Алекс Михаэлидес - Девы

— Туда.

— Нас же не пропустят…

Мариана огляделась.

— Давай так: ты отвлекаешь полицейских, а я незаметно прохожу мимо них.

— Хорошо, давай.

— Или ты тоже хочешь осмотреть место преступления?

Потупившись, Фред покачал головой.

— Честно говоря, мне становится плохо от вида крови, трупов и всего такого. Я лучше тут подожду.

— Ладно. Я быстро.

— Удачи.

Собравшись с духом, Фред обратился к полицейским с каким-то вопросом, а Мариана, улучив момент, подняла натянутую ленту и юркнула за ограждение. Не успела она сделать и пары шагов, как ее остановил чей-то окрик:

— Эй! Куда пошла?!

Мариана обернулась. К ней направлялся полицейский.

— Сюда нельзя! Вы вообще кто?

Мариана собиралась что-то ответить, но тут из временно поставленной возле ограждения полицейской палатки появился Джулиан.

— Все нормально! — махнув рукой бдительному стражу порядка, заявил он. — Это со мной. Коллега.

Полицейский недоверчиво прищурился, однако спорить не стал. Подождав, пока он отойдет подальше, Мариана поблагодарила Джулиана. Тот улыбнулся.

— А ты так просто не сдаешься, да? Ну и молодец. Главное, не нарваться на инспектора. — Он подмигнул Мариане. — Хочешь взглянуть на труп? Только надо согласовать это с судмедэкспертом. Он мой старый приятель.

Вслед за Джулианом Мариана приблизилась к палатке, возле которой мужчина лет сорока, абсолютно лысый, с внимательными голубыми глазами, набирал сообщение в телефоне.

— Куба, — обратился к нему Джулиан, — ты не против, если коллега посмотрит на убитую?

— Да ради бога, — с заметным польским акцентом отозвался тот и кивнул Мариане. — Предупреждаю, зрелище не самое приятное. Еще хуже, чем в прошлый раз.

Он указал на что-то позади палатки. Собравшись с духом, Мариана свернула за угол.

Открывшаяся картина была настолько жуткой, что казалась ненастоящей. Мариану охватил парализующий ужас. Никогда она не видела ничего страшнее.

Тело девушки, лежащее на траве, было исполосовано вдоль и поперек. Вместо туловища — чудовищное месиво из крови, грязи и внутренних органов. Нетронутой осталась только голова. Широко распахнутые глаза были неподвижно устремлены вверх, и в них отражалась сама смерть.

Этот пугающий, застывший взор горгоны Медузы словно обратил Мариану в камень: она смотрела в лицо убитой, не в силах отвести взгляд.

В уме всплыла строчка из «Герцогини Мальфи»: «В глазах мутится. Ей лицо закрой! Да, молодою умерла она…»

Эта девушка тоже умерла молодой. Слишком молодой. На следующей неделе ей исполнилось бы двадцать. Она собиралась устроить вечеринку по случаю своего дня рождения.

Мариана сразу узнала убитую.

Это была Вероника.

Мариану затошнило. Отпрянув от тела и попятившись, она побрела прочь. Хотелось уйти как можно дальше от того, что она сейчас увидела, но Мариана понимала, что эта картина будет преследовать ее вечно: кровь, бледное лицо и вытаращенные глаза.

«Хватит, — приказала она себе. — Перестань об этом думать».

Добравшись до покосившейся деревянной изгороди, разделяющей два поля, Мариана прислонилась к ней, хотя опора была шаткой и ненадежной.

— Ты в порядке? — забеспокоился подоспевший Джулиан.

Мариана кивнула и, осознав, что плачет, поспешила вытереть слезы.

— Все нормально.

— Поезди с мое на такие вызовы — тоже привыкнешь… В любом случае ты очень храбрая.

— Нет. Вовсе нет…

— Кстати, ты оказалась права насчет Конрада Эллиса. Он сейчас в полиции, а значит, оба преступления — не его рук дело. — Джулиан повернулся к подошедшему Кубе. — Или вы считаете, что девушек убили разные люди?

Куба покачал головой, вытаскивая из кармана электронную сигарету.

— Нет, убийца один. Тот же почерк: двадцать два ножевых удара. — Он затянулся и выдохнул облако дыма.

Мариана прищурилась.

— Убитая сжимала что-то в руке. Что именно?

— А, вы заметили? Сосновую шишку.

— Значит, мне не почудилось. Как странно…

Джулиан взглянул на Мариану.

— Почему странно?

Та пожала плечами.

— Потому что сосны здесь не растут. У вас, случайно, нет списка вещей, которые были при Таре?

— Интересно, что вы спрашиваете, — заметил Куба. — Я тоже об этом подумал и навел справки. Оказалось, шишку нашли и у Тары.

— Сосновую шишку? — уточнил Джулиан. — Весьма любопытно. Наверное, убийца хочет этим что-то сказать. Только вот что?

В этот момент Мариана вспомнила, что видела на одном из слайдов, которые показывал Фоска во время лекции, мраморный рельеф с изображением сосновой шишки.

«Да, — мысленно согласилась она. — Он точно что-то хочет этим сказать».

Джулиан огляделся по сторонам и сокрушенно покачал головой.

— И как ему это удается? Режет девушек чуть ли не на глазах у всех — и исчезает, перепачканный кровью жертвы. При этом не оставляя следов. У нас нет ни орудия убийства, ни свидетелей.

— Насчет крови ты ошибаешься, — сказал Куба. — Ведь почти все ножевые удары он наносит своей жертве уже посмертно.

— Что?! — Мариана изумленно уставилась на него. — Что вы имеете в виду?

— То и имею. Он перерезает девушкам горло.

— Вы уверены?

— О да. — Судмедэксперт кивнул. — Оба раза смерть, судя по всему, наступила мгновенно. Скорее всего, подкрадывается сзади. Можно покажу на тебе?..

Куба зашел Джулиану за спину и, вскинув руку с зажатой электронной сигаретой, ловко продемонстрировал, как убийца расправлялся с девушками. Мариана поморщилась.

— Видите? В таком случае брызги артериальной крови летят вперед. После этого убийца укладывает тело на землю, и при последующих ударах кровь уходит в почву. Вполне вероятно, на убийцу ни капли не попадало.

Мариана покачала головой.

— Тогда вообще ничего не понятно…

— Почему не понятно?

— Потому что, получается, убийца не впадал в бешенство, не терял голову от ярости…

— Конечно, нет, — согласился Куба. — Напротив, он был вполне спокоен и хладнокровен, действовал очень расчетливо, как будто исполнял своего рода танец… rytualistyczny танец, — добавил он по-польски, позабыв нужное слово. — Как это сказать? Ритуальский? Ритуальный?

— Ритуальный? — уставилась на него Мариана.

В голове вспыхнули воспоминания: Фоска, читающий лекцию о религиозных обрядах; открытка в Тариной комнате; цитата на древнегреческом, в которой речь шла о требовании жрецов принести в жертву деву… и где-то на задворках сознания промелькнула навеки въевшаяся в память картинка: на фоне ярко-синего неба — освещенные солнцем развалины храма мстительной богини.

В уме вертелась какая-то еще не оформившаяся мысль, которую стоило додумать… Но, прежде чем Мариана успела задать Кубе очередной вопрос, за спиной у нее прозвучал голос: