Давид Кон - Заложник

Ужинали вчетвером. Хозяин дома, его старший сын, Тайсир и Юсуф. Бойцы Тайсира уже давно поели и разбрелись по комнатам, выставив перед домом скрытое охранение. Юсуф сидел за столом, молчаливый и мрачный. Есть не хотелось. Он отрывал от горячей лепешки маленькие кусочки, окунал их в хумус и отправлял в рот. Из головы не шла мысль о том, что теперь в его жизни уже ничего не будет как раньше; все, что у него было, закончено, и он стоит на пороге чего-то нового. Это новое пугало. Юсуф вовсе не был уверен, что он готов жить по-новому и хочет этого. А все из-за того, что он проявил слабость. Врач должен лечить, а не вести задушевные беседы с пациентами. Он нарушил это правило. И вот результат. Зачем он это сделал? Зачем он ввязался в беседу с этим человеком? Все было так хорошо. Жизнь была проста и понятна. Враги были врагами, друзья — друзьями. Он хорошо зарабатывал и содержал свою семью. Они с Зарой уже подумывали о третьем ребенке. Юсуф не сомневался, что это будет девочка. И вот теперь. Что он будет делать теперь? Добывать неведомые энергии, как написано в книге, которую он всю жизнь считал чужой и враждебной? Сможет ли он делать это? Он ведь даже не может прочесть эту книгу. Значит, полагаться на чье-то мнение, не имея возможности его оспорить? Нет, он ничего не станет менять. И постарается забыть об этих днях и об этом человеке. Юсуф отправил в рот еще один кусочек лепешки и ощутил пугающую безысходность. Сможет ли он забыть обо всем, что узнал? И не совершит ли ошибку, если сделает это? Юсуф поднял глаза на дочь хозяина, вошедшую в салон с подносом, на котором стоял большой кофейник.

— Спасибо!

Дочь хозяина ответила ему долгим взглядом и опустила глаза. Юсуф смотрел, как она расставляет на скатерти чашки, как разливает кофе. А что он узнал от этого человека? Рецепт счастья? Нет ни одного доказательства, что это так. Есть только теория, ловко скроенная одним человеком на основании одной книги. Он верил, что эту книгу написал сам Творец. Ведь и пророк Мухаммед говорил о том же. Ну и что? Он не намерен принимать эту теорию. Вот если когда-нибудь ее подтвердят другие люди, если ее примут богословы, к словам которых он прислушивается, если… То есть он будет жить, как жил? Так и останется глупцом, который идет на преграды, падает, поднимается и продолжает свой бессмысленный путь? Нет, так жить он тоже не хочет. А как хочет? Тайсир подтолкнул Юсуфу тарелки с помидорами и сыром.

— Ты ничего не ешь, брат.

— Не хочется.

Тайсир по-своему расценил его настроение. Не переживай, тебе не придется присутствовать при казни. В последний момент ты сможешь выйти. Врачу не стоит смотреть на такое. Юсуф поднял голову.

— Ты думаешь, они не пойдут на уступки?

Тайсир отправил в рот кусок лепешки и взял с подноса чашку.

— Конечно, не пойдут. Они никогда не смирятся с таким унижением. Так что, если утром у твоего заложника будут болеть голова или сердце, то в полдень все боли отступят.

Хозяин дома и его сын захохотали. Юсуф натянуто улыбнулся.

— А если их правительство согласится на обмен?

Тайсир одним глотком допил кофе.

— Ты, Юсуф, веришь в лучшее. Это потому, что ты десять лет жил в другой стране. Ты забыл, что в наших краях все решает сила. Не здравый смысл, не умение договориться, а сила.

Тайсир вздохнул. Он ведь понимает, сколько страданий доставит близким этого человека запись его страшной смерти. Но не сделать эту запись — значит проявить слабость. Если враг согласится на обмен, это тоже будет проявлением слабости. Правила игры известны всем. И потому обмена не будет.

Тайсир взял с подноса чашку и протянул ее Юсуфу.

— Выпей кофе, иначе вторую ночь без сна тебе не выдержать.

Юсуф сделал глоток. Он выдержит. Он все выдержит. А завтра в полдень поедет домой и отоспится. Тайсир пригладил бороду и поднял автомат. Вряд ли удастся отоспаться. После казни наверняка начнутся столкновения. Будут раненые. Так что на отдых рассчитывать не стоит. Тайсир поднялся из-за стола. Допивай свой кофе и можешь спускаться в подвал. Юсуф кивнул. Это все, что он может сделать для этого человека — остаться с ним до последней минуты. И он будет с ним до последней минуты. Он не уйдет из бункера, даже когда Тайсир занесет над его горлом свой огромный нож.

Когда Юсуф спустился в подвал, часы показывали без десяти два. Заложник сидел за столом. Его запястья обхватывали стальные кольца наручников. В глазах немой вопрос. Чтобы сразу ответить на него, Юсуф покачал головой. Заседание их правительства еще не закончилось. Они сидят уже третий час. Израильское радио сообщает о бурной дискуссии. В зал заседаний правительства вызваны руководители армии и спецслужб. А также начальник Управления тюрем. Это добрый знак. Значит, они говорят об освобождении бойцов Тайсира. Заложник кивнул. Он старается не допускать в сердце надежду. И готовит себя к худшему. Во всяком случае, пытается сделать это. Юсуф вспомнил где-то слышанную поговорку: «Уходящий берет на себя только четверть горечи от разлуки, остающемуся достается три четверти». Интересно, это относится и к уходящим в небытие? Он тронул пальцем стальной обод наручника. Почему его опять приковали? Заложник пожал плечами. Охранники сказали, что босс недоволен, когда его приказы не выполняются в точности. Юсуф усмехнулся. Они так и сказали «босс»? Так и сказали. Заложник кивнул на дверь. Это, вероятно, тот самый человек, который уже пытался его зарезать и завтра сделает это. Юсуф не произнес ни слова. Заложник коротко звякнул браслетами. Ничего не поделаешь. Придется умереть. Он постарается не сорваться в последнюю минуту. Юсуф сел перед заложником, сложил руки на столе, с трудом удержался, чтобы не взять его ладони в свои. Заложник внимательно смотрел на Юсуфа.

— У вас какой-то страх в глазах.

Юсуф молча пожал плечами. Заложник положил обе ладони на темно-бордовую обложку. Это из-за моей скорой кончины или из-за того, что вы узнали об этой книге? Юсуф смутился. Заложник выдержал паузу.

— То, что вы узнали, не должно пугать вас. Вам нужно только осознать, что мир построен по законам, зашифрованным в этой книге. И принять это. Безоговорочно, без сомнений и колебаний. Потому что изменить эти законы мы не в силах. А спорить или возражать бессмысленно. Вам придется принять то, что наше спасение в наших головах, а не в руках президентов, королей или олигархов.

Юсуф не отрывал глаз от рук заложника, держащих книгу. Все его существо протестовало против спора с человеком, которому осталось жить — Юсуф покосился на часы — десять часов, и потому он сказал, стараясь, чтобы его голос прозвучал, как можно мягче.

— Но человечество прошло долгий путь. И продолжает идти вперед. Независимо от того, знает оно об этой теории или нет?