Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

О прошлом Андреаса я знала все: он не хотел, чтобы между нами оставались секреты. В первый раз он женился совсем молодым, всего в девятнадцать, и брак распался во время его службы в греческой армии. Вторая его жена, Афродита, жила в Афинах. Подобно мужу, она была учительницей и вместе с ним уехала в Англию. Но тут не срослось. Афродита страшно скучала по семье и по родине.

— Мне следовало заметить, как она несчастна, и вернуться вместе с ней, — признался мне Андреас. — Но было слишком поздно: она уехала одна.

Они остались друзьями и виделись время от времени.

На обед мы отправились в Крауч-Энд. Там был греческий ресторан, его содержали киприоты, и хотя можно подумать, что после лета на родине Андреасу меньше всего хотелось национальной еды, но такая сложилась у нас традиция. Выдался очередной теплый вечер, поэтому ели мы снаружи, усевшись рядышком на узком балконе, а над головой у нас без нужды гоняли воздух конвекторы. Мы заказали тарамасалату, долмадес, луканико, сувлаки... — все это готовилось в крошечной кухоньке рядом с входной дверью — и дополнили пир бутылкой молодого красного вина.

Тему смерти Алана поднял Андреас. Он прочитал новость в газетах и беспокоился, как она скажется на мне.

— Это повредит компании? — спросил он.

Андреас, кстати, прекрасно говорит по-английски. Мать его была англичанка, поэтому он вырос билингвом. Я рассказала ему про отсутствующие главы, а после этого как-то само собой выплыло и остальное. Я не видела причины таиться от него, и было даже здорово, что рядом есть кто-то, с кем можно поделиться . Я рассказала про свой визит во Фрамлингем и про всех, с кем повстречалась там.

— Я заезжала к Кэти, — добавила я. — Она про тебя спрашивала.

— А, Кэти! — Андреас всегда хорошо относился к моей сестре, даже когда знал ее только как родительницу своих учеников. — Как там дети, Джек и Дейзи?

— Их не было дома. Да они уже едва ли дети: Джек в следующем году идет в университет...

Я рассказала Андреасу про письмо и как пришла к заключению, что Алан, возможно, не покончил с собой.

— В этом твоя беда, Сьюзен, — улыбнулся Андреас. — Ты всегда ищешь сюжет. Читаешь между строк. Все у тебя с подтекстом.

— Думаешь, я ошибаюсь?

— Ну вот, я обидел тебя. — Он взял меня за руку. — Я не хотел. Это одно из качеств, которое мне в тебе нравится. Но ты не думаешь, что полиция заметила бы, если бы кто-то столкнул его с башни? Убийца должен был проникнуть в дом. Остались бы следы борьбы. Нашли бы отпечатки пальцев.

— Не уверена, что полицейские вели следствие.

— Не вели, потому что и так все ясно. Алан был болен. И спрыгнул.

Меня удивила такая уверенность.

— Тебе ведь Алан никогда особо не нравился, — сказала я.

Андреас на какое-то время задумался.

— Мне Конвей совсем не нравился, если честно. Он мешался. — Я ждала, чтобы мой друг пояснил, что имеет в виду, но он только пожал плечами. — Этот человек был не из тех, кто располагает к себе.

— Почему?

Андреас рассмеялся и вернулся к еде.

— Ты сама постоянно на него жаловалась.

— Мне приходилось с ним работать.

— И мне тоже. Ну его, Сьюзен! Не хочу о нем говорить. Это только испортит вечер. Думаю, тебе следует быть осторожней, вот и все.

— Почему ты так говоришь? — спросила я.

— Потому что это не твое дело. Возможно, он покончил с собой. Возможно, кто-то его убил. В любом случае тебя это не касается. Я только о тебе забочусь. Это может быть опасно.

— Правда?

— Почему нет? Следует хорошенько подумать, прежде чем влезать в чужую жизнь. Возможно, я говорю это, потому что вырос на острове, в небольшой общине. Мы всегда считали, что все должно оставаться в семье. Ну какая тебе разница, как умер Алан? Я бы держался подальше...

— Но мне нужно разыскать пропавшие главы! — перебила его я.

— Да может, и нет никаких пропавших глав. Вопреки твоим словам, ты не можешь твердо знать, написал ли он их. Их нет на его компьютере. Нет в его столе.

Я не пыталась спорить. Было немного досадно, что Андреас с лету отмел все мои теории. Еще мне показалось, что с того самого момента, как он поднялся в квартиру, между нами возникла какая-то неловкость, отдаление. Мы всегда общались легко. Чувствовали себя уютно, когда молчали. Но сегодня вечером было не так. Присутствовало нечто, о чем Андреас умалчивал. Мне даже подумалось, не нашел ли он другую.

И тут, в конце ужина, когда мы потягивали густой, сладкий кофе, который, как я уже усвоила, категорически нельзя называть турецким, он вдруг заявил:

— Я подумываю уйти из Вестминстерской школы.

— Прости, что?

— В конце триместра. Хочу оставить преподавание.

— Это очень неожиданно, Андреас. Почему так?

Он рассказал. На продажу выставили гостиницу на окраине Айос-Николаоса: уютный, семейный отель с двенадцатью номерами, прямо на берегу моря. Собственникам уже за шестьдесят, а их дети уехали с острова. Подобно многим молодым греками, они перебрались в Лондон. Кузен Андреаса Яннис работал у хозяев отеля, которые относились к нему почти как к сыну. Они предложили ему купить гостинцу, а тот обратился к брату за финансовой помощью. Андреас устал от учительства. Всякий раз, возвращаясь на Крит, он все сильнее ощущал себя дома и стал задаваться вопросом, зачем вообще оттуда уехал. Ему пятьдесят. Это шанс изменить жизнь.

— Но, Андреас! — возразила я. — Ты ведь понятия не имеешь, как управлять отелем.

— Яннис знает, и отель небольшой. Что там сложного?

— Но ты сам говорил, что туристы не едут больше на Крит.

— В этом году — да. Следующий год может оказаться более удачным.

— Но разве ты не будешь скучать по Лондону?

Все мои реплики начинались с «но». Искреннее ли убеждение, что это плохая идея, руководило мной, или это была перемена, которой я опасалась, — страх потерять его? Именно об этом и предупреждала меня сестра: что я в итоге останусь одна.

— Я думал, ты обрадуешься, — сказал он.

— Почему я должна радоваться? — несчастным голосом спросила я.

— Потому что я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Ты серьезно?

Андреас во второй раз рассмеялся:

— Ну конечно! Иначе зачем бы мне тебе это говорить, как думаешь?

Официант принес ракию и разлил по стаканам, наполнив их до краев.

— Сьюзен, тебе это понравится, обещаю! — воскликнул Андреас. — Крит — чудесный остров, да и тебе давно уже пора познакомиться с моей семьей и друзьями. Они постоянно про тебя спрашивают.

— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?

Он поднял стакан, в глазах его блеснул озорной огонек.

— И что ты ответишь, если так?

— Наверное, ничего. Я слишком удивлена. — Мне не хотелось его обижать, поэтому я добавила: — Скажу, что обдумаю предложение.

— Это все, о чем я прошу.