Ибон Мартин - Танец тюльпанов

— И вернулась ты уже буддисткой, — закончила за нее Сестеро. Шаги приближались, и пора было заканчивать разговор.

— Не совсем, но я никогда не чувствовала такого умиротворения.

Раздался щелчок, когда кто-то приподнял решетку с другой стороны.

— Сестра Кармен поможет вам, — произнес тот же голос, что и раньше.

Деревянный засов прошел со скрипом сквозь петли, которые не мешало бы смазать.

— Возьмите ключ и откройте вон ту дверь. Она ждет вас внутри.

Протянув руку, Хулия взяла ключ.

— Благодарю, сестра. Да воздаст вам Господь, — сказала она, поворачиваясь в поисках двери.

— Я буду молиться за вас, — ответил голос на прощание. — Да, вот эта справа. Заперта на два оборота.

Сестеро проследовала за Хулией в следующую комнату. Первое, что пришло ей на ум при виде решеток, которые делили комнату пополам, — это тюрьма. Монахиня стояла с одной стороны решетки, а они с другой, и удивительнее всего было то, что они стали затворницами по собственной воле.

— Пресвятая Дева Мария.

— Без греха зачатая, — хором ответили полицейские.

— Сестра Тереса сказала мне, что вы хотели видеть настоятельницу. К сожалению, она очень больна и не сможет принять вас. Надеюсь, я смогу вам помочь. Я сестра Кармен.

Она была на удивление молода, не больше сорока лет.

— Нам нужна информация о том, что случилось в 1979 году, — объяснила Сестеро. Монахиня, которая, вероятно, еще не родилась в то время, едва ли им поможет.

— Это сложно, — признала сестра Кармен. — Я здесь восемь лет. Была послушницей в Лерме, а потом приехала сюда. В Гернике нужны были монахини.

— Мы можем поговорить с кем-то из сестер, кто в то время был в монастыре? — спросила Хулия.

Монахиня задумчиво кивнула.

— Одну минуту. — Она встала и вышла из комнаты.

Шаги замерли неподалеку. В коридоре послышался шепот.

— Она такая молодая, — вполголоса сказала Сестеро.

— Я подумала о том же, — призналась Хулия. — Что могло сподвигнуть женщину ее возраста стать монахиней?

— Да кто ее знает. Тихо, она сейчас вернется.

Сестра Кармен показалась у двери, но пропустила вперед другую монахиню. По возрасту новоприбывшая больше соответствовала образу, который нарисовала для себя Сестеро.

— Пресвятая Дева Мария…

После уже привычного ритуала монахиня указала на стол, на который опирались полицейские, и с упреком посмотрела на сестру Кармен.

— Принеси же им что-нибудь, дочь моя. Ох уж эта молодежь. Что у них только в голове?

— Не утруждайте себя, — сказала Сестеро. — Мы просто хотели бы задать вам несколько вопросов.

Слегка покачав головой, женщина села рядом с решеткой. Под рясой угадывались округлые формы. Ее лицо, однако, не выражало того дружелюбия, которое излучала сестра Кармен.

— Садитесь, — велела она, указывая на стол, который занимал большую часть стороны, отведенной для посетителей. — Раньше эта комната была постоянно открыта. Мы кормили нуждающихся. — Монахиня вздохнула. — Нам пришлось отказаться от этого. У нас все украли. — Она указала на голую стену. — Здесь висела картина, которую нам подарил один местный художник из Герники. Не помню, как его звали… Вы должны знать. Его еще выгнали из Парижа… Нет? Ну что же, вы слишком молоды, чтобы это помнить. Главное, что ее забрали. Однажды даже распятие исчезло… Теперь людям нельзя доверять.

Сестра Кармен вернулась с металлическим подносом и просунула его снизу на их половину.

— Ты принесла миндальное печенье?

— Да, сестра Тереса. Печенье и бисквиты.

— Налей им немного вина.

— Нет, нет. Мы на службе, — отказалась Хулия.

— Да ну что вы… Оно пьется как вода, — настаивала монахиня.

Сестеро не смогла подавить вздох. Почему все так ужасно долго тянется?

— Мы хотели спросить вас об одной девушке, которую много лет назад отправили в Лурд, — сказала она, устав от церемоний.

Монахиня поднесла ко рту одно из печений, которые сестра Кармен принесла и ей.

— Ммм… Только что из печи. Все еще теплые, как я люблю. Сядь, дочка, посиди с нами, — она указала второй монашке на свободный стул.

Сестра Кармен подчинилась.

— Я спрашивала… — начала Сестеро.

— Знаю, знаю, — отмахнулась монахиня. — Я пытаюсь вспомнить. В мои годы память уже не та, что у вас. Доживите сначала до шестидесяти, а там посмотрим… Жаль, что настоятельница не может вас принять. У нее всегда была отличная память.

— Нам сказали, что она больна, — вставила Хулия.

— Очень, — кивнула монахиня. На ее лицо набежала тень.

— И все из-за огорчения, — добавила сестра Кармен.

— Огорчения?

Монахиня с серьезным видом кивнула. Прежде чем она успела ответить, сестра Тереса подалась вперед и заговорила, понизив голос, будто делилась секретом.

— К нам влезли воры. Такое уже случалось. У нас то и дело обирают ящик для пожертвований. Ни уважения, ни совести. Красть перед святым распятием!

Сестеро и Хулия обменялись скептическими взглядами.

— И это так огорчило настоятельницу?

— На этот раз стало еще хуже. Они пробрались в монастырь, пока мы спали, решив, что мы храним что-то очень ценное. Люди уверены, что в церкви полно богатств, но здесь ничего не осталось, — заметила сестра Тереса.

— Я не помню никаких заявлений. Когда это было? — Хулия нахмурилась.

— Около шести месяцев назад.

— Семи, — уточнила сестра Кармен.

— Семи, — поправилась сестра Тереса. — Разумеется, мы никуда не обращались. Мы уже давно перестали подавать заявления. Какой в этом смысл? Хоть раз кто-нибудь решил проблему с ящиком для пожертвований? Нет. Вот и все. Полиция плевать хотела на каких-то бедненьких монашек.

— Они похитили деньги? — спросила Сестеро.

Монахини одновременно покачали головой.

— Не нашли, — радостно заявила сестра Кармен. Ее лицо светилось от гордости.

— У нас особо ничего и не было. Не думайте, что на наши средства можно вывести общину из нищеты, — поспешила вставить другая. — Этого хватает, чтобы содержать себя и время от времени делать ремонт, ведь здание очень старое, а государство никак не помогает нам с реставрацией.

— Я так и не поняла, что же случилось с настоятельницей? — вмешалась Сестеро. — На нее напали?

Сестра Тереса скорбно поджала губы.

— Вечером ничто не предвещало беды, но утром мы нашли ее без сознания. Ее увезла «Скорая», и она несколько недель провела в больнице в Басурто. Там хорошие врачи… Но сделать ничего нельзя. Она в коме. — Монахиня то и дело печально покачивала головой. Сестра Кармен подле нее тихонько молилась. — Теперь мы ухаживаем за ней здесь. Где ей быть, как не с сестрами?

— Мне очень жаль, — пробормотала Сестеро, сбитая с толку. Судя по выражению лица Хулии, она тоже ничего не понимала. — Но какое отношение это имеет к ограблению?