Ингар Йонсруд - Калипсо

Фредрик принимал душ, пока вода не стала холодной. Положив ладони на стекло душевой кабины, он прижался к нему лбом между рук. Он стоял так, пока кожа на ногах не покрылась мурашками и не побледнела от холода. Похмелье медленно отпускало. Он почти не замечал холода. Он думал о Кафе. И вспоминал о том, что случилось в машине. Знала ли Кафа, видела ли их? Но более всего он размышлял над тем, что сказала Гюру. Начальники вернулись в участок потому, что это касалось убийства Андреаса. Из-за холостых патронов?

Анализ покажет, что это патроны из склада полиции на стрельбище. Фредрик и Андреас записались туда вместе. И существует только два возможных объяснения. Андреас сам неправильно зарядил пистолет либо это сделал кто-то за него. Найдут ли они его отпечатки пальцев на магазине оружия Андреаса? Или на самом пистолете?

Он выключил воду и надел чистые трусы перед тем, как пробраться обратно на диван. Лег и, закрыв глаза, забылся неприятным, беспокойным сном. Разрастающиеся мысли, фантазии и теории перекатывались между стенками черепа.

Шаг. Он открыл глаза. У дивана стояла Кафа. Голые ноги, трусы и рубашка. Он поднял одеяло, и она легла рядом. Она была теплой. Прижалась к нему, обняв руками его голову, и стала гладить по шее. Он положил голову ей на грудь.

– Синяки, – сказал он.

– Тссс, – ответила она.

Он почувствовал, как теплая слеза Кафы скользнула по шее.

– Я нашла лекарства, которые ты взял. Не лишай себя жизни. Мне жаль. Мне жаль, что погиб твой друг.

Теперь уже плакал он.

Она ушла днем, оставив его лежащим на диване в позе эмбриона.

В участке ее уже ждал мрачный Себастиан Косс. Ничего не говоря, он жестом указал Кафе, чтобы она вошла в переговорную. В помещении стояла темнота, за исключением света от жужжащего проектора, направленного на экран в конце комнаты, где сидела щуплая женщина в гражданском с подавленным серым лицом.

– Это Петра Юханссен. Начальник Норвежской Биолаборатории в Хортене. Один из наших лучших экспертов по вирусам и биологическому оружию. Ее лаборатория делала анализы улик во время расследования по делу в Сульру и идентифицировала вирус оспы.

Косс повернулся к женщине.

– Четыре года назад умер мальчик одиннадцати лет. Исмаил Салебан. Его имя было написано на бумажке, которую мы нашли в кармане погибшего убийцы. У нас есть свидетель, видевший вас на похоронах Салебана. Можете рассказать, что вы там делали?

Кафе показалось, что шеф лаборатории на нее уставилась, ее рот скривился, словно она сейчас произнесет слово, но потом губы опять натянулись. Кафа поняла, что мыслями Юханссен была где-то в другом месте. И вдруг выражение ее лица стало жестче. Она решилась.

– Я была там, потому что мальчик умер от оспы, – медленно проговорила шеф лаборатории. Затем глубоко вдохнула, словно сказанное наконец позволило ей вновь наполнить легкие. – Я пообещала никогда об этом не говорить. Больше, чем пообещала.

На мгновенье она замялась.

– Мне никогда в жизни не угрожали. Но когда это обещание давалось… Предупреждали о последствиях. Что в какой-то мере меня обеспокоило. Но теперь, когда вирус снова стал темой в криминальном деле… Я ведь давала еще и клятву как врач. Мой долг – поступать так, как будет лучше для человечества.

Громкие слова, подумала Кафа. Может быть, поэтому они ее и запугали. Потому что эта женщина вела себя не так, словно это было ее обычной манерой выражаться.

– Вы имеете в виду, что между вирусом оспы в общине Сульру и вирусом, с которым столкнулись мы, есть связь? – спросил Косс.

Тон Петры Юханссен стал снисходительным.

– Как там говорят? Молния не бьет дважды в одно место?

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Кафа.

– В Норвегии случаев заражения оспой не было более семидесяти лет. И вот теперь болезнь появляется дважды, с промежутком в несколько лет. В обоих случаях одинаково необъяснимо. Вы полицейские. Вам не кажется, что это бросается в глаза?

Кафа попросила ее рассказать об Исмаиле Салебане.

– Мальчик поехал со своим отцом в Сомали. Отец руководил там каким-то строительным проектом. Они пробыли там недолго, и мальчик заболел сразу после возвращения в Норвегию.

– Значит он заразился там, в Сомали? – спросила Кафа.

Петра Юханссен вздохнула.

– Я навестила семью после похорон. Подробно изучила все, что делал Исмаил. Здесь, до отъезда и там в Сомали. Я не нашла никакого объяснения. Он был просто самым обычным мальчиком. Ходил в школу. Играл с друзьями. – Она задержала дыхание. – Очень важно, чтобы вы поняли… – сказала она и посмотрела на экран. – Вы мне позволите?

Она встала и взяла пульт.

Кадры, которые они увидели, были сняты через микроскоп. На красно-оранжевом фоне вились и вертелись маленькие создания около движущейся оболочки. Они походили на клетки спермы в тот момент, когда те пытаются пробраться через мембрану яйцеклетки. Начало жизни.

– Бактерии – одноклеточные существа. Мы, люди, – многоклеточные. Но наше с бактериями начало, с момента возникновения жизни, одинаково. Люди и бактерии находятся в родстве. Вирус… это нечто другое. Другой вид. Некоторые считают, что его вообще нельзя определять как самостоятельную жизнь. Вы не сможете вырастить вирус в чашке Петри, как вы делаете это с бактериями. Вирусы – паразиты. Им нужен живой организм, чтобы сформироваться.

Она отложила пульт.

– Хвост этих вирусов оспы, что я вам показала, – это белки, которые вирус украл из тела хозяина. Хвост дает им силу, чтобы проникать от клетки к клетке. Инфицированные клетки разрушаются.

А это означало, что они стали свидетелями не начала жизни. Это было начало конца.

Косс тяжело откинулся на спинку стула.

– И что вы хотите донести до нас?

Она потерла щуплые руки друг о друга.

– В 1972 году Советский Союз и США подписали конвенцию о биологическом оружии. В ней они обязались не создавать и не развивать биологическое оружие. Примерно в то же время Советский Союз создал новую, засекреченную программу. Биопрепарат. Это самый крупный проект по разработке биологического оружия, который когда-либо видел мир. Исследования активно велись до самого конца холодной войны.

Кафа, наклонив голову набок, вспомнила о том, что говорил Фредрик. Ложь на лжи и ложью погоняет.

– Оспа. Сибирская язва. Эбола. Лихорадка Q. Вирус Марбург и чума. Бактерии, грибки и вирусы. Не существует болезни, которую в СССР не пытались вырастить и произвести с ней манипуляций, чтобы затем начинить ею боеголовки ракет и гранаты. Были привлечены тысячи ученых. Десятки тысяч сотрудников, – продолжила шеф лаборатории. – Последняя зафиксированная вспышка оспы произошла в Сомали. В семидесятых. Но я хочу пояснить, – сказала она и посмотрела на Косса, – что вирус оспы не может находиться в спячке. Его можно заморозить и позже разморозить, но в природных условиях вирус оспы не исчезнет сам по себе на сорок лет, чтобы потом опять появиться. Чтобы существовать, ему нужны хозяева. Люди.