Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

Дима задержался на работе, он не спешил. Он думал, глядя на Елагин остров и не видя его, как же сильно Лена любит свою дочь. Как она изменилась в лице и смолчала. Это была его первая маленькая победа, один шажок. Надо действовать потихоньку. Интересно, Лена подозревает, что вся эта затея с Катей только ради неё одной? Чтобы она перестала его бояться, чтобы стать «нормальным», как все. Чтобы она забыла тот поцелуй, он-то сам его не забудет. Но он её испугал, слишком резко, слишком быстро, он понял. Именно после этого Лена его чуть не бросила, прощалась с ним навсегда. Нет, он не может допустить этого. Ему даже не нужны поцелуи. Она просто нужна ему рядом, всегда.

Дима вздрогнул от звонка Вики, та сообщила о Баркове:

– Пустить?

Отчёт для самого Баркова стал шоком. Он даже валокордина выпил на всякий случай перед выходом. Барков мялся, кряхтел, вытер со лба пот.

Дима его поторопил:

– Ну. Узнали?

– Дмитрий Алексеевич, я даже начать затрудняюсь, – наконец произнёс Барков.

– Да смелее, Николай Иванович, вы же военный человек, – пошутил Дима.

Барков вздохнул и открыл папку.

– Вашим биологическим отцом, вашим отцом биологическим, похоже, является… Дмитрий Алексеевич, можно мне водички?

Дима, теряя терпение, кивнул с разрешением. Прочистив горло, Барков уже был готов произнести заветную фамилию.

«Ну, давай уже, тормоз», – подумал Дима про себя, не выдавая ни единым мускулом лица свое нетерпение.

Но тут в дверь постучала, а затем и заглянула Вика.

– Дмитрий Алексеевич, простите.

Барков осел и закрыл рот.

– В чем дело? – с раздражением повернулся Дима.

– В приёмной Корзунов Павел Андреевич, и Константин Павлович с ним. Говорят, дело крайне срочное!

Ушаков заинтересовался:

– Прямо срочное?

– И конфиденциальное. Они просят аудиенции. Тет-а-тет, – добавила Вика, сама не на шутку заинтригованная.

– Обойдутся, тет-а-тет им. Пусть входят, чего у них там. Деньги небось кончились на лечение.

Корзуновы вошли, оба.

– Вижу, вы в добром здравии, Павел Андреич. Рад за вас. В чём ваша просьба? Говорите скорее, у меня важное совещание, – раздраженно сказал Дима.

– Нам бы хотелось наедине, – помялся старший Корзунов.

– Это личное дело, – добавил Костик.

– Говорите уже, мне некогда, – бросил Дима.

Он не замечал взгляда, который бросил на Корзунова-старшего Барков, сверяясь с какой-то бумагой в папке. Дело в том, что…

– Дмитрий Алексеевич, я ваш родной отец, – выдал старший Корзунов.

Повисла пауза. Дима взял из рук Баркова папку, посмотрел в неё: там были те самые страницы из школьных журналов, которые не смог добыть сам Дима, которые уличали в отцовстве Димы отца ученика его матери. И ещё много-много бумаг. Если бы люди не утаивали правду, деревьев вырубали бы куда меньше.

– Барков, выйдите, – сказал Дима.

Теперь он готов был слушать пару очень внимательно.

– Черт! – Барков клял себя.

Это он должен был принести эту новость первым! Он всё мялся. А Корзунов сразу пошёл в карьер. Поэтому Корзунов был финдиректором, а Барков следил за порядком.

– Это вообще точно? – спросил Дима, когда они остались одни.

Он указал в кресла отцу и сыну. Хотелось добавить «Святому духу». Но он даже Вику отпустил и проследил, чтобы она покинула приёмную.

– Я бы не стал делать таких громких заявлений, если бы не был в этом уверен, – заверил Корзунов. – Можем провести тест ДНК.

– Это непременно, – ответил Дима. – Расскажите, как это произошло вообще?

– Это было тридцать лет назад. Костя учился тогда в четвёртом классе, классным руководителем Костика тогда была…

– Моя мать, – сказал Дима.

– Верно, – кивнул Корзунов-старший. – Учительница строгая, требовательная, Костик мой был всегда хулиган. Но я и подумать не мог, что не его плохое поведение станет причиной вызова родителя в школу. Я воспитывал Костю один, – добавил Корзунов. – Его мать…

– Это неважно, продолжайте по существу дела, – прервал ненужные ему подробности Дима.

– По существу дела, ваша мать сделала мне предложение – помочь ей зачать вас. Переспал я с ней, короче, – выдал Корзунов.

– Судя по мне, вы согласились, – хмыкнул Дима.

Держать покерфейс становилось все труднее. Лётчик, твою мать. Двумя этажами выше. Все эти годы они ходили мимо друг друга.

– Ну, во-первых, женщина она была тогда ещё молодая, вполне в моём, так сказать, вкусе. – Корзунов запнулся.

– Нормально всё, продолжайте, – подбодрил его опять Дима.

Павлу Андреевичу было крайне неловко, не столько перед этим внебрачным, сколько перед законнорождённым. Они никогда не обсуждали с Костиком личную жизнь отца, после ранней смерти матери. Отец был для Кости кумиром, авторитетом, кем-то, кто не занимается такими вещами, он в сексе себе отца даже представить не мог.

– Может, я лучше выйду? – предложил Костя.

– Нет-нет, зачем же, тут все свои, – остановил Дима и Костя плюхнулся обратно, стараясь не слушать рассказ отца.

– Она нуждалась в здоровом ребенке, я был одинокий мужчина без какой-либо личной жизни. Почему бы и нет. К тому же Косте была гарантирована золотая медаль, несмотря на его ужасное поведение. Но буквально через полгода… перемены в стране, приватизация госпредприятий, рыночная экономика, все закрутилось, я на повышение, и мы переехали в другой район, а Костя пошёл в частный колледж с английским уклоном, – завершил свой рассказ Корзунов.

– Это всё? – спросил Дима. – Вы больше с ней не встречались?

– Я даже не знал, как там у неё получилось, – развел Корзунов руками.

Дима с легкой усмешкой отметил про себя это «у неё».

– А как узнали? – поинтересовался Дима.

– Четыре года назад ваша мать меня нашла. Она сообщила о том, что у неё от меня сын. Она никогда ни на что не претендовала. Но она больна и попросила меня позаботиться о вашем будущем. О трудоустройстве. Мать переживала, как вы будете без неё, – сказал Корзунов, пытаясь смягчить свои слова и перенастроить слишком сухой тон беседы на более лирический лад.

– Парень ты был толковый. IT-специалисты были нам нужны. Поэтому…

– Поэтому я здесь. А я-то думал, мне впервые в жизни улыбнулась удача, – засмеялся Дима, чтобы не заплакать прямо здесь, перед этими отцом с сыном, которые жили тепло, сыто, благополучно, а главное – не стыдно.

– Благодарю за откровенность, Павел Андреевич, тронут вашим участием, – Дима протянул руку и крепко потряс влажную ладонь финдиректора. – Очень тронут.

– Костя, – следом протянул он руку Костику, – рад, что у меня появился братик. Не помню, что просил об этом отца, но уж что теперь, – Костик уловил на себе строгий взгляд отца, перестал шутить и протянул руку в ответ.