Оса Эриксдоттер - Бойня [litres]

Праздник летнего солнцестояния в “Глобене” начнется с минуты на минуту.

Баранка “ауди” обита дорогой кожей, а руки все равно вспотели. Из ворот “Глобена” выехал предпоследний грузовик.

– Глазам своим не верю, – в десятый раз пробормотал Стальберг.

После того как “Глобен” всосал в себя последние сотни людей, пулитцеровский лауреат вообще не произнес ни слова. Разве что время от времени повторял:

– Глазам своим не верю .

Днем Ландон стоял рядом с ним на террасе на крыше и наблюдал, как змеится толпа толстяков у входа. Люди исчезали за дверями. Ни один человек не вышел обратно.

Прошло много часов.

В начале третьего ночи на Аренавеген въехала колонна грузовиков-скотовозов. Ландон сбегал вниз в туалет, а когда вернулся, Стальберг не поверил своим глазам в очередной раз.

Стальберг не верил, а Ландон очень даже верил. Поэтому и сомневался… а если начистоту, не просто сомневался. Его терзали страхи. Не так легко уйти от Юхана Сверда. Большинство не имеют даже шанса. Он такой шанс получил, а теперь собирается испытывать судьбу повторно.

Стальберг, очевидно, заметил его состояние.

– Не волнуйтесь. Мы вернемся сразу, как только получим то, что нужно. Я сделаю несколько снимков, и все. Разворачиваемся и уезжаем.

Оказывается, Ландон сидел и сжимал руль с такой силой, что онемели пальцы. Ног вообще не чувствовал. Хотел ответить, но не смог.

– Только сделаю пару кадров, – повторил Стальберг.

Его низкий голос казался странным, как при замедленном воспроизведении.

– Мы-у… нии-чего-у… бе-ез доу-куументов не до-ка-ажем…

Ландон судорожно вздохнул и с трудом оторвал правую руку от руля. Его начала бить дрожь.

– Ландон?

– Да… – Он несколько раз кивнул и повторил: – Да.

Ключ в замок попал с третьей попытки.

– Не волнуйтесь, Ландон… не волнуйтесь.

– Простите…

Машина тронулась, набирая скорость.

– Можно подумать… – загадочно произнес Стальберг.

Ландон так и не понял, что он хотел сказать.

У входа в “Глобен” по-прежнему стоят три полицейские машины. Когда они увидели с террасы, как выезжает четвертый грузовик, поспешно спустились на парковку – решено было следовать за пятым.

– А вы видели… – начал было Ландон, но оборвал фразу на полуслове. Очередная зеленая фура выехала на Аренавеген.

Пятая.

Оба – и Ландон, и Стальберг – затаили дыхание.

Они видели, как тысячи людей входили в “Глобен” шестнадцать часов назад. Ни один из них не вышел обратно.

Ландон посмотрел на датчик топлива. Полный бак. Заправка, наверное, единственный продуманный шаг в подготовке их безумного предприятия. И не потому что Ландон не приготовился к особо дальнему путешествию. Он был почти уверен: профессор не удовлетворится парой фотографий, сделанных перед очередным свинарником. Он прекрасно понимал журналистские амбиции Стальберга: тот потребует, чтобы они сопровождали скотовозы до конечной цели.

До бойни.

А может, ему захочется задокументировать расчлененные трупы? Может, именно таковы требования “Нью-Йорк таймс”, чтобы поместить материал на первой странице?

Без расчлененки не напечатаем.

Пора.

Фура свернула на шоссе. Стальберг открыл большой кофр и достал нужный объектив.

Оба молчали. Ландон не делал никаких попыток возобновить разговор. После того как захлопнулись входные двери “Глобена”, и тому и другому нормальная беседа казалась невозможной. Как, скажем, если бы они смотрели на искореженные обломки рухнувшего пассажирского самолета.

Через час на дисплее выскочили членистые голубые цифры. 3:30. Самая короткая ночь года заметно светлела, словно с востока подливали молоко в и без того негустую синеву. Через несколько секунд скотовоз свернул на узкую лесную дорогу.

Ландон притормозил и указал на щит:

– Ферма Вальбру. Принадлежит концерну “Шведская свинина”. Надеюсь, понимаете масштаб.

Стальберг опустил стекло, сфотографировал щит и показал на другую сторону шоссе, где виднелся темный хутор:

– Можем поставить машину и вернуться пешком.

Ландон, подумав, согласился. В сотне метров от ворот свернул и прямо по полю доехал до рощицы.

Они вышли из машины и осмотрелись. С дороги машину наверняка не видно, а вот с хутора…

– И как вам?

Стальберг пожал плечами:

– Сойдет. Тем более что хутор, похоже, заброшен.

Ландон вгляделся. Никто не обновлял краску на подгнивших стенах лет десять, не меньше. Он бы не удивился, увидев объявление в сети.

Дом вашей мечты! Сельский покой и тишина. Усадьба девятнадцатого века, нуждается в ремонте .

Окна темные, даже фонарь у входа не горит. Скорее всего, пуст, хотя не исключено, что хозяева только что легли отсыпаться после праздничного застолья.

– Погодите… сделаю пару кадров, – в сотый раз повторил свою мантру Стальберг.

Ландон открыл багажник, достал ружье и повесил на плечо.

Стальберг посмотрел на него с удивлением.

– Я-то думал, в вашей стране оружие запрещено.

– Нет, не запрещено. Но да, учет очень строгий. Вы не можете прийти в магазин и сказать: “Дайте мне вон тот «вальтер», пожалуйста”.

Он вручил Стальбергу пистолет Улы Шёгрена.

– Полный магазин. Вы умеете с ним обращаться?

– No problem .

Пересекли шоссе и двинулись по проселку к Вальбру. Ландон принюхался. Он не стал посвящать Стальберга в свои опасения, но ему было очень не по себе. Его насторожил щит с надписью “Шведская свинина”. В крупных свиноводческих хозяйствах чаще всего были свои бойни. И если Юхан Сверд решил по какой-то причине избежать посредников, то… Что значит – по какой-то причине? Причина ясна. Ему наверняка доложили про Фалунду.

Постарался отогнать эту мысль. Во всяком случае, запаха бойни, запомнившегося ему в Укерё, он пока не чувствовал.

– Посмотрите-ка! – Стальберг замер, показал на внезапно пробивший кроны деревьев желтый прожектор и тут же, прошептав “о черт”, бросился на землю.

Из кузова, подгоняемые охранниками, по прогибающемуся пандусу спускались десятки растерянных, ничего не понимающих людей. Из полицейских заграждений сооружено нечто вроде коридора, по обе стороны стоят люди в форме с дубинками и плетьми. Ландону бросился в глаза захлебывающийся от крика пухлый малыш.

Стальберг, сидя на корточках, щелкал затвором, прикрывая ладонью широкоугольный объектив.

Ландона переполняла ярость.

Он поднял ружье.

Стальберг мгновенно бросился на него и прижал к земле.

– Вы спятили, Ландон! Вы что, не видите, сколько их?

– Мы не можем просто стоять и наблюдать… что ж это такое! Мальчонке не больше пяти.

– Ландон! – Стальберг с неожиданной силой вцепился в его руку так, что Ландон чуть не вскрикнул. – Вы спасете десять человек, а погубите тысячи, в том числе и нас с вами. Какого дьявола… вспомните, о чем мы говорили! Единственный способ их остановить – рассказать .