Ибон Мартин - Танец тюльпанов

Альваро недоверчиво посмотрел на нее.

Хулия снова почувствовала натяжение лески. Еще один кальмар. Рыбалка удалась. Если бы только можно было сказать то же самое о деле.

Воскресенье, 28 октября 2018

Хулия отпила из своего стакана. Фруктовые нотки вина чаколи ласкали вкусовые рецепторы, от кислого привкуса слегка защипало язык. Она бы с радостью допила содержимое одним глотком и налила еще бокал, затем еще. И так, пока бутылка не кончится. Лишь бы убежать от реальности за этим столом.

Судя по лицу Чемы, он тоже чувствовал себя неуютно. И все же оба знали, что этот обед — хорошая идея. Последние несколько дней выдались нелегкими, и пришло время разобраться с незакрытыми вопросами в нерабочее время.

— Для начала я хотел бы извиниться, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я знаю, что вел себя как полный засранец, и пойму, если ты не примешь мои извинения. Иногда приходится принимать трудные решения…

Хулия вздохнула и перевела усталый взгляд в окно.

Их встреча проходила в бывшем казино Мундаки, но в этом не было ни капли романтики, хотя отсюда, с обзорной площадкой над портом, открывался панорамный вид на море.

— Ты повел себя как эгоист, — упрекнула его она.

За соседними столиками никого не было. Тем лучше, иначе ей трудно было бы решиться на искренность.

— Я хотел бы вернуться в прошлое и все переиграть, — продолжил Чема.

Хулия покачала головой.

— Я бы тоже предпочла провести эти годы с кем-то, кому не наплевать на меня.

Щелкнув языком, Чема перемешивал ложкой рыбный суп и посмотрел на нее.

— Хулия, пожалуйста. Я хотел сказать совсем другое: лучше бы я не уезжал, и мы бы до сих пор были бы вместе, и…

— Нет, — перебила его Хулия. — Не надо. Даже не думай об этом.

По лестнице поднялся официант. «Что-нибудь еще — чаколи, воды?» — «Нет, ничего, мы просто хотим побыть одни». — И он тут же исчез.

— Хулия, дай мне закончить, пожалуйста. Не перебивай, я должен это тебе сказать. Ты все еще мне не безразлична…

Хулия вскинула руку, останавливая его.

— Я была беременна, Чема. Мы должны были стать родителями, — холодно заметила она.

Он смотрел на нее, не зная, что сказать.

— Только не говори, что… — начал он, но не договорил.

Хулия покачала головой.

— Не специально. Просто однажды его сердечко перестало биться. На пятом месяце. Но я чувствовала это задолго до того, как доктор сказал мне. Он умер внутри меня… Ты знаешь, каково это? Знаешь, каково это — остаться одной в такое время? Нет, конечно, откуда тебе знать.

— Почему ты ничего мне не сказала?

— Почему? И у тебя хватает совести спрашивать? Хотя, если подумать, я могла бы прислать тебе письмо с УЗИ нашего мертвого сына, — бросила она.

— Хулия, пожалуйста… — Чема жестом попросил ее говорить тише, и это еще больше разозлило ее.

— Я потеряла сына, а его отец даже не соизволил поднять трубку. Мне пришлось оплакивать его в одиночестве. Клянусь, мне никогда в жизни не было так плохо. И ты еще смеешь просить меня успокоиться?

По глазам Чемы она поняла, что на этот раз удар достиг цели.

— Я не знал, что ты была беременна.

Хулия прикусила губу, чтобы сдержаться и не уйти прочь.

— У меня не было времени признаться. В тот день, когда я узнала, ты уже месяц как был в Брюсселе. Остальное ты знаешь. Бесконечные гудки, и ничего в ответ.

Ложка Чемы погрузилась в суп, он опустил взгляд.

— Я боялся, что дам слабину и передумаю, если услышу твой голос. Только ты могла заставить меня вернуться. Мне так жаль… Я хотел бы быть рядом с тобой, наверстать упущенное, растить этого ребенка вместе…

Глаза Хулии наполнились слезами. Но что он говорит? Специально пригласил ее на обед, чтобы нарушить ее спокойную жизнь?

— Ты все еще эгоист, Чема. Эгоистичный придурок, — воскликнула она, встала и направилась к выходу.

Воскресенье, 28 октября 2018

Ноги утопали в травянистом ковре, по которому со времен Средневековья прошли тысячи и тысячи странников. Тишина ошеломляла. Ее нарушали лишь песня малиновки и капли, падающие с балок. Даже у неба не хватило смелости шуметь: оно довольствовалось плачем в виде мороси, которая пропитала все своей влажностью.

Это одиночество смерти. Сестеро не впервые чувствовала его так близко.

— Он не смог этого вынести, — тихо проговорила она.

Хулия рядом с ней едва подавила рыдание.

Зрелище притягивало взгляд. Конечно, оно было ужасным, как любая насильственная смерть, но в нем была и некоторая красота. Ветер с моря дул сквозь листья виноградных лоз, обвивающих шпалеры. Осень придала им привлекательный красноватый оттенок, контрастирующий с зеленью винограда, оставшегося на ветвях после сбора урожая. И все это поддерживалось прочными каменными столбами, которые обрамляли тропинку и словно охраняли труп.

Луис Олайсола выбрал деревянные балки над пешеходной тропой, чтобы свести счеты с жизнью. Смерть в стиле Урдайбая — по-другому и быть не могло для того, кто был связан с этим местом с первых дней жизни.

— Бедный Луис, — всхлипнула Хулия.

Сестеро молча смотрела на умершего. У нее было столько вопросов.

— Я назначила ему встречу на завтрашнее утро в полицейском участке, — сказала она шепотом.

— Что же, он решил, что сегодня днем у него есть встреча поважнее, — заметила Хулия. Глаза у нее покраснели, как и у других прибывших на место происшествия сотрудников отделения полиции Герники.

— Мне жаль, — сказала Сестеро. Она не была уверена в правильности своих слов, но лучшего она придумать не смогла.

Хулия молча кивнула.

Сестеро перечитала предсмертную записку, которую бывший комиссар оставил на столбе. В ней Олайсола признавался, что им двигала жажда наживы, но отрицал свою причастность к торговле наркотиками — и особенно к убийствам. Записка заканчивалась рассуждениями о боли предательства и важности дружбы и любви.

— На его месте я не стала бы раздавать советы, — заметила Сестеро.

Хулия укоризненно посмотрела на нее. Бессмысленно упрекать человека, чье тело сдалось на милость ветра.

Понедельник, 29 октября 2018

Хулия постучала по деревянным ставням. Возможно, они забыли о ней. Как давно эта монахиня ушла на поиски сестры Тересы? Трудно судить о времени в темном холле, где единственным ярким объектом был печальный образ Девы Марии. Но совершенно точно это было давно. Будь здесь Сестеро, она бы оборвала звонок. К счастью, она решила остаться в полицейском управлении, чтобы не испытывать свое терпение.

При мысли о ней Хулия улыбнулась. Ане ей нравилась. Сначала ей было трудно привыкнуть к ее импульсивности, но теперь она чувствовала, что они в чем-то дополняют друг друга. Сестеро предпочитала действовать, и для нее все средства хороши. Хулия же могла подавить первый импульс и спокойно проанализировать последствия каждого шага.