Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

Вопль: «Что вы здесь делаете?!» у Тины не вырвался, застрял в горле. Она закашлялась.

— Водички? — с издевательским участием предложил парень. Голос у него не изменился, остался тем же, что и девять лет назад. — Держи.

Он нащупал на прикроватной тумбочке пластиковую бутылку с водой, бросил Тине. Она машинально поймала.

Парень снял очки. Положил на тумбочку, рядом с бейсболкой.

— Что, так сильно изменился?

— Похудел, — выдавила Тина.

Ноги не держали, пришлось присесть на край кровати. Пальцы вцепились в крышку бутылки, пытаясь открутить. Покрытые бледно-розовым лаком ногти скрипнули по пластику. Крышка не поддавалась.

Парень отложил журнал.

— Дай сюда. — Забрал у Тины бутылку, одним движением свернул крышку. — На.

Их руки встретились.

— Ты тоже изменилась, — удерживая пальцы Тины, проговорил парень, — еще красивее стала.

Он поставил бутылку на тумбочку. Подался к Тине. По-хозяйски распахнул и сбросил с плеч халат. Серые глаза, разглядывающее ее тело, знакомо потемнели. Одной рукой парень стиснул ее грудь, другую положил на затылок, привлекая к себе. Тина не сопротивлялась.

«Наконец-то», — отстучало в мозгу, когда их губы встретились.

Мелькнуло воспоминание: освещенный вечерними огнями курортный город у подножия скалы. Тепло прогретых за день камней, аромат дикого шиповника. Руки Ника, сцепленные на коленях. Его объятия, его поцелуй.

«Ник… Как же долго я тебя ждала. Наконец-то…»

— Думаю, нет нужды говорить, что между нами все кончено.

Вряд ли подчеркнуто-строгий, всем своим видом призванный изображать деловитость, монитор на столе Роджера был предназначен для того, чтобы демонстрировать хоум-видео.

Женщина на экране стонала и извивалась. Кричала от удовольствия, придавленная к кровати сильным, поджарым телом. Глаза зажмурены, лицо перекошено. Слов не разобрать. Только стоны — навстречу.

— Да… Да… Да-а-а!!!

Низкий, гортанный крик.

— Со мной ты никогда так не кричала, — задумчиво глядя на экран — слепленный из кусков видеоролик крутился уже добрых десять минут, позы на экране сменяли одна другую, — обронил Роджер. — А уж на минет уломать — наизнанку надо было вывернуться… Притворялась со мной? Скажи честно, притворялась?

— Какая разница.

Тина отвела со лба волосы.

— Все кончено — о’кей, все кончено. Для чего ты меня позвал? Сообщить о расставании можно было по телефону.

— И эту красоту тоже отправить по сети? — Роджер кивнул на монитор. — Порадовать хакеров, а вместе с ними — завсегдатаев порносайтов? Владелица одной из крупнейших в стране компаний отсасывает у уголовника? Вот уж лакомый кусок для журналюг… На какой помойке ты подобрала это ничтожество? — Спину и плечи замершего на стоп-кадре мужчины покрывали татуировки — набитые явно не в тату-салоне.

— Не твое дело. — Тина поднялась. — Все? Я могу идти?

— Нет, не все! — Роджер тоже вскочил. — Вместе с этой дрянью прислали письмо. Вот, полюбуйся. — Он щелкнул мышью.

«Веселые картинки стоят 400 000 евро, — прочитала Тина. — Наличными. Не получу с тебя — получу с твоих конкурентов. Вечером позвоню. Не скучай, Ти».

Тина зажмурилась.

Вот оно. Вернулось. То, что казалось похороненным и забытым.

«Я не прощаю долги», — сказал он ей когда-то. Очень, очень давно.

— Я не прощаю долги.

Они сидели в кафе, недалеко от офиса Роджера. Почему-то Тина выбрала тот же столик, который обычно выбирали с Роджером — странная, ненужная и ей самой непонятная месть.

— Да. Я помню. — Тина размешивала сахар в кофейной чашке. На собеседника старалась не смотреть. Внушала себе, что ей противно встречаться с глазами с Ником. — После того, как я заплачу… Пообещай, что оставишь меня в покое.

— Обещаю, что оставлю, — легко отозвался он.

Тина подняла глаза. Для того, чтобы встретиться со взглядом Ника — откровенно издевательским.

— Врешь.

Он рассмеялся:

— А зачем спрашиваешь?

— Для чего тебе деньги?

— Хочу уехать далеко-далеко и жениться на прекрасной девушке.

— Похвально.

— О, да. Если я так и сделаю, а не в первый же день просажу бабло в рулетку, будет очень похвально.

— Боже мой. Ты еще и на рулетку подсел?

— Пока нет, но планирую. Не поверишь, сколько планов накопилось — за девять-то лет. — Ник подался вперед. — Так что? Когда деньги ждать?

— Через неделю.

— Нет. Завтра. — Он поднялся. Взял Тину за руку.

Тина отпрянула, дернула на себя руку.

Ник удержал. Ухмыльнулся:

— Ох, какие мы нервные. Трахают плохо?

— Отпусти!

Он, не обращая внимания на вопль, перевернул Тинино запястье, посмотрел на изящные золотые часики.

— Восемнадцать сорок семь. Тринадцать минут, так и быть, накину, для ровного счета. Завтра в девятнадцать ноль-ноль жду наличные.

— Зачем они тебе? — вырвалось у Тины.

— Затем, что хочу отобрать их у тебя. — Ник смотрел холодно. — Все, что ты устроила — ведь это было из-за денег, да? Так вот: я их отберу. Девять лет жизни, затоптанных в дерьмо, баблом не отбить, но хоть удовольствие получу. Буду представлять, как ты скрипишь зубами от злости, жрать тридцатилетний виски и радоваться… Чао, крошка.

Ник наклонился и быстро поцеловал Тину в губы — она не успела отшатнуться. Подхватил со стола темные очки и пошел к двери.

Тина провожала его взглядом — все ту же, что и девять лет назад, прямую спину под выгоревшей футболкой. Все те же разлохмаченные над задниками сандалий джинсы, ту же нарочито ленивую, кажущуюся медлительной походку — и чувствовала, что к глазам подступают слезы.

Сейчас, в эти несколько мгновений, показалось, что она смотрит на прежнего Ника. Того, кто любил ее когда-то больше жизни. Того единственного, кого любила она. Сейчас то, что произошло в отеле, казалось дурным сном, наваждением — а три дня назад Тина не сомневалась, что к ней вернулся прежний Ник. Пришел потому, что соскучился. Потому, что любит — как будто и не было этих девяти лет. Не было того кошмара, что встал между ними…

Они почти не разговаривали.

Тина не знала, с чего начать — это она-то, выше всех своих навыков ценившая умение находить правильные слова! — и Ник тоже молчал. На неловкие вопросы Тины улыбался и закрывал ей рот поцелуями.

Потом она заснула в его объятиях, а когда проснулась, Ника рядом не было. Только скучала на тумбочке бейсболка с изображением Бэтмена.

«Забыл, — подумала Тина, в тот момент не сомневавшаяся, что Ник вышел ненадолго и скоро вернется. Взяла бейсболку, покрутила в руках. И с удивлением заметила над козырьком широкую прорезь. — Странно. Зачем тут дыра?»

Понимание, зачем, пришло сегодня: под бейсболкой Ник, пробравшись к Тине в номер, спрятал камеру. А «забыл» дурацкую кепку не просто так — уже тогда хотел ужалить побольнее. Думал, вероятно, что Тина обо всем догадается.