Эшли Одрейн - Ты знала

Перед сном, загружая ее одежду в стиральную машину, я обнаружила в кармане платья клок кудрявых белокурых волос. Мне стало неуютно. Потом до меня дошло, чьи они. Маленького, застенчивого, бледного Ноа с копной светлых кудряшек.

– Фокс!

– У меня для тебя сюрприз, – отозвался ты из гостиной. Твой голос звучал веселее обычного. Я сжала прядь в кулаке. Ты протянул мне маленькую квадратную коробочку. Я вспомнила – в тот день ты проходил ежегодную аттестацию. Тебя повысили и существенно увеличили зарплату. – Ты очень много для нас делаешь, – произнес ты и поцеловал меня в лоб. Я открыла коробочку. Там оказалась золотая цепочка с кулоном, на котором была выгравирована буква «В». Я приложила ее к шее. – Сейчас у нас непростой период, но я тебя люблю. Хочу, чтобы ты знала.

Ты стащил с меня кофту, сказал, что хочешь меня.

Волосы лежали в кармане джинсов. Когда мы закончили, я выбросила светлый клок в унитаз.

Утром, по дороге в детский сад, я спросила Вайолет, что случилось с Ноа.

– Он обрезал себе волосы.

– Сам?

– Да. В туалете.

– Что сказала воспитательница?

– Не знаю.

– И ты тут ни при чем?

– Нет.

– Ты меня не обманываешь?

– Нет, честное слово.

Наша дочь молчала. Мы прошли квартал. Наконец она произнесла:

– Я помогала ему отряхнуться, поэтому его волосы попали ко мне в карман.

Завидев Вайолет у входа в садик, Ноа подбежал к своей маме и уткнулся лицом в ее ноги. Он был побрит наголо. Вайолет невозмутимо проплыла мимо. Мама Ноа спросила его, что случилось. «Ничего», – прохныкал он. Она предложила ему высморкаться. Я сочувственно улыбнулась. У нее был усталый вид. Она вымученно улыбнулась и помахала в ответ, сжимая в руке использованную салфетку. Мне следовало бы подойти к ней и сказать: «Хорошо вас понимаю. Иногда бывают тяжелые дни» – однако ноги меня не держали. Я мечтала поскорее сбежать.

На обратном пути я думала о фотографиях со вчерашней выставки. О женщинах, стоящих за теми детьми. Ее мать выглядела совершенно нормальной. Такой же, как все.

В тот же день, уже вернувшись с Вайолет из сада, я зашла на кухню и увидела, как она стоит на стуле рядом с буфетом и водит пальчиками в банке с маринованными огурцами.

– Ты что делаешь?

– Ловлю китов.

Я взглянула ей через плечо: она старалась поймать последние несколько огурчиков, прятавшихся в зарослях укропа. Знаешь, они действительно были похожи на китов. У нее острый, цепкий ум. Иногда мне хочется забраться к ней в голову, чтобы выяснить, как же она мыслит. Страшно даже представить, что там можно обнаружить.

Вряд ли ты помнишь имя того мальчика: Элайджа. Его хоронили в субботу в начале ноября. Перед похоронами два дня подряд лил дождь. У нас у всех было плохое настроение, как и всякий раз, когда в квартире становилось сыро и холодно. Мы оставили Вайолет дома с няней. Пока нас не было, она нарисовала картинку: двое детей, один улыбается, другой плачет, на его груди накалякано красное пятно – видимо, кровь. Я протянула тебе рисунок. Ты молча положил его на полку и вызвал для няни такси. Вайолет было почти пять лет.

Вечером, когда мы легли в постель, я предложила поговорить. День выдался тяжелый и печальный, но я не могла молчать. Ты знал, что я хочу обсудить.

– Черт возьми, ты что, ничего не поняла из сегодняшней проповеди? – процедил ты сквозь зубы и добавил: – Это же просто рисунок.

Нет, не просто рисунок. Я перевернулась на спину, глядя в потолок и теребя кулон на цепочке.

– Прими ее такой, какая она есть. Ты же мать.

– Знаю. Я стараюсь. Правда стараюсь. – Я пыталась убедить нас обоих.

Тебе требовалась идеальная мать для идеальной дочери, никак не меньше.

Утром рисунок Вайолет исчез. Среди мусора его не оказалось. Я проверила ведро на кухне, в ванной, рядом с моим столом. Я так и не спросила, что ты с ним сделал.

На похоронах священник говорил о том, что у Господа есть план для каждого из нас, и душе Элайджи не была уготована старость. Его слова не укладывались у меня в голове, ведь я знала, что именно случилось неделю назад в парке за детским садом. Я своими глазами видела, что произошло за несколько секунд до того, как бедный мальчик упал с высокой горки.

Я была измучена – Вайолет опять плохо спала ночью, просила пить, требовала, чтобы я включила свет. Уже несколько недель мне не удавалось поспать как следует. Возможно, из-за этого мои мысли перепутались, и я не могла нормально соображать.

Около десяти секунд. Именно столько Вайолет наблюдала за Элайджей. Он бежал с противоположной стороны большого игрового комплекса к самой высокой горке. Она стояла на самом верху, держа руки за спиной, и не сводила глаз с мальчика. Он направлялся к ней по качающемуся мостику, крича от восторга. Свежий ветер раздувал его длинные волосы.

Раздался глухой удар. Бум .

Вайолет без всякого раскаяния смотрела на неподвижное скорченное тело в полосатой кофте и брюках с завязками. Она оставалась невозмутимой, когда няня мальчика принялась звать на помощь – от ее надсадного крика закладывало уши. Она сохраняла спокойствие, когда врачи «Скорой» унесли его на маленьких детских носилках, в то время как многочисленные мамы и няни, не скрывая ужаса, прижимали к себе перепуганных детей.

Я в оцепенении смотрела на горку, осмысливая случившееся.

Вайолет стояла на краю горки и смотрела вниз, словно профессиональный ныряльщик, прикидывающий, как лучше прыгнуть в воду. «Осторожно! – крикнула я с тревогой. – Отойди оттуда, пожалуйста!» Если откровенно, я думала об опасности, о смерти. Ее смерти. Матери всегда об этом думают. Вайолет отошла и встала у ржавого рулевого колеса. Я не понимала, чего она ждет.

Она подставила ногу. Как раз в нужный момент.

При падении Элайджа ударился головой о землю.

Заслышав вой сирен, Вайолет негромко спросила меня, пойдем ли мы в кафе есть пирожные. Приподняв брови, она ожидала моей реакции. Должно быть, проверяла: видела я или нет? что я теперь буду делать? Моя дочь причинила другому ребенку серьезную травму, возможно, даже убила. Эта мысль показалась мне настолько абсурдной и невероятной, что я тут же отбросила ее в сторону. Нет, нет, такого просто не могло произойти. Я взглянула на серое небо и вслух произнесла: «Ничего не было». Блайт, ты ничего не видела.

– Мама, мы пойдем в кафе?

Я опустила взгляд, покачала головой, сунула дрожащие руки в карманы пальто и велела ей идти со мной.

Ну же, скорее.

Мы молча прошли семь кварталов до дома.

Я оставила ее смотреть телевизор, а сама целый час в оцепенении просидела в туалете, вспоминая все в подробностях. Это не просто клок волос или драка на прогулке. Высота горки была не меньше трех метров. Я сняла подаренную тобой цепочку. Шея горела огнем.