Ибон Мартин - Танец тюльпанов

Хулия кивнула. В версии ее коллег не было никаких противоречий.

— Приведите сестру Кармен. Она в библиотеке. Посмотрим, что она нам скажет, — сказала Сестеро.

— Ты правда хочешь допросить ее здесь? — Айтор смотрел то на нее, то на труп настоятельницы.

— А ты можешь придумать лучшее место для реконструкции событий?

Айтор пожал плечами. Минуту спустя он вернулся в сопровождении сестры Кармен.

Монахиня была мертвенно-бледной. На ее приятном круглом лице застыла неподдельная грусть.

— Мы скорбим вместе с вами, — сказала Хулия.

Сестеро кивнула с мрачным видом, не говоря ни слова. Она пристально смотрела на монахиню. Ей хотелось знать, как та поведет себя у тела настоятельницы. И монахиня вела себя именно так, как и ожидалось.

— Я пыталась остановить ее… Это было невозможно. В нее вселился дьявол, сестра Тереса не так сильна, — уверила сестра Кармен, подойдя к кровати. Ни разу не поморщившись, несмотря на царившее здесь зловоние, она с состраданием смотрела на усопшую. — Бедняжка… Она выздоравливала. Вчера она назвала нас по именам.

Ее рука потянулась к телу, но Хулия перехватила ее за предплечье.

— Я просто собиралась закрыть ей глаза, — извиняясь, объяснила монахиня. — Бедняжка.

— Почему вы пошли в келью к настоятельнице? Вы услышали что-то подозрительное?

Сестра Кармен покачала головой.

— Я пошла, чтобы побыть с ней. С тех пор как она заболела из-за этой ужасной кражи, я то и дело прихожу к ней почитать Библию и Евангелия. Настоятельница любит читать… — она в в ужасе прижала ладонь к лицу. — Любила, простите… Все это так тяжело…

Ее почти детский плач наполнил каждый уголок комнаты.

— Где была сестра Тереса, когда вы открыли дверь? — спросила Хулия, пока Сестеро пыталась перевести в беззвучный режим надрывающийся телефон. Звонила мама. Странно, обычно она не звонит в рабочее время.

Монахиня высморкалась в салфетку.

— Здесь, — ответила она, подойдя к изголовью кровати. — Первое, что я увидела, — это как ноги настоятельницы трясутся под простыней. Потом я заметила сестру Тересу. Она стояла спиной ко мне и душила ее подушкой, как в кино.

— И вы попытались ее оттащить, — подхватила Сестеро.

— Я тянула ее, отталкивала, била кулаками… Делала все, что могла. — Губы сестры Кармен скривились, и она снова разрыдалась. — Если бы я позвала сестер на помощь, она была бы жива… Я не смогла ее спасти.

Хулия положила руку ей на спину и протянула другую салфетку.

— Успокойтесь. Вы сделали все, что могли. Настоятельница была слишком слаба, она была слишком легкой мишенью.

Айтор, который до этого момента молчал, подошел к Хулии.

— Молодая женщина не смогла помешать слабой старухе… Как вы это объясните?

Сестеро кивнула, не отходя от дальней стены. Хороший вопрос. Это единственное, что не вписывается в историю.

— Дьявол… Это не сестра Тереса так поступила.

Сестеро и Айтор переглянулись. Монахиня едва ли отступится от этой версии.

Решив сменить тему, Айтор пошел ва-банк:

— Вы знали, что в этом монастыре торговали младенцами?

Монахиня посмотрела на него в ужасе. Либо она великая актриса, либо она ничего не знала. Сестеро ставила на второй вариант: едва ли та смогла бы играть так убедительно в подобных обстоятельствах.

— Ваша любимая настоятельница, сестра Тереса и их подельницы похищали новорожденных у матерей и продавали их семьям, которые не могли завести собственных детей, — добавила Хулия.

Сестра Кармен приложила руку ко лбу. Она перевела изумленный и потерянный взгляд на Сестеро, словно ища подтверждения таким серьезным обвинениям. Сестеро мрачно кивнула.

— Это неправда. Это какая-то ошибка. Они хорошие, они делают только добро, — заикалась монахиня. Но в ее словах не было убежденности. Ей хотелось верить собственным словам, но вера ее только что была подорвана.

Сестеро подняла руку, останавливая допрос.

— Пока хватит. Айтор, отведи ее в библиотеку. Если вы вспомните что-нибудь, что может оказаться полезным, дайте нам знать, сестра.

— Последний вопрос, — попросил Айтор. — Мы знаем, что вы довольно часто покидали монастырь за последние несколько недель. В чем причина этих отъездов?

Сестра Кармен, не отрываясь, смотрела на собственные ладони, сжимая и разжимая пальцы.

— Медицинский осмотр. У меня болят суставы. Ревматизм, артроз… Так себе объяснение, но уж какое есть. И без врачей все это было мне известно.

Сестеро посмотрела на Айтора, и тот, подхватив монахиню под руку, увел ее в библиотеку.

Теперь в келье оказалась сестра Тереса. Ее руки были скованы наручниками за спиной, а щеки блестели от нескончаемых слез. Допрос вел Чема, но все обвинения она отрицала.

— Вы ошибаетесь. Я любила нашу настоятельницу. Почти сорок лет я во всем была ее правой рукой. Я обожала ее.

— Никто и не говорит, что вы ее не любили, — заметила Сестеро, стоявшая поодаль.

Монахиня недоуменно нахмурилась. Это был хороший удар.

— Эта змея сестра Кармен… Мы доверяли ей, единственная благочестивая молодая женщина в стране, где девушек больше волнует пьянство, чем любовь к ближнему.

— И так все время, — пожаловался Чема коллегам. Щелкнув языком, он снова повернулся к монахине: — Послушайте, я начинаю уставать от этого спектакля. Знаете, что мы здесь найдем? — спросил он, помахав пакетом с подушкой. — Биологические следы, которые вас выдадут. Бежать некуда. Наши коллеги в криминалистической лаборатории знают свое дело намного лучше, чем вам хотелось бы. Они найдут здесь частички вашей кожи. Знаете, что такое генетический анализ? Мы проведем его, и вы будете коротать оставшиеся дни за решеткой.

Монахиня перевела взгляд на распятие над изголовьем. Ее губы задрожали, она молча молилась. Тем временем мобильный Сестеро снова завибрировал.

— Признание поможет смягчить наказание, — заметила она.

Вместо ответа — невнятное бормотание.

— Скольких детей вы украли? — вмешалась Хулия. В воздухе повисло напряжение — хоть ножом режь.

— Нисколько! — воскликнула сестра Тереса, мгновенно позабыв о молитвах.

— У нас есть доказательства. Вы годами…

Монахиня перебила ее:

— У вас ничего нет! Ничего! Несколько писем с пожертвованиями? Какое это доказательство!

— И именно поэтому вы убили ее? — в игру вступила Сестеро. — Вы боялись, что она проболтается. В нормальном состоянии она бы ни за что этого не сделала, но настоятельница стала уже не той, что прежде.

Сестра Тереса ответила не сразу.

— Чушь собачья! Это вы убили ее. Ее слабое здоровье не выдержало давления, которое вы вчера на нее оказали.

Ее слова не имели значения. У Сестеро было все, что нужно. Она знала, что старуха виновна в убийстве. Пусть говорит, что хочет, ее выдает ее тело. То, как она скривилась, едва ощутив зловоние в келье, то, как упорно она отводила взгляд от покойницы. Сестра Тереса боялась встретиться взглядом с этими усталыми глазами, которых она лишила красок жизни.