Мэри Кларк - Я не твоя вещь

— Но я уже заплатила парню по имени Чип за танец с тобой, — сказала Грейс, разочарованно дуясь.

Лори посмотрела на их полные воодушевления лица и решила, что это будет ее наказанием за всегдашнюю серьезность. Они были полны решимости заставить ее насладиться тупой «развлекухой».

Она сделала два шага к двери, смирившись со своей судьбой, но тут из нее выскочили Шарлотта и Грейс и обняли ее.

— Накололи, накололи! — пропела Шарлотта, добавив: — Хорошая работа, — и ударив ладонью в ладони Джерри и Грейс.

Джерри смущенно улыбался.

— Мы просто разыгрывали тебя, босс. Пожалуйста, прости нас. — И он сжал руки в молитвенном жесте.

Лори ощутила огромное облегчение — слава богу, что ей не придется входить в этот вертеп.

— Погодите, стало быть, мы никуда не идем? — спросила она.

— Нет, мы определенно выпьем, — ответила Шарлотта. — Но не здесь.

Джерри и Грейс показали на вывеску заведения, находящегося напротив, под названием «Не говори маме». Лори как-то раз была в нем вместе с Джерри и Грейс и сказала им, что ей там понравилось. Это был тускло освещенный бар с пианистом, расположенный в театральном районе и относительно тихий по сравнению с «У Фэнси» с его танцовщиками. Иногда сюда заходили актеры бродвейских театров, чтобы что-нибудь спеть, и прочие посетители могли сделать то же.

Рядом со сценой Лори увидела столик с табличкой «Заказан». К спинке одного из стоящих вокруг него стульев были прикреплены воздушные шары в форме сердечек, и на столешнице Лори ожидало фиолетовое боа, но в остальном столик имел вполне респектабельный вид. Как только официантка приняла у них заказ на напитки, Джерри и Грейс поднялись на сцену и спели Лори «Часовню любви» [18] Хит 60–70-х, наиболее известный в исполнении групп The Dixie Cups и The Beach Boys, а также, уже в 90-е, Элтона Джона. .

«Мы идем в часовню… и собираемся пожениться».

Лори улыбалась и ничего не могла с собой поделать. Она не заметила мужчину, который вошел в бар, сел у стойки и начал за ней наблюдать.

Мужчина тронул пальцем край парковочного талона, читая мелкий шрифт, который не успел прочесть, когда поспешно принял решение оставить свой белый кроссовер на парковке перед баром. Десять баксов за полчаса и двадцать восемь за период от двух до двадцати четырех часов.

Интересно, подумал он, бывали ли здесь такие глупцы, которые выкладывали тридцать баксов за полтора часа стоянки. Вполне возможно, что да. Уж он-то знал, какими легковерными могут быть люди. Когда-то он вообще не заморачивался насчет стоимости парковки на Манхэттене, но это время осталось позади вместе со всем остальным — и всеми остальными.

Бармен наконец-то добрался до того конца стойки, где сидел он, — он расположился рядом с входной дверью, но не так близко, чтобы Лори Моран смогла разглядеть его, если она будет высматривать других своих дружков, явившихся на то, что смахивало на вечеринку.

— Что будете пить? — Барменом тут был хипстер с неопрятной бородой, одетый в клетчатую рубашку и брюки на подтяжках. Наверное, он тратил всю свою зарплату на то, чтобы оплачивать гламурную квартиру в Уильямсбурге, но выглядел так, что казалось: если еще самую малость себя подзапустит — станет неотличим от персонажа старых дешевых кантри-шоу. Люди так глупы , подумал хозяин белого кроссовера.

Он заказал виски «Джонни Уокер Блэк Лейбл». Хотя он и знал, что ему понадобится ясный ум, он также знал и то, что ему не хватит силы воли зайти в бар и не пропустить стаканчик спиртного. Это было одной из ее основных жалоб, когда в его жизни еще было место женщине. Ты такой злой, когда закладываешь за воротник , говорила она.

Одна порция скотча превратилась в две, а потом и в три, пока он смотрел на Лори Моран, кажущуюся такой счастливой в компании своих друзей. Двое из них — более молодая из женщин и тощий парень — спели ей песню, что-то о часовне и женитьбе и любви до конца времен, и о том, что одиночество закончилось раз и навсегда. Какая чушь.

Теперь она разворачивала подарки. Должно быть, первые два были подарками-розыгрышами, поскольку, когда она разворачивала их, это сопровождалось взрывами смеха. Третий подарок был большого размера и неаккуратно завернут в бумагу. Оказалось, что это вместительная кожаная спортивная сумка. Одна из подруг Лори — та, которая, похоже, была одних с нею лет, — сказала что-то насчет того, что это для ее медового месяца.

Затем ее друзья вручили ей коробку размером с блокнот. Бледно-голубая, она была перевязана блестящей белой лентой. Должно быть, этот подарок был куплен в «Тиффани». В прошлом, когда он был частью счастливой пары, она бывала в восторге, когда видела такую голубую коробку. Молодец , шептала она, обычно сопровождая это слово поцелуем.

Со своего барного стула он смог разглядеть сверкающую хрустальную рамку для фотографии, когда Лори открыла коробку. А ее радостная улыбка сказала ему, что в эту рамку заключена фотография, на которой изображены она и ее жених.

Счастливая пара. Они не заслуживают такого счастья. Это несправедливо .

Та из подруг Лори, которая была одних с ней лет, попросила счет, затем Лори начала складывать все свои подарки, а также свой дипломат в новую спортивную сумку. Это было целесообразно. Разумно. Одна сумка для того, чтобы отнести все домой.

Да, ее многим будет не хватать, он был в этом уверен.

В миле с небольшим от компании, отмечающей помолвку Лори, в помещении врачебной практики доктора Стивена Картера на Пятой авеню неподалеку от Флэтайрон-билдинг Кендра Белл взяла у миссис Медоуз обернутый в хлопчатобумажную ткань пузырь со льдом и положила его на металлический поддон. Бледно-голубая ткань была усеяна крошечными кровяными пятнышками от инъекций ботокса, которые Стивен теперь разглядывал.

— Все выглядит замечательно, — сказал он, одобряя свою работу. — Пару дней у вас будут видны эти маленькие бугорки, похожие на укусы насекомых, а затем все пройдет, и вы будете в полном порядке. И не забудьте, что вам надо будет держать голову прямо следующие четыре, а лучше шесть часов. И никакого давления, так что не надевайте ни бейсболку, ни каску, ни тюрбан.

Миссис Медоуз хихикнула, как и большинство других пациенток.

— Но что я буду делать без моего любимого тюрбана? — пошутила она.

— А теперь то, что нравится дамам больше всего — никаких физических упражнений в следующие двадцать четыре часа. Ведь мы же хотим, чтобы ботокс остался в мышцах, а не вышел наружу вместе с потом.

— О, доктор Картер, об этом можете не переживать. Я не была в спортзале последние двадцать четыре года, какие уж там часы. Это одно из моих самых замечательных достижений.