Ибон Мартин - Танец тюльпанов

— Какая капуста — первый урожай! А вот цветная, если хотите, — предложила старушка в халате веселой, сине-оранжевой расцветки.

Ане и Айтор, улыбнувшись, прошли мимо. Не время останавливаться и восторгаться урожаем. Каждая потерянная секунда может стать роковой для жизни пропавшей женщины.

— Орехи из Ороско, — пропела другая продавщица, вкладывая орехи в ладонь Сестеро.

— Eskerrik asko [23] Спасибо (баск.). , — пробормотала Сестеро, двигаясь вперед.

По понедельникам в Гернике всегда базарный день. Но в этот раз это был последний понедельник октября — день, когда происходит главная ярмарка года. Покупатели со всех уголков Бискайи толпятся на улицах, где раскинулись рыночные прилавки. Они ищут лучший сыр, сидр и другие фермерские продукты. Но сегодня утром их интересовало еще кое-что: преступления последних дней стали магнитом для тысяч любопытных зрителей, став единственной темой обсуждения.

— Сыр из Горбеи, прямо с полей Аррабы, — предложила женщина, протягивая тарелку с несколькими кусочками. Полицейские жестом отказались. Сестеро все еще жевала орехи предыдущей продавщицы. Снова вежливая улыбка.

— Давай спросим, — сказал Айтор. За его спиной «Радио Эускади» транслировало утреннюю программу из импровизированной студии среди перца и буханок хлеба.

Сестеро пожала плечами. Другого выхода не было. Это как искать иголку в стоге сена. Остановившись у одного из прилавков, она повернулась к продавщице, которая, не теряя времени даром, нарезала яблоко. Нож с хрустом прошел сквозь мякоть.

— Попробуй. Местное, из Кортесуби. Отдаю по два евро за килограмм, — предложила она.

— Мы ищем прилавок фермерши, которая… — начала Сестеро.

— Фермерша — это владелица фермы. Вы, видимо, не местные, да? — женщина с подозрением прищурилась.

Сестеро задумалась. Смотря кого считать местными.

— Я из Пасаи.

— Ха! Из Гипускоа… О чем я и говорю. Что за привычка называть нас фермерами… Мы селяне.

Сестеро кивнула, притворяясь заинтересованной. Время было не на их стороне, и последнее, что она может себе позволить, — это ввязаться в диалектические баталии.

— Селяне, — повторил Айтор. — Вы не подскажете, где обычно торгует Чаро Эчебеста?

Положив кусочек яблока на стол, женщина смерила их удивленным взглядом.

— Вы полицейские? Я так сразу и не поняла, раз вы без формы… — она понизила голос до шепота. — Ага, понятно, это чтобы вас не узнали… Не волнуйтесь, у меня рот на замке. Есть новости про Чаро? Это правда, что ее взял в заложники Убийца с тюльпаном? Боже мой, у нас тут всех просто ком в горле.

— Не волнуйтесь, мы ее найдем. Только скажите, где она обычно торговала, — попросила Сестеро.

Фермерша, она же селянка, как кому будет угодно, махнула рукой в противоположный конец рынка.

— Вон там, между торговкой грибами и пастухом, который продает сыр и овечье молоко. Он говорит, что сам их делает, но не верьте ему, для этого нужно как следует потрудиться.

Полицейские поблагодарили ее, и она им подмигнула.

— Возьмите, свежие, только что с дерева, — сказала она, протянув пару яблок.

— Нет, спасибо.

Перегнувшись через стол, продавщица положила яблоки в карман пиджака Айтора.

— Потом съедите. Да не смущайтесь вы так. Найдите ее живой, пожалуйста.

Это напутствие причинило Сестеро боль.

Живой…

Все ее мысли только вокруг этого и крутились.

Живой…

Разве есть надежда найти ее живой?

Она повернулась к Айтору. Судя по мрачному выражению на его лице, слова продавщицы вызывали в нем тот же вопрос. И ей не нужно было спрашивать, к какому выводу он пришел. До сих пор Убийца с тюльпаном не проявлял никакого интереса к похищениям. Только к убийствам.

Пока что.

Хотя всегда остается вероятность, что пропавшая женщина находится вовсе не в руках убийцы, терроризирующего Урдайбай. Возможно, ее вовсе никто не похищал — просто возникли какие-то проблемы по дороге. Все, что они знают, — она не появилась на своем месте, на рынке, и не отвечает на телефон. Ее сын, преподаватель биологии в кампусе Университета Страны Басков в Лейоа, что в сорока минутах езды от Герники, тоже ничего о ней не слышал. Утром они вместе погрузили в фургон овощи из сада и попрощались у ворот фермы. Все, как и в любой другой понедельник. Чаро отправилась на рынок, а ее сын остался завтракать.

Это было в четверть седьмого, и с тех прошло уже четыре часа. Четыре часа без каких-либо новостей или сведений о ее местонахождении. И, конечно же, они запаниковали, учитывая то, что случилось с другими женщинами.

Все это настораживало, особенно теперь, когда на свободе разгуливал убийца, который выбирал женщин возраста Чаро. И похоже, что и день был выбран не случайно. Если и есть один день в году, когда глаза всех басков прикованы к Гернике, так это последний понедельник октября.

Когда пара баскских полицейских подошла к указанному прилавку, весь рынок уже был в курсе их присутствия. Все, и продавцы, и покупатели, не сводили с них взгляда и тихонько перешептывались.

— Как будто на похоронах, — заметил Айтор.

Сестеро издала грустный смешок. По крайней мере, теперь им не приходилось на каждом шагу отказываться от приглашения попробовать яблоки и ароматный овечий сыр.

Стол, за которым Чаро Эчебесте по понедельникам торговала урожаем из собственного сада, пустовал. Здесь ничего не продавалось, никто не стоял за прилавком. Несколько покупателей ждали своей очереди перед соседними прилавками с сыром и грибами, но при виде полицейских они тут же потеряли всякий интерес к покупке.

— Это я позвонил, — заявил пастух, не дожидаясь вопросов. Его волосы и борода свернулась грязными серыми завитками. Стереотипный образ пастуха довершали безразмерная клетчатая рубашка, закатанная по локоть, и большие сильные руки. — Меня удивило, когда она не предупредила, что не приедет. До этого она пропустила только один понедельник — это было два года назад. Тогда она позвонила и предупредила, что слегла с гриппом. И это в обычный день… Она бы ни за что не пропустила последний понедельник октября. Ни она, ни кто-то другой. Правда ведь, Мари Хули?

Женщина, к которой он обращался, кивнула с грустным видом. Это была торговка грибами. До этого она складывала лисички в бумажный пакет, но теперь подошла к полицейским. У нее были короткие волосы и широкие бедра, а черный фартук, несомненно, был призван продемонстрировать исключительность продаваемых ей грибов, с безупречным вкусом разложенных на плетеных подносах.

— Этот псих забрал ее. Она не могла выехать из дома и не доехать до Герники. Сколько занимает дорога до рынка? Минут десять, а то и меньше!

После ее слов повисла напряженная тишина, хоть ножом режь. Сестеро и Айтор знали, что она права. С того момента, как пришел звонок, прошло меньше получаса, а несколько патрулей уже успели осмотреть маршрут, по которому Чаро Эчебеста ехала на рынок. Ее фургон исчез.