло садится на кровати и осознает, насколько проголодалась. Она пропустила завтрак и ланч, а уже почти пять часов.

Она выключает музыку и выбирается из постели. Открыв дверь, шлепает вниз. До нее доносится голос Майка, который громко разговаривает по телефону в кухне.

– Два тела. В соседней деревне. Боже. Ну, это не совсем моя… ладно, да, хорошо, я возьмусь за это. Я тут неподалеку. Но пока что немного занят. В смысле – «чем»? Пишу рассказ о скелетах в колодце!

Фло входит в кухню. Он сидит у стола перед открытым ноутбуком. Рядом дымится чашка с кофе. Располагайтесь, как дома, – думает она.

Услышав ее шаги, он поднимает глаза.

– Слушай, я тебе перезвоню. – Он кладет телефон и улыбается. – Привет. Как ты?

Она в упор смотрит на него. Ей приходит в голову, что он очень даже ничего. Слегка грубоват и староват, но недурен собой. Небрит. Проседь в темных волосах, которые не мешало бы подстричь. От светло-голубых глаз лучиками разбегаются морщинки.

– В порядке. – Пройдя мимо него, она подходит к холодильнику. – И я не нуждаюсь в няньках.

– Я полностью с тобой согласен. Но твоя мама попросила, а я все еще в долгу перед ней за оказанную мне на днях помощь.

От внимания Фло не ускользает взгляд, брошенный им на телефон.

– Я ведь вас ни от чего не отрываю?

– Нет, нет, все нормально.

– Я слышала ваш разговор по телефону. Что-то насчет новых трупов.

– Подслушивала?

– У вас громкий голос.

– Ладно. В газете хотят, чтобы я осветил эту историю.

– Убийство?

– Ага. Двое пенсионеров в соседней деревне.

– Ого. Как все закрутилось в вашей глуши.

– Такой катавасии в Чепел-Крофт не было с тех пор, как на деревенской ярмарке кто-то испортил кабачок, удостоенный первой премии.

Фло не может удержаться от улыбки:

– Так поезжайте.

– Я дал обещание твоей маме.

– Я буду в порядке .

– Нет.

– Слушайте, а почему бы вам не написать ей сообщение и не спросить?

– Ну, я не знаю.

Она вытаскивает из кармана свой телефон.

– Хотите, это сделаю я?

– Нет, лучше я сам. Я не боюсь твоей мамы.