Оса Эриксдоттер - Бойня [litres]

– Да что вы говорите? Неужели? Мы только и делали, что протестовали! Все здание Парламента было заклеено лозунгами, митинги, одиночные пикеты… чего только не было. Но… вы же знаете… как с животными. Если получаешь чувствительный удар током каждый раз, когда пытаешься выйти за ограду, начинаешь жевать траву в загоне. Мне кажется, вы не до конца…

– Не злитесь, Ландон. Не зачисляйте меня в бесчувственные носороги. Вы почти четыре года с этим, а мне пока многое неясно.

– Вы провели с Юханом Свердом полчаса. Думаю, отрава, которой полна его башка, просачивается наружу и заражает собеседника.

Стальберг примирительно улыбнулся.

– Еще раз: не думаю, что беседовал с дьяволом. Почти уверен, что дело обстоит не так.

– Ну да… но вы ведь помните, Гэри: если эта птица ходит, как утка, и крякает, как утка…

– Это скорее всего утка. Что ж… посмотрим.

Ландон показал на “Глобен”:

– Вход вон там. А грузовые терминалы позади. С другой стороны.

Стальберг покачал головой.

– Гигантское сооружение. Отдаю должное вашим строителям. И архитекторам, конечно, хотя… в кубе больше места.

– Наш наблюдательный пункт вон там, – Ландон показал на четырехэтажный дом на другой стороне шоссе. – Квартира выставлена на продажу. Ключи дала сестра Никласа. Оттуда все видно. К тому же на крыше есть терраса.

– А отель? – Стальберг показал на желтую неоновую вывеску позади “Глобена”.

– Отель закрыт по причине аварии в энергосистеме. Автоответчик. Что, разумеется, вранье. Думаю, это Сверд приказал закрыть. Чтобы было поменьше свидетелей.

– Энергосистеме?

– Дичь какая-то. Будто это и не отель, а поезд метрополитена. Но люди верят. Смешно, ей-богу.

Ландон показал правый поворот – выезд на развязку.

– Смотрите!

Впереди три патрульных “вольво” с включенными мигалками на крыше.

– “Соковыжималки”, – просветил он Стальберга.

– Похоже… – Стальберг усмехнулся и откинулся на сиденье, а Ландон протянул левую руку к козырьку, прикрывая лицо.

Они выехали на эстакаду и пересекли полупустое шоссе.

– Они уже здесь…

Стальберг обернулся и еще раз посмотрел на мигающие голубые огни.

– А может, какой-нибудь рутинный контроль? Алкоголь, превышение скорости?

– Все может быть, только я сильно сомневаюсь. На развязке, где все и так пропускают друг друга?

Легкий удар. Машина подпрыгнула: Ландон не заметил лежачего полицейского. Почему-то это маленькое происшествие навело его на мысль об оружии. Он в первый же день переложил пистолет Шёгрена и старое ружье Эдварда Андерссона в багажник “ауди”.

Стальберг засел за телефон, а Ландон обследовал квартиру. Большая часть входа в “Глобен” видна с балкона. Из окна гостиной открывается вид на многополосное шоссе в Нюнесхамн, по которому они только что ехали. А если подняться на террасу на крыше, виден весь “Глобен”.

Никлас прав. Наблюдательный пункт – лучше не придумаешь.

Прошел в кухню и открыл шкаф. Пустые, чисто вымытые полки. Холодильник выключен, дверца полуоткрыта. Чему удивляться – квартира выставлена на продажу. Идеальный порядок. Надо бы купить что-то поесть, но… они уже видели. Чем больше полиции набьется в этот район, тем опаснее покидать квартиру.

Ландон включил холодильник и аккуратно прикрыл дверцу.

Лучше всего не двигаться с места, дождаться событий.

Если они произойдут, события .

Полной уверенности у Ландона не было. Правда, Никлас говорил с женщиной, получившей вызов. Или приглашение , как стояло в письме. Ему позвонила знакомая по газете. Эмма Спэрндли, молодая журналистка, живущая в Хорнстулле. Никлас сказал, чтобы она ни в коем случае не ходила. Мало того – лучше всего совсем исчезнуть, переселиться куда-нибудь подальше на несколько дней.

Ее “приглашение” выглядело точно так же, как то, что показывала Биби.

Суббота накануне праздника, время выбрано более чем странное – Стальберг прав. Но если вдуматься, укладывается в схему. Акция в Кафедральном соборе в Упсале и в церкви в Эстхаммаре, куда Хелена решила не ходить, тоже приходились на праздник – в тот раз это было Вознесение. Города в такие дни пустеют. А Хелену схватили на Троицу – объезжали уклонившихся.

Логика в этом есть. Когда затевается нечто настолько чудовищное, лучше выбрать время, когда треть населения валяется в гамаках и щурится на летнее солнце, другая бороздит архипелаг на яхтах, а остальные отсыпаются после вчерашнего.

Ландон вышел в прихожую. Там стоял Стальберг.

– Жена, – сказал он, словно извиняясь, и спрятал мобильник.

Ландон кивнул. Виноватый тон объясним: они договорились не пользоваться мобильной связью.

– Я проверил углы наблюдения.

– И как?

– Для такого расстояния идеально.

Ландон взял с тумбочки ключи:

– Надо купить что-то из еды. Конечно, лучше бы не высовывать носа, но не умирать же с голода.

– Хотите, чтобы я остался?

– Если выдержите, Гэри. Здесь даже сесть негде.

– А пол? Лэптоп на коленях – уже забыли молодость?

– Погодите-ка… я видел в багажнике какие-то одеяла и, кажется, даже надувной матрас. Принесу, когда вернусь. Кстати… есть какие-то пожелания насчет еды?

– Праздник… должна быть традиция. Лютефиск? [52] Сушеная треска, которую перед употреблением вымачивают в щелочи и промывают. – Стальберг притворно расширил глаза от ужаса.

Ландон улыбнулся:

– Не пугайтесь. Но селедка, вообще-то, обязательна. Если ее еще не запретили. Слишком много сахара, на правительственный вкус.

– Сахар? В селедке?

– Добро пожаловать в Швецию.

Стальберг засмеялся и покачал головой:

– Вы тут все психи. Эпидемия опасней, чем я предполагал.

К вечеру, когда позвонил Никлас, они уже прикончили большую упаковку хрустящих хлебцев и две банки селедки в сладковатом горчичном соусе. Остатки истерзанного до неузнаваемости вестерботтенского сыра лежали на мятой пластиковой упаковке и заливались слезами от унижения. Из десятка принесенных Ландоном одноразовых вилок не сломались только три.

– Ты уверен? – в третий раз спросил Ландон, пробормотал “окей” и нажал кнопку отбоя. – О дьявол…

– Плохие новости?

– В Упсале то же самое. Завтра утром в десять. Никлас нашел двух женщин, они получили вызовы. До сих пор не знаю, как называть, – вызовы? Или приглашения?.. Приглашения на казнь , как у Набокова? Снова Кафедральный собор…

– Но это же никак не изменит программу в “Глобене”?

– Нет, но это меняет всю ситуацию. Подумайте – похоже, они решили провести акцию во всей Швеции. Мы никогда не сможем их остановить…

– Так что мы делаем?

– Дьявол, – повторил Ландон. – Я-то надеялся, вы успеете…

Он осекся. Конечно, формально Стальберг прав, но в душе кипел гнев. Почему он, известный всему миру журналист, не мог написать сразу? Или мистер Пулитцер пожелал дождаться истребления половины страны, чтобы материал выглядел поубедительнее? Мне надо увидеть самому … Что это? Высокий профессионализм или тотальное равнодушие?