Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

– Супруга Сучкова? Она сказала, в семье не редкость загулы мужа, я совершил ошибку, что взял их на работу. Да, заходила и ушла.

– И ушла, – насмешливо повторил в голове голос.

Юлия!

Секретарша её впустила. Но обратно посетительница не вышла.

Дима простонал и схватился за голову.

– Да, Дима, да.

Он попросил Юлию принести ему кофе, а когда та вошла и огляделась удивлённо в поисках бухгалтерши Люды, которая физически не могла выйти незамеченной мимо неё, Дима развёл руками, закатил глаза и показал на туалет.

– Она там.

– Там? – удивилась Юлия.

– Дурно стало. Беременна, может. Бога ради, помогите ей и избавьте меня от этого, – Дима указал в сторону туалетной комнаты.

Юля кивнула и бросилась в указанном направлении. Немыслимо! Кого только не берут на работу! Блевать в личном туалете руководителя. Да будь Юлия хоть трижды беременной, она бы себе такого никогда не позволила.

Это была последняя её мысль перед тем, как начальник накинул ей на шею удавку.

Семь. Как в том триллере.

Ещё один галстук из коллекции был безнадёжно испорчен. Гардероб уменьшался просто на глазах. Этак ничего не останется. Он же не может убивать всех подряд, он в конце концов, не какой-то идейный нищеброд, как Раскольников. Ушаков убивает по мере необходимости. Стоп, истерика. Всё. Больше это не повторится.

Но судьба сегодня решила ему не давать пауз. Едва Дима вышел из туалета, пригладив волосы, как дверь беспрепятственно распахнулась и вошла Катя.

Чёрт! Запереть дверь кабинета он и не подумал в горячке. Приёмная пуста. Ясно, пуста, секретарша-то у начальства, мёртвая. И бухгалтерша в гардеробной. В мужских галстуках. Тут главное – сдержать истерический смех. Это было бы неуместно. Чтобы приручить алиби, нужно было совсем другое лицо. Устало-занятое, строго-руководительное или приболевше-жалкое, Дима всё никак не мог решить, пришлось застыть спиной к двери и лицом к туалету, где она его и застала. Но сначала мееедленно повернуть ключ. На случай, если реально беременную жену затошнит в его кабинете.

Дима обернулся. Лицо так и не успело приобрести нужное выражение. Оно было испуганным, лицом уличенного на месте преступника. Да и у самой Кати мина была нехарактерной. Жена вошла не со слезливой претензией. Она вошла решительно и энергично, с легкой ироничной улыбкой.

– Доброе утро, дорогой. Не помешала?

Дима застыл.

– Милая. Тут такое дело.

Он впервые её так назвал, «милая». Это должно её укротить. Но нет. Катя больше не была кроткой женой.

– Не стоит, милый, – ответила она в тон ему всё с той же новой ироничной улыбкой. – Мне плевать, где ты был ночью. С Леной, с Юлей или с Викой. Хотя нет, последняя шлюшка, как мне сказали, сбежала от тебя с Савельевым. Вот умора. Ну, да это неважно. Я пришла предложить сделку.

«Да она не такая уж дура», – с удивлением отметил про себя Дима, когда она изложила условия договора.

– Да, не такая уж, – считала Катя эту мысль с его лица.

Кажется, Дима стал проигрывать партию за партией. Катя времени не теряла.

– По рукам? – протянула она руку.

– Надо подумать, – отвел он назад своего ферзя.

– Только недолго, – попросила Катя. – Аборты на позднем сроке сильно дороже.

Да, он недооценивал эту девку! Честно, Дима её даже зауважал.

Катя направилась к дверям. Она была в одном шаге от неё, когда у Димы зазвонил телефон.

Телефон Вики.

«Вика-Вика-Виктория, с тобой хочу на море я…»

Катя замерла.

«Уходи», – мысленно взмолился Дима. – «Ну давай же, делай отсюда ноги».

Но Катя медленно обернулась.

– Откуда у тебя телефон Вики?

Дима закрыл глаза.

– О чем ты?

Все в офисе знали этот рингтон. Вика не отличалась хорошим вкусом, особенно когда дело касалось упоминания ее имени.

– Она тут?! Подслушивала? Где она? Подлая шлюшка!

Катя распахнула двери шкафа-купе и на неё выпал труп бухгалтерши. Могла с той же вероятностью распахнуть дверь туалета, там бы её встретил труп Юли. Викин труп тут был вчера, детка. Ты слишком поздно пришла. Но лучше бы ты вовсе не приходила.

Дима сорвал с шеи галстук, намотал его на руку и шагнул к жене.

В жарких песках далекой дружественной страны всё было готово к апробации газопровода. Всё уже давно управлялось кнопками, но для журналистов решено было отвернуть по старинке вентиль. Всё было идеально организовано, пришла пора разрезать красную ленточку, кто-то из журналистов заметил, что до сих пор нет официальных представителей от Росгаза, ни главного, ни помощника. Им объяснили, что те наблюдают за торжеством с вертолёта.

Ленточку разрезали. Вентиль отвернули. И прогремел взрыв.

Корзуновы, старший и младший, наблюдали сверху из иллюминаторов, как вырвался огнедышащий дракон, как разлетелись куски бетона, как забегали муравьями машинки и люди внизу.

Через три минуты на всех лентах иностранных информагентств появились сообщения о ЧП. По предварительным данным, причиной стал скачок давления, возникший из-за ввода в эксплуатацию некачественного оборудования.

Спустя двадцать минут официальные уполномоченные лица дали комментарии о том, что обвинение в халатности будет предъявлено самому главному, молодому и неопытному руководителю, который, согласно своим расчетам, удешевил строительство, ему и ответ нести.

Власов своей вины не отрицал. Твёрдо заверил, если бы он оставался на своём посту, если бы не поддались моде на модернизации и оптимизации, за которые платят дважды, этого бы никогда не произошло. Сэкономили. Эх. Нельзя молодёжь, жадных, наглых, подпускать к такого рода проектам. Все уяснили урок? Все. Виновные будут наказаны. Власов возвращается. Всё вернется на круги своя.

Главные не те, кто на экране, главные – за ним.

К высотке на Лахте съезжались и ФСБ, и СКП, и СМИ. У всех возникли вопросы к Дмитрию Алексеевичу. Но увы, когда вошли в кабинет главы Росгаза, Ушакова там не застали. Зато застали полузадушенную беременную жену. Дима слишком спешил. Затем – задушенных полностью бухгалтершу и секретаршу. Ещё одной интересной находкой стал телефон Савельева с записью ДТП.

«Ниву» нашли двумя часами раньше бомжи. Машина с трупом никому не была нужна. Спустя ещё полчаса нашли братскую могилу Ивашкина, Егорова, Савельева и Виктории. Пакеты лопнули при падении. Дождь не прибил венки, наоборот, обнажил тела со всей очевидностью.

Когда на носилках вынесли беременную супругу Ушакова, оставлявшую за собой алый след, избавлявший её от хирургического аборта, все взгляды обратились на Елену Андреевну Прокофьеву. Она первой сообщила о том, что Ушаков перешёл черту. Но ей, увы, никто не поверил. Теперь все ждали от неё ответа:

– Где сейчас может быть этот убийца-псих? Он ведь вооружен и очень опасен.