Ибон Мартин - Танец тюльпанов

И не стоит забывать об Олайсоле. Участие бывшего комиссара в спекуляциях, связанных с планами музея Гуггенхайма создать новую штаб-квартиру в Урдайбае, оказалось неприятным сюрпризом. Сестеро надеялась, что он не имеет никакого отношения к убийствам, иначе это ударит по всему полицейскому управлению. Ей не терпелось встретиться лицом к лицу с человеком, который казался таким потерянным во время похорон Наталии Эчано. Слишком много вопросов накопилось.

Открыв блокнот, Сестеро снова уставилась на биографию женщины, убитой во время шествия. Ей казалось, что она уже знает ее наизусть. Детство в Бискайе, учеба в швейной мастерской, работа на бумажной фабрике в Аморебьете, возвращение в Галисию в девятнадцать…

— Держите. — Официант поставил чашку на барную стойку. — Готовитесь к экзаменам?

Терпкий аромат кофе наполнил ноздри Сестеро, пока она обдумывала ответ.

— Вроде того, — сказала она, не вдаваясь в подробности.

Официант постоял еще пару секунд и понял, что разговора не выйдет. Повернувшись к кофемашине, он начал протирать панель управления желтой тряпкой.

— Нам удалось нагнать расписание. Прибудем вовремя, — объявил кто-то в глубине вагона-ресторана.

Сестеро подняла глаза — это оказался проводник. Улыбнувшись, он выложил на стойку бумажник и связку ключей.

— Сегодня почти никого, да? — заметил официант.

Проводник молча кивнул, глядя в расписание.

— В Барко-де-Вальдеоррас сядут четверо.

— Четверо, — протянул официант, ставя две чашки в кофемашину.

Сестеро попыталась сконцентрироваться на работе. В биографии Исабель Отеро зияли огромные дыры. Внезапное увольнение с фабрики, поездка в Лурд… Какое-то событие изменило ее жизнь. Вероятно, здесь крылось что-то еще, помимо смерти отца.

Она проверила телефон.

Тишина.

Никаких новостей от коллег. Как проходит допрос?

Открыв «Вотсап», она написала сообщение Айтору Гоэнаге.

Как ваши успехи?

Буквально через пару минут пришел ответ.

Они отрицают причастность к убийствам. Доказать их вину будет нелегко.

Сестеро не удивилась. Пока они не обнаружат улики, они не смогут предъявить людям Мейраса обвинение в совершении этих преступлений.

Возможно, им стоит сопоставить даты. Включив телефон, она набрала сообщение для Айтора.

Пришли мне все факты биографии жертв .

В ожидании ответа Сестеро сделала щедрый глоток кофе. По другую сторону стекла дремала река Силь и одинокие дома на ее берегах. Ни души вокруг — лишь несколько диких уток, которые рассекали водную гладь. Единственным, что нарушало покой, был гудок паровоза каждый раз, когда междугородний поезд Ла Корунья — Бильбао пересекал один из многочисленных перекрестков.

— Снова пугают нас пенсиями, — заявил официант, протягивая газету.

— Тебя. Мне осталось всего два года — и я свободен. Вот вам, молодежи, не повезло. Будешь горбатиться до восьмидесяти, — фыркнул проводник, опершись на стойку. — Добавь-ка мне холодного молока в кофе, а то кипяток же. Такими темпами он не остынет даже на подъезде к Понферраде.

Сестеро уставилась в телефон. Перед ней развернулись годы. На мгновение она ощутила себя незваным гостем в жизни Арасели Арриета. Такое случается с ней каждый раз, когда она изучает чужую историю, ведь за скупыми строками скрывается самое главное в жизни любого человека: радости и печали, мечты и разочарования.

В этих строках нет ничего подозрительного. Найти связь будет нелегко.

Поезд затормозил, и в окне показался перрон станции. Сестеро захотелось вернуться на свое место — инстинкт, свойственный каждому путешественнику, желание защитить свое место от новых пассажиров. Но уже через несколько секунд она отбросила эту мысль: на платформах, как и в самих вагонах, почти никого не было.

— Еще кофе? — отвлек ее официант, заметив, что она допила порцию.

Сестеро покачала головой.

— Спасибо, — пробормотала она. Поезд тронулся. В пейзаже за окном виноградники начали уступать место ржаным полям, зеленые побеги набирали силу с каждой минутой. Широкие кастильские равнины гордо заявили о себе.

Жаль, что то же самое нельзя сказать об их прогрессе.

Пятница, 26 октября 2018

В бокале зазвенел лед, оттеняя грохот волн, разбивающихся о дамбу. Одна из чаек, спящих на карнизах зданий рядом с доками, то и дело издавала протяжный вопль, который быстро подхватывали ее товарищи. Больше ничто не нарушало спокойствия этого вечера в Мундаке, октябрьский день потихоньку угасал.

Хулия посмотрела на Айтора, который отошел от них подальше, прижав к уху телефон. На его лице появилась дурацкая улыбка — он разговаривал то ли со своей дочерью, то ли с падчерицей, — и она задумалась: неужели она не захочет однажды испытать эти чувства? Будь проклят этот дамоклов меч биологических часов. Ее время на исходе, завтра может быть уже слишком поздно — Хулия переживала, что пожалеет об этом, когда ничего уже нельзя будет поделать. Но ей было слишком страшно. Она не хочет больше страдать, не сможет снова вынести этот ужас.

— Невозможно это пить. Жжет как в аду, — пожаловался Чема. — Пойду попрошу заменить. Попробуй свой.

Хулия сделала глоток томатного сока. Официант переборщил с острым соусом, губы покалывало.

— Очень остро, но я могу это пить.

Чема исчез в баре, и музыка, доносившаяся оттуда, пробудила у Хулии воспоминания о вечеринках времен ее юности.

— Ну и мужики у нас. Бросили нас в одиночестве, а я только хотела произнести тост, — рассмеялась Сестеро, сдирая этикетку с бутылки пива.

Это она предложила пропустить по стаканчику в Мундаке после работы. Почему бы им не отпраздновать арест банды наркоторговцев?

— Наконец-то день без дождя. Говорят, что так будет все выходные. Не знаю, верить или нет, — заметила Сильвия, подняв банку пива ввысь.

Они сидели на верхней ступеньке лестницы, откуда можно было спуститься к лодкам и траулерам в гавани. Хулия запрокинула голову. Легкий ветер с юга согревал эту ночь, а небо было почти чистым.

— Давно пора. Этот дождь уже начинал надоедать, — согласилась она.

— Надоедать? — воскликнула психолог. — Это просто невыносимо. С тех пор, как я сюда переехала, у меня кости ржавеют. Не знаю, какое доисторическое племя додумалось заселить эту местность, но они понятия не имели о хорошей жизни.

Сестеро и Хулия рассмеялись. Сильвии нет равных, когда дело доходит до преувеличений.

— Ну что вы смеетесь. Вам это кажется нормальным, потому что вы здесь родились, но это просто вредно для здоровья.

— Сколько ты уже здесь? — спросила Хулия.

— Три года, а кажется, что вечность, — ответила Сильвия.

Сделав глоток, Сестеро покачала головой.