Лайза Джуэлл - Опасные соседи

— Итак, — говорит Люси, найдя в ящиках стола разделочную доску, нож и вынимая из хозяйственной сумки помидоры. — Как продвигается твоя книга?

— Боже, лучше не спрашивай, — отвечает Майкл, закатывая глаза. — Скажем так: это была не слишком продуктивная неделя.

— Думаю, так бывает. Надо подготовиться психологически.

— Хм, — говорит он, передавая ей блюдо. — С одной стороны, да. С другой стороны, все лучшие писатели просто привыкают к этому. Это все равно что не пойти на пробежку, потому что идет дождь. Просто отговорка. И я должен прикладывать больше усилий. — Он улыбается ей и на мгновение кажется почти скромным, почти настоящим, и в это мгновение Люси думает, что, возможно, сегодня все будет не так, как она предполагает, что они просто пообедают и поговорят, а потом он даст ей паспорта и отпустит, ограничившись лишь объятием у порога.

— Что ж, справедливо, — говорит она, чувствуя, как острый нож в руках Майкла вонзается в мягкие помидоры, словно в теплое масло. — Полагаю, это просто работа, как и любая другая. Нужно просто взяться за нее и сделать.

— Именно, — подтверждает Майкл, — именно.

Он допивает оставшееся пиво и бросает пустую бутылку в мусорное ведро. Затее достает из холодильника еще одну и протягивает ее Люси. Она качает головой и показывает ему свою бутылку, все еще почти полную.

— Допивай, — говорит он. — У меня для тебя в холодильнике есть бутылка твоего любимого превосходного «Сансера».

— Извини, — говорит она, поднося бутылку к губам. — Я довольно долго не брала в рот спиртного.

— Неужели?

— Не специально, — отвечает она. — Просто не было денег.

— Хорошо, давайте назовем это операцией «Люси начинает снова», хорошо? Давай пей.

А вот и они, эти самые нотки, пока еще вроде бы дружеские, но в которых уже слышна легкая агрессия. Не беззаботное предложение, а команда. Она улыбается и выпивает половину бутылки.

Он пристально смотрит на нее.

— Хорошая девочка, — говорит он, — славная девочка. Давай, до конца.

Она хмуро улыбается и допивает остальное, почти давясь от того, что пиво попадает в желудок слишком быстро.

— Хорошая девочка. Молодчина, — говорит он, улыбаясь ей акульей улыбкой.

Затем берет у нее пустую бутылку и поворачивается, чтобы достать из шкафа два бокала.

— Идем? — говорит он, указывая на дверь в сад.

— Сначала нужно закончить с ними. — Она указывает на помидоры, которые еще не все нарезаны.

— Закончишь потом, — возражает он. — Давай сначала выпьем.

Она идет за ним во внутренний дворик, держа в руках тарелку с чипсами и сумочку.

Он наливает два больших бокала вина и подталкивает один из них через весь стол к ней. Они чокаются, после чего он взглядом как будто приковывает ее к месту.

— Итак, Люси Лу, расскажи мне, расскажи мне все. Чем ты занималась последние десять лет?

— Ха! — пронзительно усмехается она. — С чего ты хочешь, чтобы я начала?

— Например, с того человека, который подарил тебе дочь.

В животе у Люси становится нехорошо. С первого момента, когда Майкл увидел Стеллу, ей стало ясно: его задело, что она занималась сексом с другим мужчиной.

— Вообще-то, — начинает она, — рассказывать особо нечего. Это была катастрофа. Зато теперь у меня есть Стелла. Ну ты сам знаешь.

Он наклоняется к ней и как будто прожигает насквозь своими карими глазами. Он улыбается, но улыбка эта холодная, ненатуральная.

— Нет, — говорит он. — Я ничего не знаю. Кто он? Где ты познакомилась с ним?

Она думает о паспортах, лежащих где-то в этом доме. Она не может позволить себе разозлить его. Не может сказать ему, что отец Стеллы был любовью всей ее жизни, самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала, что он был превосходным пианистом, чья музыка доводила ее до слез, что он разбил ей сердце, но она до сих пор носит его осколки в карманах, даже сейчас, спустя три года после того, как видела его в последний раз.

— Он был настоящим козлом, — лжет она. Затем на мгновение умолкает и делает большой глоток вина. — Просто симпатичный чувак, безмозглый преступник. Мне было его жалко. Он был не достоин меня и, конечно, не достоин Стеллы. — Она произносит эти слова с уверенностью, потому что, хотя она и смотрит Майклу прямо в глаза, он не знает, что она имеет в виду его самого.

Эта характеристика, похоже, удовлетворила Майкла. Его улыбка смягчается, и он снова становится прежним.

— Где же он сейчас, этот идиот?

— Он сделал ноги. Вернулся в Алжир. Разбил сердце своей матери. Его мать обвиняет во всем меня. — Люси пожимает плечами. — Но на самом деле было бы странно, поступи он иначе. Он только и делал, что разочаровывал всех. Он просто был из таких парней.

Майкл снова наклоняется к ней.

— Ты любила его?

Люси насмешливо фыркает.

— Боже, — говорит она, все еще думая о Майкле. — Нет.

Он кивает, как будто выражая ей одобрение.

— У тебя после него был кто-нибудь еще? За все эти годы?

Она качает головой. Это еще одна ложь, но ее легче произнести.

— Нет, — говорит она. — Никого. Никого. Я едва свожу концы с концами с двумя маленькими детьми. Знаешь, даже если бы я встретила кого-то, из этого ничего бы не вышло. Логистически.

Она пожимает плечами.

— Да. Я понимаю. Знаешь, Люси, — он серьезно смотрит на нее, — если бы ты попросила меня о помощи, я бы тебе помог. Все, что тебе нужно было сделать, это попросить.

Она печально качает головой.

— Да. Я знаю.

— Ты слишком гордая, — говорит он.

Это так далеко от правды, что почти смешно, но она кивает в знак согласия.

— Ты так хорошо меня знаешь, — говорит она, и он улыбается.

— Во многих отношениях мы были худшей, худшей на свете парой. Я хочу сказать, господи, помнишь те моменты, которые у нас были? Боже, мы вели себя как сумасшедшие! Но в других отношениях мы были офигенно крутыми, верно?

Люси заставляет себя улыбнуться и кивнуть в знак согласия, но не может заставить себя сказать «да».

— Наверно, мы плохо старались, — говорит он, уже наполнив свой бокал и подливая вина в бокал Люси, хотя она едва успела сделать из него пару глотков.

— Иногда в жизни все происходит само собой, — говорит она, просто чтобы что-то сказать.

— Это правда, Люси, — соглашается Майкл, как будто она только что изрекла нечто глубокомысленное, и, сделав большой глоток вина, спрашивает: — Расскажи мне все о моем мальчике. Он умный? Спортивный?

Он добрый ? — мысленно задает она вопрос. Он хороший? Он заботится о своей младшей сестре? Он говорит мне правду? Он хорошо пахнет? Он умеет петь? Он умеет рисовать самые красивые портреты людей? Он заслуживает лучшего, чем эта дерьмовая жизнь, которую я могу ему дать ?

— Он неглупый, — отвечает она. — Средне успевает в школе по математике и естественным наукам, отлично по иностранным языкам, изобразительному искусству и английскому. И нет, не спортивный. Совсем не спортивный.